Страница 6 из 71
Тем не менее мне нравилось быть принцем. Да, нравилось, хотя и по ускользающим и трудноопределимым для меня самого причинам. Возможно, если хотите, из-за исторической значимости. Неужели мало чувствовать себя кем-то особым, сознавать, читая историю Эдуарда Исповедника или Ричарда Львиное Сердце, что ты имеешь с ними мистическую кровную связь? Только и всего? Для меня – вполне достаточно. Это знание поддерживало меня, когда приходилось смиренно заучивать уйму латинских молитв. Во мне текла королевская кровь! Верно, кровь мою не грел потрепанный плащ, и кто знает, суждено ли мне передать ее наследникам, но она струилась по моим жилам, порождая внутри некий огонь вопреки холоду мрачных дворцов.
2
Мне не следовало начинать в таком духе. Сумбурный слог не может произвести достойное впечатление, не говоря уж о его непригодности для мемуаров. Постараюсь разумно упорядочить ход воспоминаний. Этому в свое время научил меня Уолси[4]: все должно быть изложено последовательно. Неужели я так скоро забыл его науку?
Я начал писать заметки (имею в виду дневник) несколько недель тому назад в тщетной попытке отвлечься от очередного приступа сильной боли, терзавшей мою окаянную ногу. Вероятно, я так мучился, что был не в состоянии собраться с мыслями. Однако приступы прошли. И теперь, надеюсь, я справлюсь с этой задачей. Необходимо восстановить реальную картину. Я уже написал о своем венценосном отце и о брате Артуре и даже не упомянул королевского имени. Не назвал правящей династии. Не обозначил время событий. Непростительные упущения!
Англией правил король Генрих VII из дома Тюдоров. Но мне не удастся похвалиться величием этой династии, поскольку о существовании таковой не приходилось и говорить до коронации моего отца. Тюдоры были валлийскими дворянами и (уж будем честными) смутьянами и искателями приключений. Они самозабвенно пускались в романтические авантюры для достижения успеха как в амурных делах, так и в баталиях.
Я отлично осознаю, что трудившиеся над составлением отцовского генеалогического древа придворные историки протянули его ветви к началу британской истории, представив нас прямыми потомками Кадваллона Благословенного, короля Гвинеда. Однако первый шаг к нашей нынешней славе сделал Оуэн Тюдор, заведовавший гардеробом королевы Екатерины, вдовы Генриха V. (Генрих V оказался самым гениальным воителем на английском престоле, покорившим значительную часть Франции. Он царствовал примерно за семьдесят лет до моего рождения. Сейчас о нем помнит каждый англичанин, но сохранится ли эта память в веках?) По политическим резонам воинственный Генрих женился на дочери французского короля и родил сына. После внезапной кончины отца Генриха VI провозгласили королем Англии и Франции девяти месяцев от роду, а его французская вдова, едва разменявшая третий десяток, осталась одна в Англии.
По долгу службы Оуэн постоянно сопровождал вдовствующую королеву. Говорят, он отличался миловидностью, она же тосковала от одиночества, и они тайно обвенчались. Вот так, Екатерина (дочь одного короля, жена другого, да еще и мать третьего) осквернила свою королевскую кровь с валлийским бродягой. У них родились два сына, Эдмунд и Джаспер, сводные братья Генриха VI.
Но в тридцать пять лет Екатерина умерла, и для Оуэна начались тяжелые времена. Регенты малолетнего Генриха VI издали приказ, предписывающий: «Оуэну Тюдору, проживавшему с вышеупомянутой королевой Екатериной», явиться к ним на совет в связи с тем, что он «дерзнул, обвенчавшись с королевой, смешать свою кровь с правящим родом». Сначала Оуэн артачился, но потом все же подчинился приказу, после чего его дважды заключали в Ньюгейтскую тюрьму, откуда он оба раза удачно совершал побеги. Тюдор слыл неуловимым и в высшей степени хитроумным. После второго бегства он предпочел вернуться в Уэльс.
Достигнув зрелости, Генрих VI сразу избавился от главного регента и по-дружески обошелся с двумя сыновьями Оуэна. Он пожаловал Эдмунду титул графа Ричмонда, а Джасперу – графа Пембрука. Более того, этот несчастный и наивно благодушный безумец нашел для Эдмунда родовитую невесту из рода Ланкастеров – Маргариту Бофор.
Изложение подобных историй сродни распутыванию клубка ниток: каждая из них проясняет краткий эпизод прошлого, но за ней тянется череда расхождений, ибо все они сплетаются в общий покров, в который рядились Тюдоры, Ланкастеры, Йорки и Плантагенеты.
Итак, мне придется совершить устрашающий исторический экскурс: вернуться к Эдуарду III, невольному виновнику всех дальнейших осложнений. Я сказал «невольному», потому что они возникли из-за плодовитости Эдуарда, – но какой король не пожелал бы иметь много сыновей?
У Эдуарда, явившегося на свет почти за двести лет до меня, их было шестеро. Божий дар? Можно и так сказать. Но честно говоря, их изобилие стало своеобразным проклятием, и печальные последствия сказываются до сих пор. Старшего сына короля, также Эдуарда, прозвали Черным принцем. (Не знаю точно происхождения сего прозвища, хотя предполагаю, что оно произошло от черного цвета ливрей его слуг. Он прославился как отважный воин.) Ему не удалось, однако, пережить своего отца, вследствие чего на трон взошел его сын, Ричард II, внук многодетного Эдуарда.
Среди младших сыновей Эдуарда известны умерший молодым Уильям, Лайонел, который получил титул герцога Кларенса и положил начало династии Йорков, и Джон Гонт, герцог Ланкастер, основатель одноименного рода, Эдмунд, герцог Йорк (позднее, кстати, наследники Кларенса и Эдмунда поженились, объединив претензии на трон), и, наконец, младший сын Томас Вудсток, первый из Бекингемов.
Далее произошло следующее: Генрих, сын Джона Гонта, свергнув своего кузена Ричарда II, короновался под именем Генриха IV. И как раз его сын, Генрих V, женился на королеве Екатерине Валуа – потом она стала супругой Оуэна Тюдора.
Сия история представляется вам слишком запутанной? Уверяю вас, что во времена моей юности паутина наших наследственных хитросплетений была известна так же, как нынче слова баллады, которая у всех на слуху, или значения пяти печальных христианских таинств[5]. Мы пойманы в эти сети и вынуждены играть те или иные роли, которые могут привести нас прямиком к удаче… или к гибели.
Сын Генриха V, коронованный в Париже под именем Генриха VI, короля Англии и Франции, не сумел удержать свое наследство. Достигнув зрелости, он показал себя бесхарактерным и полубезумным правителем.
Если провозглашенный монарх слаб, то появляется множество претендентов, считающих себя сильными. Тогда-то и зародилась оппозиция Йорков.
Существует легенда, что эта знаменитая война началась в саду Темпла со ссоры Ричарда Плантагенета (будущего герцога Йорка) с его сообщниками и соперниками: Сомерсетом, Уориком и Суффолком. Ричард сорвал с одного куста белую розу, тем самым обозначая свое происхождение от Лайонела, третьего сына Эдуарда III, и предложил сторонникам присоединиться к нему; граф Уорик из Невиллов, влиятельного рода Северной Англии, последовал его примеру. Но Сомерсет и Суффолк выбрали красные розы, подчеркнув кровную связь с Джоном Гонтом, герцогом Ланкастером, четвертым сыном нашего многодетного предка. И по их же пророчеству в сие противостояние было вовлечено все королевство.
Вот уж веселенькая история; хотя не знаю, насколько она правдива. Однако неоспоримо то, что после этого началась Война Алой и Белой розы, на которой погибли сотни людей, сражавшихся на обеих сторонах.
В конечном счете Генриха VI сверг отважный сын Йорков, ставший позднее Эдуардом IV. Он выдержал тринадцать крупных сражений, не проиграв ни одного из них. Военный гений!
Ветви всех этих родов, как я упомянул, тесно переплелись. Мне трудно говорить о жестокостях, проявленных по отношению друг к другу представителями враждующих семейств, поскольку их смешанная кровь течет и в моих жилах.
4
Томас Уолси (1473–1530) – английский государственный деятель, кардинал. В 1507–1509 годах капеллан короля Генриха VII.
5
Протестанты признают только два таинства из семи, принятых католической церковью, – крещение и причастие.