Страница 9 из 14
Сердце вновь озарила яркая мечта и лучик надежды.
Вера в то, что я обрету исцеление!
Мирный сон на дне илистого озера как-то незаметно обернулся чем-то странным. Кожу обдавал тёплый ветер, шелестела листва… Будучи не в силах проснуться, некоторое время я лежала на животе с распростёртыми руками, изнывая от палящего солнца и гальки, что, словно множество пиявок, впивалась в нежную кожу. Краем уха я услышала негромкое карканье. Сначала откуда-то слева, издалека, но потом звук стал громче и разбавился хлопаньем крыльев. Окончательно обнаглев, хитрая ворона села мне на спину и ткнула острым клювом прямо меж рёбер:
— Кар!
Сон как рукой сняло и я резко подскочила, с руганью отмахнувшись от чернопёрой вещуньи.
— А ну, поди прочь! Я не лиса и нет у меня сыра!
Гнев угас так же быстро, как и появился, и теперь тело пронзило колючей болью. Собравшись с силами, приподнялась над землёй и смахнула мелкую гальку, что колола иголками лицо и открытые части тела. На месте соприкосновения остались помятые красные следы. Уф, искренне надеюсь, что ранок и шрамов не останется! Неторопливо поднявшись на ноги и отряхнув руки от сухого ила, я повернулась в сторону журчащего позади озёра. Всё та же Плещиха ярко переливалась в лучах летнего солнца, а в некоторых частях водоёма даже было видно всплески от рыбьих хвостов. Некоторое время я беззаботно любовалась на чудесный вид, пока в голову не нагрянули последние воспоминания.
Глубокая зима, Святки, предательство Ивара, ссора с разлучницей и неожиданное купание в озере…
Усердно сражаясь с неприятной тянущей болью в голове, я составляла из множества образов и слов единую картинку. Последнее воспоминание заканчивается зимой… Но почему я тогда проснулась посреди берега, да ещё и летом? И если по погоде можно усомниться во времени года, но ведь на мне любимое лёгкое платье цвета топлёного молока!
Мой взгляд, наполненный замешательством и удивлением, невзначай упал на грудь, где сиял знакомый на вид кулон. Стоило лишь коснуться голубого кристалла как события, последовавшие за купанием в озере, один за другим возникли в моей памяти. Вернувшись в реальность, я обхватила голову руками, упала на колени и, мыча что-то невнятное, закачалась из стороны в сторону.
Рыбья чешуя, русалочий хвост, спасённый от утопления юноша… Явление богини Даны — покровительницы водоёмов и озёр…
Мне же всё это приснилось, правда? Это должен быть сон! Не могла я умереть и вот сейчас вернуться!
Слова богини отзвуком отразились среди воспоминаний. Бессмертная жизнь и кристалл, магия которого должна помочь жить на земле…Получается, мне это не почудилось?
Нет, нет, нет! Так не бывает! Нужно вернуться домой и проверить бабушкину книгу с рецептами. Там явно должно быть средство от моих недугов. Причудится всякое… Сначала русалки и богини, а потом, глядишь, чего и похуже почудится!
Прошлёпав босыми ногами по странному заросшему кустарниками берегу, я выглянула из-за густой кроны и громко вскрикнула от неожиданности. Не хватило бы всех известных слов, чтобы описать вид, представший моему взору.
Бабушкин домик… От него сейчас, пожалуй, осталось лишь название.
Мои любимые клумбы с разными цветами были разрушены. Грядки, где росли полезные травы, ягоды и овощи, заросли сорняками, высотой выше пояса, а сам дом выглядел так, будто он пережил не одно Мамаево нападение. Через выбитые стёкла в одной из комнат, судя по колышущимся остаткам занавесок, гулял ветер. Деревянные балки, из которых построен дом, были местами сломаны, а открытая дверь скрипела и покачивалась на разболтанной петле.
О скотине, которую я держала при доме, и речи не шло: либо сбежала, либо своровал кто. А деревянный причал, где частенько можно было удобно порыбачить с берега или же на лодке, и вовсе пропал, будто его и не было. Что за варвары здесь поработали? Да руки им оторвать мало!
Сжатые от гнева кулаки, в конце концов, ударили по телу волной лёгкой боли и ко мне вернулся рассудок. Теперь в груди томилась горечь от неприглядного вида некогда родного дома, доставшегося в наследство. Собравшись с мыслями, я спешно забежала в то, что когда-то называла семейным уголком. Ох, увидь моя бабушка бардак, который царил в доме, она бы, наверное, в гробу перевернулась. Если не думать про километровый слой пыли, смешанный с грязью, разбросанную вокруг посуду и испачканную слоями грязи мебель, то можно сказать, что здесь вполне неплохо.
Спешно нырнув под серую от слоя грязи кровать, я вытащила на свет знакомый сундучок. Оглядев реликвию сверху донизу, облегчённо выдохнула — выглядит целым. Внутри, как и раньше, в целости и сохранности, завёрнутая в слегка пыльную ткань, лежала бабушкина книга. В сравнении с бардаком, который сейчас окружал меня, реликвия травницы казалась сокровищем. Отложив сундучок с книгой в сторону, я взяла тряпку и потянулась к ведру. Надо же, в конце концов, навести здесь хоть какой-то порядок. И лучше сделать это до зимы, если я не хочу вконец околеть с наступлением холодов.
Но уборка затормозилась, не успев и начаться. Во всём виновато железное большое ведро, которого я, почему-то никак не могла коснуться. От одной лишь мысли об этом становилось не по себе, кружилась голова, даже немного тошнило. Часть меня словно одолевала истерика, причина которой оставалась неизвестной. К счастью, дома хранились немного потрёпанные, но деревянные кадки. Пусть дужка у них была железной, но пальцами можно было хвататься за удобную украшавшую её большую деревянную ручку. Ими я и воспользовалась, чтобы набрать воды для будущей уборки.
Новая сложность возникла почти сразу после предыдущей. Похоже, у меня в целом обнаружился странный недуг в виде боязни своих же вещей. При попытке вычитать в бабушкиной книге о странной болезни, я поразилась увиденному.
— Русалки боятся железа и серебра, — прошептала вслух, медленно закрыв книгу в попытке сдержать нарастающую панику. Никак не хотелось верить в явление богини озера и её дар в виде второй жизни. Да и вообще в свою смерть! Хотя, судя по виду моего дома, здесь явно давно никто не жил… Да и время года тогда было не летнее… Неужели за одну лишь весну и часть зимы с домом сотворился вот такой ужас?
Проглотив комок обиды, я с горечью на душе принялась наводить порядок. Хотелось прибраться хотя бы в небольшом уголке, где сегодня можно было бы устроиться на ночь.
Одежда под защитой плотного дорогого шкафа сохранилась весьма сносно — понадобится, правда, небольшая стирка, а так носить вполне можно. Защитные травы от разных паразитов творили чудеса: шуба была как новенькая! Моль, будь она неладна, вечно досаждала, пока не довелось попробовать бабушкин рецепт. Даже ни кусочка не отгрызли! Да, пыли скопился килограмм и вычищать долго придётся, зато целая!
Но это ещё полбеды…
Еда и травы, даже сушёные, были безнадёжно испорчены. У банок с соленьями и заготовками оказалось всё очень плохо, а про снадобья или мази не стоило даже и думать. Выглядели банки так, будто заготовки внутри не только испортились и покрылись плесенью, но ещё и зажили новой жизнью. Стало даже как-то страшно их трогать. Не дай бог разобьёшь такую — и из дома тогда точно сбегать можно будет! Пришлось аккуратно, усердно сдерживая рвотные позывы, таскать смертоносное оружие в полуразрушенную повозку. О судьбе всего этого безобразия можно подумать и попозже… Никогда бы не подумала, что, будучи умелой деревенской девушкой, которая какую только скотину дома не держала, я буду бояться запаха содержимого из испорченных банок.
К закату сил моих уже не осталось. Прибрав скромный уголок у осыпавшейся печи, я пошла искать что-то, что можно постелить на пол. Матрас с кровати, конечно, не совсем отлично пережил моё отсутствие, но в качестве подстилки вполне сгодился. Пару раз чихнув от пыли со встряхнутого одеяла, я поужинала несколькими ягодами, собранного с куста неподалёку, и прямо в платье улеглась спать. Да, одежда не чистая, но тут в доме, пожалуй, сейчас вообще не было чего-либо, что не вызывало чихание или отвращение от слоя грязи. Долго не удавалось уснуть. Мысли о происходящем дома ужасе никак не отпускали и мешали погрузиться в объятия сна. Фантазии о том, что даже в Мамаево пришествие дом выглядел бы аккуратнее, казались более правдивыми.