Страница 8 из 17
Они всегда были близки, но еще сильнее сблизились после скоропостижной смерти матери семь месяцев назад. Лейси подозревала, что брат сильно интересуется ее иском. Гюнтер не сомневался, что ей светят миллионы, и завел докучливую привычку донимать младшую сестренку советами по инвестированию. Поэтому Лейси заранее опасалась, что наступит день, когда он попросит дать ему взаймы. Гюнтер жил в мире долгов и пообещал бы Луну достать с неба в качестве гарантии.
– Привет, сестренка, – жизнерадостно начал он. – Как делишки?
– Я в порядке, Гюнтер, а как ты?
– Вот-вот поймаю удачу за хвост. Как Элли? Как твоя личная жизнь?
– Да сплошная рутина. Он часто в командировках. Как твоя?
– Ничего особенного. – Гюнтер недавно развелся и теперь преследовал женщин с тем же воодушевлением, что и банки. Слушать подробности ей не хотелось. После двух его неудачных браков она советовала ему быть разборчивее, однако он раз за разом пропускал ее слова мимо ушей.
– Похоже, ты за рулем, – сказал он.
– Да, еду в Пенсаколу, беседовать со свидетелем. Ничего примечательного.
– Ты всегда так говоришь. По-прежнему ищешь новую работу?
– Я никогда не говорила, что ищу новую работу. Другое дело, что теперешняя мне немного наскучила.
– Здесь больше движухи, детка.
– Наслышана. Полагаю, ты не связывался с тетей Труди.
– Лично у меня нет такого желания.
Труди, сестра их матери, неутомимая хлопотунья, не жалела сил для цементирования семьи. Она горько оплакивала скоропостижную смерть сестры и постоянно делилась своей безутешностью с племянницей и племянником.
– Она звонила два дня назад и плакала навзрыд, – сообщила Лейси.
– Как обычно. Потому я и не могу с ней разговаривать. Странно, да? Мы почти не общались с ней, пока была жива мама, а теперь ей захотелось дружить с нами.
– Ей плохо, Гюнтер. Войди в ее положение.
– Кому сейчас хорошо? Так-так, у меня другой звонок… Это банкир, хочет перевести мне денег. Это важно, я перезвоню. Люблю тебя, сестренка.
– И я тебя.
Их беседы по вторникам чаще всего прерывались вот так резко, когда ему поступал более важный звонок. Лейси с облегчением переводила дух, когда он не успевал завести разговор о ее иске. Она перезвонила Даррену в офис и подтвердила, что завтра выйдет на работу. Затем позвонила Элли и оставила голосовое сообщение. Потом отключила телефон и нажала кнопку стереосистемы. Включилась запись лондонского концерта Адель.
Глава 5
Благодаря джи-пи-эс Лейси легко отыскала кладбище Бруклиф в старом районе Пенсаколы и заехала на пустую стоянку. Впереди громоздилось квадратное, похожее на бункер сооружение, не иначе, мавзолей, а дальше простерлись многие акры надгробий и памятников. В этот день хоронили вяло, и Лейси увидела всего один катафалк.
Она приехала на десять минут раньше, поэтому позвонила Джери.
– Вы в бронзовом «Субару»? – спросила та.
– Да, а вы?
– Уже на кладбище. Войдите в главные ворота и пройдите старые могилы.
Лейси побрела по мощеной аллее, вдоль выцветших надгробий и семейных склепов, мест упокоения видных фигур минувших столетий. Чем дальше, тем заметнее надгробия утрачивали величие. Наконец, потянулись скромные захоронения последних десятилетий. Аллея повернула влево, и из-за деревьев появилась Джери Кросби.
– Привет, Лейси, – сказала она с улыбкой.
– Привет, Джери. Почему мы встречаемся на кладбище?
– Я знала, что вы спросите. Допустим, ради конфиденциальности, для разнообразия, да мало ли, какие могут быть причины…
– Опустим причины.
– Хорошо, нам сюда.
Они миновали еще сотни надгробий, вдали виднелись тысячи других. Неподалеку трудилась под лиловым тентом бригада могильщиков, в их сторону уже несли очередного покойника в гробу.
– Вот сюда. – Джери свернула с аллеи и стала кружить среди могил. У места последнего упокоения семьи Ливуд она остановилась и кивнула. Отец, малышка дочь, сын Тэд, родившийся в 1950 году и проживший сорок один год.
Лейси осмотрела надгробный памятник и уже приготовилась задавать вопросы, но они не понадобились.
– Тэд вырос здесь поблизости, уехал учиться в колледж, вернулся, стал работать в социальной службе. Был холостяком, вожатым отряда бойскаутов, обожал работу с детьми: играл с ними в бейсбол, учил слову Божьему и так далее. Жил один в квартирке неподалеку отсюда. Лет в двадцать пять стал вожатым отряда семьсот двадцать два, одного из старейших здесь. Он уделял этому занятию свое время, потому что, думаю, очень его любил. Многие его бывшие бойскауты все еще по нему горюют, но многие совсем нет. Примерно в одна тысяча девятьсот девяностом году он внезапно уехал из-за возникших слухов о приставаниях и извращениях. Разразился скандал, полиция начала расследование, но оно ничего не дало, поскольку пострадавшие взяли свои заявления назад. Они не виноваты – кому захочется такого внимания к себе? После бегства Тэда из города шум утих, предполагаемые жертвы как воды в рот набрали. Полиция утратила интерес к делу. После смерти Тэда его закрыли.
– Он умер молодым, – заметила Лейси, ожидая продолжения.
– Так и есть. Некоторое время он жил в Бирмингеме, потом неоднократно переезжал. Его нашли в Сигнал-Маунтин, городке близ Чаттануги. Он обитал в крохотной квартирке и работал на автопогрузчике. Как-то вечером вышел пробежаться и не вернулся домой. Дети нашли его тело в зарослях. Снова веревка на шее, сильный удар по голове, потом удушение. Как я понимаю, он стал первым, но кто знает…
– Уверена, у вас собрано немало материалов о деле.
– О да. Об этом написала газета в Чаттануге, потом сюжет подхватила местная «Леджер», поместившая короткий некролог. Родные привезли тело и провели простую церемонию прощания. Вот и все. Насмотрелись?
– Думаю, да.
Они вернулись к своим машинам.
– Садитесь, я поведу, – предложила Джери. – Немного прокатимся. Вы обедали?
– Нет, но я не голодна.
Они сели в белую «Тойоту-Камри» Джери. Она вела машину крайне осторожно, постоянно поглядывая в зеркало заднего вида.
– Можно подумать, вас кто-то преследует, – не выдержала Лейси.
– Так я живу, Лейси. Здесь мы на его территории.
– Вы серьезно?
– Серьезнее не бывает. Я уже двадцать лет выслеживаю убийцу и иногда думаю, что он тоже меня выслеживает. Он где-то неподалеку, и он хитрее меня.
– Он же не преследует вас?
– Не вполне в этом уверена.
– Вы не знаете точно?
– Нет, не знаю.
Лейси прикусила язык.
Через несколько кварталов Джери повернула на широкую улицу и указала кивком на церковь:
– Методистская церковь Вестбурга, одна из крупнейших в городе. На первом этаже большой зал, там всегда собирался отряд семьсот двадцать два.
– Могу я предположить, что Росс Бэнник был скаутом в этом отряде?
– Можете.
Они миновали церковь и попетляли по ближайшим улицам. Лейси с трудом сдерживалась, чтобы не засыпать Джери вопросами. Было ясно, что та ведет рассказ в собственном темпе. Они повернули на милую тенистую улицу Хэмлок с хорошо сохранившимися довоенными домами, узкими подъездными дорожками и клумбами у веранд.
– Вон в том голубеньком домике слева жила семья Бэнник. Росс вырос там. Как видите, он мог ходить пешком в школу, в церковь, на собрания бойскаутов. Его родители умерли, дом перешел его сестре. Она старше Росса. Ему досталась в наследство земля в соседнем округе Чавес, там он и живет. Один. Закоренелый холостяк.
Они проехали мимо дома.
– Их семья была на виду?
– Отец, всеми уважаемый врач-педиатр, умер в возрасте шестидесяти одного года. Мать была эксцентричной художницей, она сошла с ума и умерла в лечебнице. В прежние времена семья пользовалась известностью. Они были прихожанами епископальной церкви здесь, за углом. Очевидно, это и тогда был приятный, уютный район.
– Что-нибудь указывает на то, что к Россу Бэннику приставал Тэд Ливуд?