Измена. Убей меня

До конца не отпустило, но он не заметил. Заметно озабочен чем-то своим. Я своим, едем куда не спрашиваю, перед глазами моя кровь сквозь пальцы. Паркуется возле клинике женского здоровья и что-то там....

Разинув рот глазею то на него, то на вывеску.

— Что не так? — замечает замешательство.

— Мне психотерапевт нужен, а ты к гинекологу привёз.

Глаза Заруцкого выражают недоумение.

— Зачем тебе психотерапевт? — откашлявшись.

Достаёт сигареты, прикуривает, морщусь, запах дыма раздражает.

— А зачем мне гинеколог?

— Я подумал... — качает головой и отворачивается.

Молча курит, смотрит на многоэтажку.

— Я не беременна, — окончательно ставлю точку.

Вот и причины перемен, решил, жду ребёнка. Только этого мне и не хватало для полного счастья. Вот именно дети это счастье, а я вся в горестях и печалях, какая из меня мать.

Заруцкий поглядывает на меня, и молчит. Переваривает события последних дней. Выкидывает окурок и поворачивается ко мне.

— Дин, давай заново начнём.

— А ты сможешь мне не припоминать? И начать заново. — Тут же хватаюсь за шанс начать разговор, при этом ступаю на опасную дорожку.

— Что припоминать?

Думаю как мягче озвучить. Слово измена язык не поворачивается произнести.

— Мой побег тогда, при таких обстоятельствах, — начинаю издалека.

Сжимает пальцы, целует кончики.

— Что страшного в этом поступке? На эмоциях сбежала, игнорировала меня, подумаешь, мелочи, — слышу иронию.

Ни злости, ни раздражение, он вообще о чём говорю понимает...

— Признание в измене... — зыбкая почва, и я добровольно ступаю.

— Дин, я тебе клянусь, больше никогда. Люблю тебя, терять не готов ради минутной слабости. Было признался, очень хочется чтобы ты забыла. Понимаю, время. Но всё же.

Хотелось кричать. Моя измена! Мои две ночи с другим мужиком. Стиснув зубы молчу. Потихонечку дышу. Состояние расценивает неправильно. Я его ненавижу!

Везёт обедать, без приключений, практически молча. Я сосредоточена на блюдах, видимо на нервах аппетит проснулся. Затем домой, по пути заезжаем в две организации, жду недолго. Телефон оставляет в машине, постоянно пищит уведомлениями. Раздражает. Обещает последнюю остановку возле магазина и уходит за сигаретами. Снова этот звук, пиликает сообщением. Скосив глаза, вижу уведомление.

"Как там наша красавица?"

Оглядываюсь на двери магазина, того самого, от которого уехала с Даниэлем. Не поднимая мобильный, разблокирую, пароль стоит. Потряхивает слегка. Блокирую обратно и жду, прогоняя текст многократно.

У дома не успевает поцеловать опять. Наблюдаю искоса как вводит заветные цифры, сердце долбит по рёбрам. Теперь бы только до него добраться. Рехнулась по чужим телефонам лазить. Совсем безумная.

*

Дома встречает Соня, с дверей замечает кулон на шее.

— Где такой взяла?

— А что, знаком?

— У бабушки такой был. Где была, что делала? — спрашивает мягко.

А я прохожу в кухню и сажусь. Бабушкин значит, вот это новость. Мне снова душно.

— Дин, мы с Федей записали тебя к доктору. Завтра надо съездить, — начинает так же мягко, насторожив сильнее.

— Не начинай с окраины. Я согласна.

Ощущение обречённости, меня загнали в угол, путей спасения не вижу.

Переживает, на нервах, валерьянку пила, пахнет валерьянкой. Такая усталость одолела, лечь в постель и правда думать я самая больная в мире, на голову.

— Сонь, пересмотри отношение к Феде, если ты продолжишь с ним вести себя так и дальше, он уйдёт. Заметь, никогда тебя не обзывает, смягчает углы и не потому, что нет характера, а потому, что любит.

Ощетинилась, но я не дала ей заговорить.

— У тебя как у меня не будет, поверь.

Смотрим друг на друга, сестра меняется в лице, переваривает эмоции, что плещут и только потом отвечает:

— Ты всегда всё знаешь, меня это пугает.

Не совсем понимаю, внутри соглашаюсь и на этой ноте ухожу к себе. Пора заканчивать дурдом, признаю, я не в себе. В зеркало рассматриваю повязку. Неужели я сама себя так? Даниэль плод моего безумного воображения, как и последний месяц выходит. Помню... Тут хочется плакать, слёзы набегают. Помню разговоры с Заруцким, мои страдания в результате измены, ему было больно, требовал ответа. Остановись! Тяжко дышу, алкоголь давно отпустил, ещё днём, но эффект тишины сохранялся, теперь же на меня обрушилась лавина ощущений. Прикрываю глаза, Соня расстроена до глубины души, мечется в ожидании любимого, не хочет его терять. Она услышала меня, тяжело принимает правду. Я верю, пересмотрит неправильное отношение. За меня переживает, наверное терзается сомнениями, звонить ли маме. Не смей! Слышишь! Не смей! Приказываю мысленно. Сами справимся, не маленькие. Пока Заруцкий обеспечил мне внеплановый отпуск, я всё успею.

А где он сам, возвращается к прежней жизни после шока, что может стать отцом. Переворачивает мне внутренности, давно всё разворотил, казалось бы болеть нечему, а нет, больно. Но звонить, бежать, не тянет. Я не хочу... Чего? Я его самого не хочу. И вы меня хоть убейте, а я знаю, он сейчас с бабой. Той самой, с которой видела тогда. Вцепилась клещами, ищет поводы для встреч, пишет ночами... Остановись!

Хватаю телефон и без раздумий набираю, больше не боюсь связи с данным абонентом. Долгие гудки режут по нервам.

— Любишь значит... Ну, ну, — улыбаюсь сквозь слёзы.

Снова фантазирую. Швырнув мобильный спускаюсь на кухню и делаю новую порцию волшебного чая, три ложки достаточно, если пять, то горчит и крепковато. Возвращаюсь в комнату, часто отпивая из любимой кружки.

Осталась Галя и Оля, они видели меня с Даниэлем. Боязно конечно, дважды я сегодня уже дурой была. Но другого выхода нет, пусть они докажут моё сумасшествие. Поглядываю на куклу, хожу по комнате из угла в угол, попивая чай, остановиться не могу. Больше ничьей игрушкой не буду, слышите меня.

Тепло бежит по венам, расслабляет, становится легче. Надеюсь однажды я не буду хлестать из стакана в чистом виде. Врятли, в дурку меня упрячут раньше. Прямо завтра, когда в очередной раз стану доказывать. Сердце начинает биться с перебоями, Заруцкий обнаружил звонок, только подумала, замигал дисплей на столе. Осушаю кружку и ставлю рядом с телефоном. Это точка. Сожалеет, пусть, я больше ни о чём сожалеть не буду.

Забираю с окна высохшую окончательно тетрадь из моего безумного детства. Её надо сжечь, внутри столько боли душевной, наверное замечательно, что всего не помню. Страницы безнадёжно испорчены, но трогая их, словно ощущаю, чем они пропитаны. Чуть-чуть повезло, несколько последних уцелели, почти все записи расплылись, но отрывки можно прочесть. Вожу пальцами по буквам, сколько здесь страху, нет, даже ужасу.

"Мама не отдаст меня, как отдала бабушку. Я ничего не сделала, меня нельзя в тюрьму. Даниэль, говорит не бойся, не позволю..."

Огромными глазами перечитываю ещё раз. Что там Соня Феде говорила: тяжёлое психическое расстройство.

"Он пытает меня, больше не выдержу. Мою Даниэлу придётся оставлять дома, он знает, кто мне её подарил. Я молчу весь сеанс, боюсь, если буду отвечать на вопросы, запутает и я проболтаюсь."

"Хотела спрятать Даниэлу, не смогла с ней расстаться, оставлю ещё на чуть-чуть. Перед пыткой доктор долго пытал маму, уговаривал оставить меня в клинике. Она сдаётся, я чувствую, но папа запретил меня оставлять."

"Нажаловалась новому доктору, я ему всё рассказала и теперь меня водят только к психологу. Весело болтаем о..."

Всё, больше ничего, мало понятные куски. На этот отрывок я смогу пролить свет, наверное. Не смогу вспомнить имя, только белый халат, под ним голубая рубашка и пугающе вкрадчивый голос, кажется он с бородой. На столе всегда лежат очки, только никогда их не надевает. Чаще всего я смотрела на них и молчала. Он всё знал о Даниэле и всегда побуждал признаться, что и я его знаю. Нашёл дуру, будто я не понимала его уловок, он притворялся. Когда на очередной сеанс пришёл совершенно другой доктор, другой... Сложно объяснить чем. Я ему всё рассказала, как этот пытается меня запутать и ввести в заблуждение. А я не знаю никакого Даниэля и зовут меня Дина и куклу я нашла в парке, в котором потерялась. Он посмеялся моему энтузиазму высказать накипевшее и отправил в коридор. Долго беседовал с мамой и с того дня меня водили только к психологу. Стоило один раз соврать и моя жизнь наладилась.