Безоружные

- Ненавидеть родственников - это так в духе главных семей, - сказал Маршал. – Забавно, что это свойственно даже искусственным членам нашей коммуны.

Через час машина остановилась перед небоскрёбом, верхушку которого невозможно было распознать на фоне ночного неба. Марс передал ключи швейцару, чтобы не оставлять господина в такой сомнительной компании ни на минуту. Но ему всё же пришлось отлучиться, потому что Маршал приказал ему отправляться в номер и паковать чемоданы.

- И принеси мне сменную рубашку и ту консоль, - сказал он, вручая бионику ключ-карту от номера.

Тот не стал оспаривать решение господина, но явно до последнего надеялся, что он передумает. Наверное, никогда прежде его хозяин не подвергался такой опасности, как когда остался с нами в одной кабине лифта. Как будто Марс мог знать, что лифт превращается в чрезвычайно опасную зону, когда дело касается нас.

Но он поразительно быстро управился. Мы едва успели разместиться за уже забронированным столиком, как Марс вернулся с нераспечатанной коробкой и рубашкой.

- Держи. - Маршал протянул мне консоль, и на этот раз я не стала отказываться.

- Спасибо. Это очень… мило с твоей стороны.

- И вполовину не так мило, как твоё рыцарство. – Взяв сменную одежду, он пошёл в уборную, тем самым давая мне время обвыкнуться в непривычной обстановке.

Непривычная обстановка? Да ладно. По всем правилам я сейчас должна в гробу лежать, а не сидеть в шикарном ресторане, любуясь ночным городом с высоты птичьего полёта.

Человеку, который вырос в бедности, провёл два года, не смея назвать своими даже трусы, а последнее время прятался в самых сомнительных убежищах, было трудно поверить, что такие места вообще существуют. Такие светлые, просторные, с запахом вкуснейшей еды и живой музыкой. Здесь нельзя было найти ни одного свободного столика и ни одного человека, который бы пришёл сюда, не проведя перед зеркалом по крайней мере час.

Ох, видел бы меня Арчи. Или глава Фарго. Он бы тоже удивился.

Мне подали меню и я, раскрыв его, поставила на стол, как ширму, загораживаясь от любопытных взглядов. От Мура в том числе: он сидел за барной стойкой вместе со своим собратом, потому что таков был этикет главных семей. Слуги никогда не ели за одним столом с господами.

Это было впервые с нами – такое вот разделение, статусное и вообще… Почему-то именно в таком роскошном месте, где он был уместен больше, чем я, он превратился из хозяина положения в раба. И если Марс был горд этой ролью, то Мура она угнетала. Этот вызывающий взгляд – вот чем они отличались. Марс никогда не посмотрит на своего господина так. Хотя вообще-то он заслуживал сидеть за этим столом как никто, потому что спасал Маршала многократно и по-настоящему, но нет, ему дали самую неподходящую компанию.

Я отвернулась, решая изучить меню.

Боже, это цены или номера телефонов?!

- Уже что-нибудь выбрала? – Маршал сел напротив, наверняка, забавляясь выражением моего лица. Похоже, он уже давно раскусил меня и теперь просто развлекался. Все эти слова про благодарность – обычная туфта. – Понимаю, это трудно, такое обилие – цифр! – блюд, которое необходимо попробовать.

- Ты же угощаешь, тебе и решать.

- Ладно, постараюсь оправдать твоё доверие.

Да можешь не стараться, мне хватит даже этого волшебного запаха. Это уже слишком вкусно для меня.

Пролистав пару страниц, Маршал поднял глаза от меню, и этого уже было достаточно, чтобы к нему подлетел управляющий.

- Определились, господин Вёрджил?

- Да. – Он назвал несколько блюд и заказал напитки, после чего добавил: - Это особенный вечер с особенной девушкой, понимаете? Кассандра сегодня спасла мне жизнь, и в качестве благодарности я привёл её сюда. Чтобы вы понимали: я свою жизнь ценю очень высоко.

Мужчина посмотрел на меня и угодливо улыбнулся. Наверное, решил, что это шутка. Или какая-нибудь модная сейчас среди богачей благотворительная акция «накорми первого встречного нищего».

- Раз Кассандра особенная для вас, нашего самого особенного гостя, то мы сами себя превзойдём, чтобы угодить ей сегодня. Вашей подруге понравится.

- Очень на это надеюсь.

- Не стоило устраивать из этого представление, - пробормотала я, когда управляющий ушёл. – Мы ведь уже не на фестивале.

- А может я серьёзно. – Он откинулся на стуле, разглядывая посетителей так, словно был хозяином среди гостей. – Я впервые приглашаю девушку на ужин, знаешь ли.

Ну… худший из починов.

- Так ты Вёрджил.

Он неопределённо промычал, после чего внезапно спросил:

- Как думаешь, это имя подходит мне?

- Отличное имя.

- Да? А меня бесит. Наверняка, меня решил так назвать отец.

- Ну… - Я неловко поёрзала. - Я от своего тоже была не в восторге раньше. Теперь уже всё равно.

- Это другое.

Да какая разница? Я не хотела ничего о нём знать, потому что поддерживать это знакомство всё равно не выйдет. Но может в этом и была причина его откровенности?

- Меня бесит всё, что меня окружает – от шмоток до людей, так что я использую любой повод, чтобы выбраться из дома.

- А кажешься таким дружелюбным. – Я следила за тем, как быстро и слажено официанты сервируют наш стол, на котором уже практически не осталось места для еды, потому что его заняли тарелки, приборы и фужеры.

- Только с женщинами. Например, я боготворю мать. На самом деле, я отличный сын.

- Вообще-то, это называется «эдипов комплекс».

- Ха-ха, откуда знаешь?

- Одно время я общалась исключительно с психологами, ни с кем кроме них. Мне уже можно учёную степень выдавать.

- Только после меня, - ответил Маршал, усмехнувшись такому совпадению. – Готов поспорить: твои психологи заслушались бы моих психологов, если бы они вздумали мериться опытом. Сложнее меня пациента никто не видел.

Это что, игра «кто более сумасшедший»? Самое то для «свидания». Но сидеть в напряжённой тишине было бы вдвойне неуютнее, чем касаться запретных тем. Хватит и того, что на меня тут пялился каждый присутствующий, словно я не смогла бы оскорбить их взгляд сильнее, даже если бы появилась здесь голой.

- Наверное, - согласилась я. – Меня выгнали из школы после одного трагического случая, который случился на моих глазах с одним из учеников.

- Чёрт возьми, на моих глазах произошло очень много трагических случаев.

И большинство из них случились по его вине, как видно.

- Но психологическая помощь тебе понадобилась не из-за этого? – догадалась я, и Вёрджил с полуулыбкой покачал головой.

- Моя основная проблема в том, что я не помню первые тринадцать лет своей жизни. Худшие тринадцать лет, потому что всё это время я был прикован к больничной койке. По мне сейчас не скажешь, но я родился с целым набором патологий и не должен был дожить до пятнадцати.

- Но тебя вылечили.

- Если не считать амнезии, да.

- Ты же сам сказал, что это худшие воспоминания. Может, это хорошо, что ты обо всём забыл.

- Кассандра, ты самый лучший психолог, который мне встречался. Думаю, мне стоит тебя нанять. – Он сам себя насмешил. – Ни с кем из врачей, оплаченных матерью, я не могу быть и вполовину таким откровенным.

Да, и тут было всего два варианта: либо он, в самом деле, тащился от этой «терапии», либо он всё-таки намеревался меня прикончить.

- Говорю же, я от мозгоправов отличаюсь только тем, что у меня нет диплома, - я старалась выглядеть непринуждённо.

- Раз так, скажи мне, разве я не прав, что ненавижу отца за то, что он начал считать меня дефектным именно после того, как я, наконец, выздоровел? – спросил он. - Ему больше нравилось, когда я был глухо-немым инвалидом, которого прятали от всего мира. Он считал меня своим позором всегда, но когда я вернулся из госпиталя домой, он просто не мог на меня смотреть, хотя это была его чёртова вина.

- Д-да?

- Уродство плода - один из побочных эффектов употребления боевых стимуляторов. Что ещё? Импотенция, бесплодие, помешательство – в зависимости от того как часто и долго ты их принимаешь. – Маршал поднял бокал. – Как видишь, Рэмира, действительно, стремится сделать всех нас сильнее.