Тень красавицы

Я писала Мише, звонила, требовала, чтобы он отозвал свою сиделку, уволил или на худой конец, просто разрешил мне самой ходить в туалет и душ, но он был непреклонен. Когда муж вернулся, я испытала на нём стратегии «я с тобой не разговариваю», «я такая несчастная», «ты самый лучший в мире». Ни одна из них не выпустила меня из кровати до конца обозначенного врачом срока. Единственный результат - когда Миша был дома, он сам носил меня в ванную и туалет на руках. Мне просто не дали ни малейшей возможности встать на больную ногу в течение недели.

Осмотр показал полный порядок и надо же, чтобы врач в самом конце, уже у дверей, посоветовал, ещё пару недель щадящие нагрузки… Да чтоб его… комар укусил!

Я три вечера ныла и всё-таки выпросилась у Миши устроить на работе прощальную вечеринку в караоке. За это обещала вытерпеть две недели щадящей нагрузки без моих кошачьих концертов, пытаясь быть максимально послушной. Я была так счастлива вырваться на свободу, но нарисовался единственный, зато жирный минус - Миша ходил со мной. Это испортило всю малину. Всю вечеринку я просидела на мягком диванчике. Коллеги, даже Джиан Ли и Мей при Михаиле вели себя напряжённо и неестественно. В результате, никакого удовольствия от прощания с трудовой жизнью я не получила.

Зато потом, на следующий день, мы с Михаилом встречали у нас дома интересных людей, которые сами напросились к нам с визитом. Вот в этот вечер, я получила, ни с чем не сравнимое, удовольствие, когда принимала у нас в гостях Наташу и её родителей.

Оказалось, они очень прилично заплатили, чтобы закрыть вопрос с наездом. Миша давал мне подписывать какие-то бумаги об отсутствии претензий с моей стороны. В день происшествия, он, весь в заботах и переживаниях, даже не расспросил меня толком, разговаривая, в основном, с врачами и полицией. Да ещё когда узнал, что жена беременна… Чем дальше, тем страшнее мне оказалось признаться, что я сама шлёпнулась, подвернув ногу из-за высоких каблуков. Я послушно подписывала все документы, что Миша давал, без единого вопроса и надеялась, что как-то само всё утрясётся. При этом я так нервничала, когда заходила речь о случившемся, что Миша стал обходить разговоры о несчастном случае стороной.

Приход Наташи с родителями, а её отец один из партнёров Михаила по бизнесу, был с их стороны благодарственным визитом.

- Дорогая Настенька, я так сожалею, что не справилась с управлением! Благодарю, что с пониманием отнеслась к этому несчастному случаю. Я так счастлива, что всё обошлось! – заливалась соловьём Наташа.

Отец с матерью также выразили душевную благодарность за моё всепрощающее доброе сердце и преподнесли ценный подарок. Я страшно краснела, смущалась и отнекивалась, ещё бы, я же знала, что наезда то не было!

Но тут Наташа улучила минуту, когда Миша с родителями отошёл от нас и с ненавистью и превосходством прошипела мне прямо в ухо:

- Что не додавленная, получила? Боишься? Правильно делаешь. Как видишь, деньги решают всё. Заплатила и не виновата.

Я мигом перестала переживать. Совесть успокоилась, наконец, полегчало.

- А много заплатили?

- Много! Но мы можем себе это позволить.

- Это хорошо. Мне приятно, что ты много заплатила за то, что я просто подвернула ногу в нужное время и в нужном месте. – нежно прошептала я.

Наташа издала непонятный высокий звук, и вся компания немедленно обеспокоенно повернулась к нам.

- Что?

- Ничего-ничего, говорю Наташе, что совершенно на неё не сержусь. – широко улыбнулась я. Мне было изумительно приятно видеть ошеломлённое лицо этой стервы, когда до неё дошло то, что я сказала. Это была абсолютная моя победа.

А ещё через неделю, наконец, закончился мой щадящий режим, и мы с Мишей летели в огромном самолёте, в Америку, первым классом.

Я тоскливо смотрела на зимний парк под окном своей спальни. Как невесту меня поселили отдельно, что не мешало Мише каждую ночь спать у меня и возвращаться к себе рано утром. Нужно спускаться к обеду, а мне совершенно не хотелось.

Родители Миши вроде бы приветливо улыбались, вроде бы усиленно готовили свадебное торжество, но было во всём что-то… Короче, я чувствовала, что не пришлась ко двору, не нравилась. Меня просто терпели, ради любимого единственного сына. Трудно объяснить на чём строились эти ощущения. Мама Миши рассказала как-то, что у Миши однажды была невеста, прекрасная девушка, из очень достойной семьи, дочь его с отцом делового партнёра, жаль не сладилось. В её голосе при этом сквозило глубокое сожаление. В другой раз, она с теплотой говорила о милой Наташеньке, которая подарила ей эту великолепную картину, тоже прекрасной девушке, из хорошей семьи, и так далее.

Меня здесь называли, не иначе, чем Стэйси, иногда добавляли снисходительное «деточка». Со временем я поняла, точнее осознала, постепенно, что угодила в самый настоящий неравный брак. Это трудно объяснить… Не то, чтобы гордость мне мешала жить. Это другое. Вроде ты танцуешь в балетной труппе, где все умеют, а ты как корова на льду. Или ты программист в какой-нибудь компьютерной компании, а ни одной программы толком написать не можешь, или ты в крутой спортивной команде, куда все попали за достижения, а ты только потому, что папа спонсор. Последнее, наверное, точнее всего. Тебя ни в коем случае не обижают, чтобы, не дай Бог, не задеть спонсора, но не дружат искренне и в душе презирают.

Да, к тому же, ещё сегодня к обеду должна прийти та самая бывшая невеста с мужем. Чувствовалось, что Миша очень ждёт этой встречи и я волновалась, что и друзьям его, как и родным, окажусь не ко двору.

Вообще, всю последнюю неделю, у него дома в Америке, мне было даже не страшно знакомится с его роднёй и друзьями, а тоскливо. Даже Мишина нежность и секс не перекрывали моего плохого настроения. Вдруг, начинали мелькать странные мысли, в которых весь этот брак стал казаться огромной и неисправимой из-за беременности ошибкой.

Пара, которая вошла в холл, была прекрасна.

- Святогор, можно просто Гор, а это Мэри, можно Маша. – представил их Миша – моя жена, Анастасия, можно Настя или Стэйси. Только родителям тихо, что мы уже в России женаты. Для всех свадьба через неделю.

Мэри, Маша настолько тепло и искренне улыбнулась мне, что впервые я в этом доме почувствовала себя комфортно где-то ещё, кроме нашей с Мишей спальни.

Гор с неподдельным интересом и заботой расспрашивал Мишу о самочувствии, о том нормально ли восстановился после травмы, а мы с Машей чуть отошли, и она шёпотом рассказала мне, что Гор тоже попадал в аварии и долго восстанавливался. Потом мы с ней дружно, но шёпотом, согласились, что эти гонки самая глупая и опасная забава наших мужчин и хорошо, что с ними покончено, хотя… Они могут и сорваться… Потом мы все заговорили обо всём. У нас оказалось так много тем, а с Машей так легко было говорить. Её зелёные глаза светились искренностью, слова словно дышали симпатией и задушевностью.

Мы уже давно пообедали и разбрелись по дому парами по интересам. Мы с Машей сидели и разговаривали в небольшой гостиной на втором этаже, когда она спохватилась, что уже поздно. Даже жаль, что им нужно уходить.

- Я пойду попрощаюсь с Мишиными родителями и немного переговорю с его мамой, а ты приведи мне Гора, пожалуйста, ладно? – попросила Маша, после того, как мы договорились обязательно встретиться послезавтра у них.

Я пошла искать мужа. Они с Гором сидели в небольшом уютном холле возле кабинета и курили сигары, в руках бокалы, на столике бутылка. Ни разу не видела, чтобы Миша курил. Вдруг Миша заговорил, и я замерла, затаившись за выступом стены.

- Ты прав, Гор. Я не понимал тебя тогда. Любил Машу, но не понимал. Как это всё перестало быть важнее? Наша дружба, бизнес, родители… Ты же тогда на всё положил, когда её забрал себе.

Гор согласно кивнул. Мужчины затянулись, а я подумала, что ради Маши можно, она необыкновенная и действительно красивая. Тем временем Миша продолжил.

- Теперь понимаю.

- Да уж, когда отец Натахи сказал, что ты выходишь из такого дела из-за белобрысой девки я ушам не поверил. Чтобы Дракон выбрасывал на ветер пару-тройку миллиардов из-за женщины? Кстати, как тебе удалось вернуться?