Тень красавицы

Услышала стук входной двери. Кто-то пришёл. Может, уже кричать «Помогите»? Выглянула в коридор. Это пришёл Михаил с кучей пакетов. Какое разочарование! Он заметил меня.

- Иди сюда! - позвал.

Иду. Куда мне деваться.

- Как ты себя чувствуешь? - Михаил раздевался, снимая тёплый пуховик и обувь.

- Терпимо, - пожала я плечами.

Зачем ему моё самочувствие? Скорее бы распрощаться с ним навсегда.

- Я купил тебе одежду. Посмотри. - он протянул несколько пакетов.

Я забрала молча и ушла в спальню. Не хочу с ним разговаривать. Когда уже я смогу уйти?

Быстро раскрыла пакеты и переоделась.

Нижнее бельё, красивое, с кружевом, дорогое, наверное. Впрочем, мне всё равно! Плотные колготки, мягкое тёплое серое платье, высокие ботиночки с мехом внутри. О! Пуховик! Цвет белый, непрактичный, но красиво, чёрные изломанные линии красиво подчёркивают тонкую фигуру. Надо же и шапочка есть!

Я заплела не расчёсанные волосы в какую-никакую косу и одела на голову шапку.

Всё! Я полностью одета и могу уходить. Взяла кота в коробку из-под ботинок, подложив ему ту самую чёрную футболку, которую одела поначалу сама.

Вышла из комнаты. В коридоре витали запахи еды и кофе. Видимо хозяин возился на кухне с завтраком.

Тихонько прошла к выходу и уже открыла дверь, когда услышала:

- Куда собралась?

- Домой, - я уже готова была расплакаться от невезения.

Михаил заметил мои дрожащие губы и поспешил успокоить.

- Сейчас позавтракаем и я тебя сам отвезу. Тем более нам надо поговорить.

Я продолжала стоять в прихожей сжимая в руках коробку с котом.

- Можешь даже не разуваться, только пальто и шапку пока сними. Пойдём! Быстрее поешь, быстрее поедешь домой.

Я стащила шапку и положила её и пуховик на тумбочку. Разрешение не снимать ботинки, немного успокоило.

Стол уже был накрыт: яичница, овощи, кофе, сыр.

Я села и стала неохотно ковырять в тарелке. Кусок в горло не лез. Котёнок лакал молоко из блюдца.

- А ты не хочешь молока? - спросил Михаил.

Я только покачала отрицательно головой.

- Настя, ты должна выслушать меня перед уходом.

Я кивнула. Разве у меня есть выбор?

- Из-за Алины погиб мой друг Линг, китаец. Она была под действием алкоголя, когда сбила его на машине. Отец девушки замял дело. Я приказал собрать о ней информацию и узнал, что девица весьма свободных нравов и, главное, продолжает гонять на машине после коктейлей в ночных клубах.

Михаил закурил, поставил пепельницу на подоконник и стал спиной ко мне, глядя в окно.

- У Линга никого не было. Он сирота и свою семью создать не успел. Единственное, что я мог сделать для него, наказать убийцу. Но как? Посадить? Даже, если папаша не вытащит снова, устроит дочурке комфортное пребывание на зоне и из тюрьмы выйдет матёрая преступница. Я решил всё сделать сам. Устроить убийце трудотерапию с обязательным ежедневным воспитательным наказанием ремнём, раз родители не соизволили, и проживание в спартанских условиях. У меня всего две недели отпуска. За этот срок я рассчитывал сломить и, как следует, проучить Алину, попытаться навсегда отбить у неё охоту к пьяным гонкам. Но всё пошло наперекосяк. Так тяжело как эту неделю, мне никогда в жизни не было.

Михаил оставил сигарету в пепельнице и, вдруг, присел передо мной на корточки, обхватив руками мои колени. Я чуть отпрянула и вжалась спиной в стену.

- Я взял с собой из Китая двоих друзей Линга, которые знали весь план и согласились помочь. Им показали в кафе Алину, со спины. Девушка, метр шестьдесят или шестьдесят пять, в красном свитере, с длинными светлыми волосами. Они вели её до самого дома. Мы в самом начале решили, что похищать будем именно из дома, чтобы понимала, что ей нигде не спрятаться. Заранее выяснили план комнат. Поэтому, когда из комнаты Алины вышла девушка с длинными светлыми волосами, в красном свитере, никто ни минуты не сомневался, что это она и есть. Ребята похитили и привезли тебя ко мне. Место для наказания Алины трудотерапией у меня было готово. Планировал ломать её первую неделю. Над столом висела камера. Я заранее определил, на глаз, как выглядит кучка из двадцати кочанов в клети. Алина должна была получать около двадцати ударов ремнём каждый вечер всю первую неделю, а уж вторую неделю я планировал заниматься с ней правилами дорожного движения уже пожёстче.

Меня передёрнуло. Садист. Значит, зря я старалась и торопилась, он следил через камеру и знал, когда войти, чтобы всё равно отлупить! Михаил с корточек опустился на колени и уже обнимал меня за талию. Я расплющилась спиной о стену и дальше отодвигаться от него было уже некуда. Михаил продолжал, заглядывая мне в глаза, которые стали у нас на одном уровне, когда он встал на колени.

- Всё пошло не так с первого взгляда. Твои ясные голубые глазки будто прострелили мне сердце. В первый день я всё ещё попытался действовать по плану, ты получила девятнадцать ударов, но это было так мучительно для меня...

Я подавилась воздухом. Для него мучительно? Упёрлась руками в грудь Михаила, пытаясь отодвинуть его от себя, но напрасно, тогда я просто отвернула, насколько смогла, от него лицо.

- Твой плач всю ночь стоял в моих ушах, стоило закрыть глаза и синий заплаканный взгляд выворачивал душу. Я не спал всю ночь, просто не смог, боролся с желанием переложить тебя на кровать и хорошенько укрыть, ненавидел тебя за свою неожиданную слабость. Да и все следующие дни я мог спать только, когда ты спокойно упаковывала капусту. Я понял, что не смогу отлупить тебя, как следует, но было видно, что тебе и одного раза хватило, чтобы бояться меня, как огня. Мне оставалось только поддержать этот страх на уровне. Поэтому я слегка хлопал тебя по заднице по вечерам пару тройку раз, даже не больно, совсем не прикладывал силу, но ты выла и плакала будто тебя в самом деле жестоко избивали. Я даже не знаю, для кого эта неделя была каторжным наказанием. Сейчас думаю, что для меня. Я злился на тебя, на твою красоту, на твою нежность, беззащитность, на то, что хотел тебя, как ненормальный, с самого первого дня, с первого взгляда...

Михаил замолчал на этих словах, вглядываясь в мои черты, поднял руку, аккуратно, ласкающим движением, заправил волосы за уши. Я не шевелилась, пришпиленная к стене, только глаза прикрыла, подглядывая за ним сквозь ресницы. Врага надо держать в поле зрения. Он взял мои ладони и прижался к ним губами, поэтому, когда продолжил говорить, его тёплое дыхание ласкало мне кожу.

- Когда я шёл за тобой вчера, услышал, как ты поёшь. Нежный глубокий голос, который пел детские песенки, добил меня. Я понял, что больше не смогу тебя ударить, ни под каким предлогом. Даже, если ты передавишь пол страны, я буду отмазывать тебя вместе с твоим отцом. Я, наконец, осознал, что влюбился, как последний лох, с первого взгляда! Эти твои синие глаза... И взбесился. А тут ещё твой облезлый кот! Ты могла подхватить от него какую-нибудь заразу. А потом ночью, думал - сбежала. Когда понял, что из-за кота, ты раздетая, по осеннему холоду босая бегала, я уже был на пределе терпения. И когда ты сказала, что девственница, а я знал, что ты, то есть Алина, та ещё б..ть, подумал, а чего я сдерживаюсь?.. И получилось, что взял тебя так грубо в твой первый раз. Прости. Обещаю, что в следующий раз тебе точно понравиться...

На этих словах уже моё терпение кончилось. Я забилась, пытаясь вырваться, из удерживающих за талию рук, и как заведённая повторяла «Нет! Нет! Нет! Нет!». Он отпустил, и я рванула к двери. Михаил бросился следом и успел ухватить за руку и втащить обратно в квартиру.

- Стой! Кота своего не бросай!

Я притормозила, протянула подрагивающие руки за коробкой.

- Сперва одень пуховик и шапку.

Оделась, далеко не с первого раза, попав в рукава. Шапку нацепила, даже не глянув в зеркало. Снова протянула руки за котом. Теперь Михаил отдал коробку, но двинулся вслед за мной, на ходу одевая куртку.

- Я тебя отвезу.

На улице я решительно остановилась. Вокруг люди, не так страшно.