Страница 13 из 43
– Грузи видео на сайт и моли бога, чтобы получилось. Иначе, Карина, я не знаю, что сделаю с тобой.
Холодными пальцами взялась за технику и присела на диван. Открыла крышку, узнавая уже виденную заставку. Покопалась в открытых вкладках.
Он пытался загрузить кусок сегодняшнего видео. Даже не стала смотреть его, чтобы не получить новую дозу возбуждения. Не сейчас. Просто глянула вес и другие характеристики, хотя сомневаюсь, что это является причиной неудачи.
Зашла на сайт и попыталась сделать все классическим способом. Естественно, не получилось. Тем временем он встал сзади меня и навис сверху, словно коршун, наблюдая за каждым действием.
В течение получаса я безуспешно тестировала десятки способов загрузки. Крутила и вертела видео, даже открывая его, дабы удостовериться в верности содержимого, но ничего не помогало.
Тогда скрепя сердцем вошла в специальный чат и залезла на сайт обходными путями. Точно так же, как вмешивалась в реестр. И он пустил! Но ровно до того момента, как я предприняла попытку загрузить видео.
Оно просто словно провалилось в пространство сайта, его засосало внутрь, а на экране забегали заяц и волк из старого мультика. Волк носился по всему экрану и никак не мог схватить зайчика, а мы с Олегом как завороженные наблюдали за этим.
В конце волк таки поймал ушастого, но игра на этом не закончилась. Напротив, волки стали множиться, загоняя зайчика все глубже и дальше в микросхемы, пока на экране все не смешалось в серую массу. Тогда-то среди всего этого чокнутого мракобесия мы увидели сморщенное знакомое лицо старого человека.
Тот с огромным шрамом во все лицо смотрел на нас прищуренными глазами. Он был маленьким и болезненно худым, словно таял. Но я сразу узнала, кто это. Выдохнула:
– Иванютин.
Тот самый псих, придумавший игры. Тот самый человек, к которому на крючок попался сначала Марк, а потом и я. Тот самый, кто убил моих родителей. Он зорко разглядывал кого-то по ту сторону экрана. Затем, словно узнав, растянулся в улыбке:
– Каааарииина! Девочка моя, добро пожаловать в игру, которой не будет конца и края. Очень рад, что у вас с Олежеком все, так сказать, соединилось. Мои бурные поздравления и восторг. Только вот в чем загвоздка…
Он хитро улыбнулся, словно глядя мне за спину. От этого мурашки побежали по коже и стало поистине жутко. Боже, что я натворила… Тем временем Цербер продолжал:
– Я решил, что все выходит слишком просто, да и салочки не самая моя любимая игра. Вот рулетка…
Его глаза загорелись бешеным блеском, а на экране на несколько секунд показалось изображение девушки, стоящей у окна. Я обомлела. Лиза… Я чувствовала себя пешкой в игре больного психопата.
Изображение снова сфокусировалось на изуродованном лице. Ибрагим Иванютин напоминал скорее ходячий труп, чем человека. Как в фильме про зомби и мертвецов, его кожа просвечивала, а тонкие пальцы были как кости, обтянутые кожей. Он самодовольно заявил:
– Я слишком хорошо всех вас знаю. Вы – дети своих родителей. Марк скоро будет здесь, не оставит свою принцессу, но вам с Олежеком будет не до них. Так вышло, что все взаимосвязано. Салочки для вас закончатся лишь тогда, когда вас обоих поймают. Здорово, правда?
На мои плечи опустились горячие мужские руки. Они сжали тело до боли, но я не чувствовала ее; хотела, но не могла, потому что это должно было отрезвить.
Судорожно всматривалась в лицо мужчины на экране. Я даже не ненавидела его – это чувство было гораздо больше и сильнее. Всеобъемлющая и неистовая злость.
Я не знаю, когда он записал это обращение и записывал ли. Но в какой-то момент его взгляд настолько прилип к экрану, что мне показалось, что он совсем рядом:
– Ты так похожа на свою мать… Просто копия! Я хотел заполучить тебя, хотел забрать себе. Раз она не выбрала меня, то хотя бы тебя я мог воспитать для себя, но Марк не дал, а отец Олега велел забыть об этом. Все они получат по заслугам. Особенно когда каждый лишится того, что ему больше всего дорого, да, Олег?
Мужские руки дернулись вперед, а я постаралась остановить их. Наручники звякнули, и умоляющим голосом я прошептала, хватая Олега за кисти:
– Пусть договорит! Ты сейчас ничего не изменишь, нам надо знать!
– В общем, я сделаю так, что вы все будете страдать до конца дней своих. И концы дней я тоже организую, как когда-то начал с женщины, имевшей наглость променять меня на этого хлюпика черноглазого.
Внутри все похолодело. Стремительно превращалось в ледяную пустыню, в которой не было ничего, кроме пустоты. Словно этот человек вскрыл самый болезненный нарыв в моей жизни и сейчас ковырялся в нем.
– И тебе, Олежек, достанется. От папаши твоего. Ведь я знаю, чьей жизнью он держит тебя на коротком поводке. А теперь до свидания, ко мне скоро приедет очень важный гость. У нас тут второй раунд русской рулетки намечается.
Экран погас, и воцарилась мертвая тишина. Она оглушала. Было ощущение, что рядом взорвалась бомба. В голове звенело, как будто меня контузило, перед глазами все плыло.
Я была такой дурой. Маленькой избалованной идиоткой. Верила всему тому, чему хотела, не сильно разбираясь в случившемся. Сгорала от ненависти к людям, которые так же, как и я, оказались втянуты в…
Я даже не знаю, как назвать это. А родители… Моя красавица мама и отец с теплой улыбкой. Сейчас только фото позволяли мне хранить их лица в памяти. Смех и взгляды давным-давно стерлись, словно их не было.
Или я сознательно допустила это… Ведь гораздо менее больно шаг за шагом вычеркивать их из своей жизни, как и Марка. Марк, брат, не общавшийся со мной, допустивший всю ту ненависть у маленького ребенка.
На мои холодные плечи вновь опустились горячие руки. Сжали их в странном отчаянном жесте. Олег. Я столько лет лелеяла ненависть к нему. Столько лет мечтала, что смогу поставить зарвавшегося сынка мэра на место…
Но вместо этого подставила его. Иванютин сказал, что знает, чьей жизнью держат его на коротком поводке. Мать. Он делает все это ради матери, а я только что вынесла ей смертный приговор.
Не смела шевельнуться в его руках. Ждала, что он сделает, скажет. Сейчас реакция мужчины была нужна мне как воздух. Его прощение? Или, наоборот, принятие? Не знаю.
Но ни того ни другого я не дождалась. Он поднялся, и сзади сразу же стало невыносимо холодно. Молча взял мою свободную руку и застегнул на ней наручник. Оставил в таком положении сидеть на диване перед ноутбуком.
А сам молча натянул штаны и кофту и вышел из нашего укрытия в чернеющий в ночи лес. Я осталась одна и впервые за много лет почувствовала, как по щекам катятся слезы.
Такие соленые, такие несправедливые.
Глава 12. Олег
Вышел из домика и по петляющей среди кустов тропинке углубился в чащу. Уходить далеко нельзя, но мне было необходимо проветриться. Выгнать из головы этот ужасный гул роя пчел. Словно они сидели внутри и жалили, жалили, жалили.
Нас с детства, со школы было четверо друзей. Мы оказались в одном классе случайно. Или нет? Сынок мэра и сыновья простых работяг.
Сдружились и проходили испытания за испытаниями, которые нам подкидывала жизнь. Со временем это стало больше, чем просто ребячество. Вопросы становились острее, а спины ближе.
Теперь как никогда видел в этом чью-то незримую руку. Даже понимал чью. Иванютин, не кто иной, как больной психопат, находящий удовольствие в игре жизнями людей.
Как-то раз я набрался смелости и спросил у отца, зачем он поощряет игры для взрослых, почему не прикроет и не приструнит своего цепного пса. Тот лишь улыбнулся и сказал, что власть иногда надо сдабривать чем-то острым. Иначе станет слишком пресно.
Интересно, он знает, какую затерял игру его помощник? Хотя, думаю, нет. Уже много лет отец словно слетел с катушек. Наелся этой самой властью по самое не балуйся.
Теперь все его внимание приковано к новому и свежему конкуренту. Прокурор оказался в городе очень вовремя, с одной стороны, и совершенно не к месту, с другой.