Теория Хайма

— Бросьте… если все люди у вас рабы, то кто же их хозяева? — Улыбнулась насмешливо гостья.

— Да кто угодно, уважаемая. Посмотрите, многих ты тут увидишь без клейма? Думаю, тебе хватит одной руки, чтобы сосчитать всех свободных. Есть рабы от рождения. Тех, кого продали за долги. Пленные. Предатели, воры, убийцы, которых не казнили по каким-то причинам. Если не принадлежишь конкретному хозяину, то ты принадлежишь императору. Все мы принадлежим императору и пляшем под его дудку.

— Ага. Вас это не очень то устраивает…

— А меня спрашивали? К тому же, в подобных местах об этом лучше помалкивать. И, честно, все не так уж плохо. Если ты живешь тихо-мирно, не создавая проблем себе и окружающим, то тебя не заметят, а значит и не тронут.

— А что насчет вас? У вас свой дом, семья.

— Я свободный торговец. Один из немногих. Это огромная привилегия… хотя денег все равно не хватает. — Вздохнул мужчина, смотря на дно деревянной кружки.

— Глупость какая-то… — Пробормотала Ким. — Вам дурят голову, ребята. Другие люди, оказавшиеся умнее вас. Люди говорят, что они не люди, что они сильнее и имеют больше власти, а вы им так легко верите.

Бран грубовато рассмеялся.

— А ты еще не поняла, куда попала, девушка. С тобой случилось нечто невероятное по твоим меркам, и все же ты до сих пор отказываешься верить в то, что кроме людей здесь есть сущности древнее. И как факт, умнее и сильнее нас, значит, обладающие превосходством. Кто знает, как получилось так, как получилось. Но ясно одно: древнее, сильнее, значит имеешь все права назвать то, чего касается взгляд твой, своим.

— Ты слишком быстро сдался, старик.

— Наверно, потому что жить еще хочу. — Рассмеялся рыбак, стукнув кружкой по столу. — Еще неси!

Ким по-доброму усмехнулась.

Что скрывать, ей нравился этот простоватый, умный торговец. В нем не было блеска, лощености, а еще хитроумия людей ее любимого зараженного мира. В нем было так много жизни, даже когда он говорил о рабстве, сколько не было в людях ее окружавших, когда те говорили о своей свободной жизни. Правда в глазах, никакой красивой лжи и лицемерия… В это мире было столько чистоты и простоты, а еще такие вкусные овощи и фрукты…

— В этом есть смысл. — Пробормотала Ким, жуя яблоко. — Вы любите свою землю, а мы ее насилуем… Так вот, что бывает, когда даешь человеку свободу…

— Вот, девушка, почему я и говорю тебе. Я достаточно умен, чтобы признать собственную глупость. Мир жесток, наша участь не самая лучшая, бесспорно. Но человек не так умен и рассудителен, как Древние, нам нужен пастырь.

Ким нахмурилась.

Пастырь. Здесь это Древние. А у нее? Религия? Правительство? Люди и вера все тех же людей… Тупик.

— Знаешь, Бран. Твой мир не так уж и плох. Я нахожусь здесь всего день, однако… я понимаю, что он полон того, что мы давно утратили… забыли. Твой мир довольно… приличен. Думаю, если бы я волей случая попала в иной, мне пришлось бы туго.

— Очень любезно с твоей стороны, девушка. — Хмыкнул добродушно мужчина, принимаясь за новую кружку пенистого. — Возможно, пройдет время, тебе и уезжать не захочется.

— Это вряд ли.

Привычка, все решает привычка. Ким даже не допустила того, чтобы в голове вспыхнула такая мысль. Она должна была вернуться, неважно зачем.

Ким склонилась, что-то рисуя на грязном, затертом столе ногтем, не обращая внимания на любопытные, подозрительные взгляды посетителей таверны, которые неприкрыто рассматривали прищуренными взглядами ее одежду и прическу.

— Что это? — Пробормотала нахмуренно Ким, кидая взгляд на Брана, который все с таким же удовольствием потягивал свое пиво.

— А что такое?

— Шум. Слышишь? Стало слишком шумно снаружи. — Девушка кинула взгляд на ближайшее окно. — Чего… там все как с ума посходили.

Действительно, хватило нескольких секунд, чтобы атмосфера в городе переменилась. Волнение и недоумение некоторых, знание и от того интерес других зарядили воздух. Все это было похоже на быстро распространяющийся огонь, на резкое изменение направления ветра в открытом море. Толпа, она везде одна и та же…

— Хм. Корабль небось какой-то приишел…

Не успел Бран так же беспечно закончить свою фразу, как в таверну вбежал какой-то оборванный парнишка, прокричав так, чтобы было слышно каждому.

— Легат приехал! Легат императора! На главной площади речь говорит…

… после чего убежал так же прытко, как и вломился в эти двери. Народ взорвался негодованием и каким-то трепетным волнением, словно этот оборванец кинул спичку на ворох сухой соломы.

— Эй, куда… — Пробормотала Ким, замечая, как люди рванули к выходу, устраивая в дверях настоящую давку. Но больше ее волновало то, что туда кинулся и ее проводник.

— Если сюда, в эту дыру, наведался легат самого императора… хорошего не жди. — Пробормотал Бран, оставляя Ким сидеть в том же напряженном недоумении на расшатанном стуле с огрызком в руках.

— Ну это не мой мир, мне до этого дела нет. — Бросила Ким, осматривая опустевшую таверну изнутри. Не осталось даже хозяев и служек… только она одна. — А, черт!

Сорвавшись с места, она кинулась вслед за толпой, быстро догоняя Брана.

— И как это понимать? — Крикнула Ким, пытаясь пересилить гул этого быстро движущегося в определенном направлении сборища. — Кто такой легат?

— Посол Его Императорского Величия. — Бросил Бран, выглядя чересчур озадаченным. — Ратания находится очень далеко от столицы. За океаном… Если нас посещает голос и воля императора, на это есть серьезные причины. Очень серьезные.

— Как война, например?

— Война… да. Но императору ни к чему воевать с нами. Мы слишком незаметны. Это не принесет выгоды. Здесь нечто иное…

— Он удвоит налоги и заберет у вас еще рабов… Вот что значит монархия-тирания.

— Денег и рабов у него достаточно…

— Ну так естественно, их же нужно откуда-то брать…

Их разговор прервался в тот момент, когда людское море хлынуло на Центральную площадь, наводняя полностью ее и прилежащие к ней улочки. Мальчишки и особо прыткие забрались на крыши, карнизы и ближайшие деревья, склоняясь к возвышению, выложенному из белого камня. Лобное место, помост, место казней и громких речей, теперь был окружен стражей, облаченной в черные панцирные доспехи, отражающие солнце.

— О, ничего себе. Я думала никогда не увижу подобного. Смотри, у них шлемы с рогами. Шлемы с рогами! — Прошипела удивленно Ким, теребя рукав пожилого рыбака, словно маленький ребенок. — И где мой фотоаппарат, спросите вы, в такой нужный момент.

— Цыц. — Одернул ее мужчина, вслушиваясь в речь высокого человека, наряженного в некое причудливое, сложное облачение красно-золотого цвета, который стоял на этом помосте.

— Да ничего нового он не скажет… — Пробормотала уже тише Ким, потому что людское море стихло, внимая словам этого внезапно заявившегося посла.

— …потому, именем Императора Верхних Земель от Инверна до Флаверии с севера на юг, и с Турии на западе и до Зибара на востоке, чья власть признана самими двенадцатью богами, чей власти подчиняются…

— О Боже, вот это он загнул.

— Живущий под знаменем красного дракона Эдаган Аттила Габор…

Ким прыснула со смеха, пропуская мимо ушей еще с десяток имен их «великого» императора, однако, девушка сосредоточилась, когда легат подошел к самой сути.

— …велит вам, жителям города Ратании, входящего в состав империи Иллидии, через пять дней, принести в жертву великому дракону девственницу. — Ким ахнула вместе со всеми и если остальные от страха, то она от удивления. — Как то велит закон. В этот год оракул достала из сосуда хаоса кость с именем вашего города. Это означает, что тринадцатого дня Гендаля та чистая девушка, на кого падет жребий должна быть прикована к Пиковой горе и в полночь, дабы земли вашей страны по-прежнему процветали в мире и благоденствии, будет предана великому дракону, как то заведено с незапамятных времен. — Легат опустил свиток, с которого читал весь этот бред, осмотрев ошарашенную, молчаливую толпу перед собой. — Слава императору вовеки.