Страница 8 из 12
Желудок взвыл дурниной и отправил в нокаут все имеющиеся мозги. Организм восстанавливался и хотел есть – даже не есть, а жрать! И скажи сейчас кто-нибудь Наденьке Крохалевой, что эта ароматная мясная колбаса отравлена, она бы даже не услышала доброхота.
– В натуральной оболофефьке. М-м-м… – с наслаждением вгрызаясь в сочную жирненькую добычу, пробурчала она, причмокивая, и была потеряна для мира на ближайшие пять минут и ровно одну треть отвоеванного у шапки колбасного батончика. Потом набитый желудок сыто впал в спячку и позволил очнуться мозгам, которые, осознав некоторые моменты, пришли в ужас.
Первое, что сделала Надежда, это внимательно и с удовольствием осмотрела груду на столе, перед тем как начать ее разбирать. Следовало найти скоропортящиеся продукты, подходящую одежду и как минимум освободить стол. Потом она внезапно осознала, что ее руки явно не эталон чистоты, а сейчас это еще усугубилось колбасным жиром.
– Божечки, я так, пожалуй, одичаю и помру от какой-нибудь дизентерии! – Надя с ужасом оглядела себя и поняла, что помимо засохших следов крови она еще и пыли с грязью на себя собрала, лазая по башне. – Так! Срочно нужна вода и переодеться!
И как раз в углу рядом с тем самым единственным окном она углядела что-то похожее на металлический желтоватый латунный тазик. Он стоял в одном из тумбообразных столов, над которым торчала выходящая из стены изогнутая загогулина. Кран она напоминала чисто теоретически, потому что торчала не вниз, как приличный кран в рукомойнике, а вверх, и при этом ничего похожего на вентиль или еще какое приспособление, открывающее воду, видно и в помине не было.
– Все же мне кажется, это то, что я думаю. – Надюша, как лиса вокруг вороны с сыром, крутилась рядом с пародией на сантехнику, равнодушной к ее жажде гигиенических процедур. Последовало махание рукой над тазиком, торчащим вверх краником, обстукивание стены, из которой пресловутый краник, собственно, и торчал. В итоге уже раздраженная и взопревшая в так и не снятом замурзанном пуховике Наденька Крохалева ухватила непокорную железяку, дернула на себя, потом в одну сторону, в другую и с удивлением поняла, что поддается!
Стоило повернуть носик вниз, к тазу, как из крана хлынула вода, пусть пока ржавая и совершенно холодная, но оптимизм Наденьки сразу подскочил до небес. Ведь все обитатели ее уже, похоже, бывшей земной родины прекрасно знали, что после аварии или отключения водичка должна стечь.
– Стечет и, надеюсь, станет почище, а что холодная, так нагреть можно, – оптимистично бормотала Надежда, пытаясь сразу, не дожидаясь, смыть хоть часть крови, грязи и колбасного жира. – Мыла бы, конечно, или тряпку какую…
Она оглянулась и прищурилась, с интересом исследователя примериваясь ко всему тряпочно-текстильному на обеденном столе. Но потом с огорчением поняла, что вещи там выглядят чистенькими, а некоторые – даже откровенно дорогими, если судить по переливающейся кое-где материи. Несимпатичной выглядела только мохнатая шапка, но она для целей Нади была явно не пригодна.
Пришлось шарить по немногочисленным шкафам. В результате поисков Надежда обнаружила в нижнем ящике что-то похожее на старенькие полотенца, каким-то образом не истлевшие со временем. Вот только, резко распрямившись, она умудрилась опять приложиться многострадальной головой о выдвинутый и не задвинутый ею верхний ящик.
– Да что же за невезу-у-уха! – взвыла пострадавшая охотница на кухонный текстиль, вытирая найденными тряпками выступившие слезы. – Сколько ж можно!
Решительно поднявшись с колен, она прошагала к журчащему уже почти прозрачной водичкой кранику и одним из полотенец тщательно, насколько возможно, оттерла руки. Потом сняла с себя осточертевший пуховик и принялась вытаскивать из груды вещей все, что было похоже на одежду.
– Э-э-э… плащ? Наверное, он, но будет покрывалом! Видать, здоровый был владелец, – осмотрела Надежда черное плотное полотнище с застежкой с одной стороны. – А это что? Семейники с черепами? На гориллу? Обалдеть! Они что, шелковые?
То ли труселя, то ли подштанники очень объемного индивидуума ее шокировали. Ткань на них была потрясающая – переливчатая и гладкая, холодящая пальцы, глубокого черного цвета с серебристыми черепами, да к тому же еще и вышитыми.
Так что Наденька надолго зависла над нижним бельем тролля, держа вещичку на вытянутых руках двумя пальчиками. Все же хайрехсильский шелк ей раньше видеть не доводилось, и его искристое мерцание просто завораживало.
– Соберись, Крохалек! Это тебе явно никуда не пригодится! – с сожалением отложила она заманчивую по качеству тряпочку. – На ветошь жалко, а больше и некуда. Во-о-от! А это уже интереснее.
Потянув за что-то вязаное, Надя извлекла белый и тоже немаленький свитер, немного присыпанный хлебными крошками. Размерчик, конечно, был сильно оверсайз, но рукава подвернуть – и сойдет на первое время.
Стянув с себя еще и испорченную кровью и дыркой от оружия нападавшего кофту, Надежда нырнула в неожиданно уютный вязаный балахон.
– Почти платье до колен, тепло и не жарко, двигаться удобно, рукава… Ой!
Рукава неожиданно сами собой дернулись вверх и стали короче. Они были все такие же широкие и длинноватые, но теперь хотя бы не болтались, как у Пьеро.
Свитер для сына связала мама Винни. Почему-то троллиха решила, что белый ее серокожему отпрыску тоже к лицу, не все же в черном и сером ходить, хоть и некромант. Пришлось мужчине потом носить подарок любящей матушки к Азалии, чтобы зачаровать на немаркость и автоматическое укорачивание рукавов по локоть. Все же в силу профессии не всегда можно успеть переодеться, а подарок стоило поберечь.
Никто, кроме дриады, за такую работу не брался, бытовые заклинания на вещах некромантов держались не особо хорошо. Исключение составляла только специально обработанная форма академии. Справиться с задачей могло лишь искусство непревзойденных бытовых талантов, к каковым принадлежала Азалия, известный, хотя и весьма эксцентричный, дизайнер дамского белья и кружевных плетеных аксессуаров.
Переодевшись и крутясь, чтобы оценить себя со всех сторон, Наденька весьма неудачно наступила на попавшуюся под ноги пушистую укрывательницу колбасы, небрежно забытую на полу.
– Да чтоб тебя!
Потеряв равновесие и неловко заваливаясь, Надежда ухватилась за стол и сумела удержать себя в неудобном полуприседе, не шмякнувшись со всего размаха на попу. Только вот пальчики вместе с надежной столешницей цапнули еще и какие-то шнурки, которые от рывка дернулись, и на бедную головушку многострадальной попаданки свалилось несколько монеток. Упав, они со звоном разбежались по каменному полу, а одна покатилась и даже почти нырнула в распахнутую дверь на лестницу. Но, видимо, силы денежку оставили, и беглая наличность замерла на самом пороге, заманчиво поблескивая серебристым металлом.
– Ауч! – Вроде и не сильно тяжелые были железячки, но одна угодила прямо в болючую шишку, вызвав массу эмоций и слов, которые приличные дамы употреблять не должны.
Подлая шапчонка была схвачена, но первое намерение скинуть ее с башни куда-нибудь вниз или начать оттирать ей лестницу почему-то быстро прошло.
– Вроде выглядит по-дурацки эта закуска для моли, – опять рассуждая себе под нос, забубнила Надежда, – но вот жалко ее как-то, мягонькая такая.
И она, недолго думая, нахлобучила ушанку себе на голову.
– Пофиг, как я выгляжу. Главное – и мохнатая вредительница не мешает, и голова, если что, не пострадает или меньше пострадает, – нашла Надя для себя пользу от нелепого головного убора. – Даже и не жарко в ней, кстати, и голова меньше болит. А может, она лечебная?
Все время витающий рядом с никчемной человечкой дух Киорензира О'Лооргена злобно зашипел и заплевался, ругаясь на чем свет стоит.
Шапка не была лечебной и даже магической. Не было в ней никакой магии, зато она неоднократно украшала собой макушки тролльих шаманов при ритуалах в зимнее время, помогая очистить мысли и сосредоточиться, одновременно напитываясь силами владельцев. Ну и голова не так мерзла, конечно. Это на глупой тетке шапка нахлобучилась на всю голову и повисла ушами вниз, а вот если она соберется на макушке и уши, как положено, поднимутся вверх, то мерзкая человечка даже сможет увидеть духов!