Страница 9 из 24
Инженер распахнул перед Непейводой дверцу, сам сел за руль. «Газик» фыркнул и тронулся с места.
— Ну, капитан, почему так срочно надо отплывать?
Непейводе понравилось, что инженер разговаривает с ним на «вы», как с настоящим капитаном. Он объяснил, зачем приехал, и наябедничал на Кряжа.
Инженер, пряча улыбку, согласился с Непейводой:
— Я уверен, капитал, что это чистое недоразумение: боцман Кряж просто не разглядел, кто вы такой.
Он подумал и сказал:
— Вот что. Ладочкина мы должны встретить в деревне Красково. Едем как раз туда. Я не обещаю показать вам море, но сделаю все возможное, чтобы вы с ним познакомились.
Непейвода просиял. И, пока они возвращались в леспромхоз и потом ехали в деревню Красково, Непейвода внимательно слушал инженера и не замечал ни тайги, ни дороги.
Впрочем, и мы не станем описывать их путь, а постараемся поточнее изложить рассказ нового знакомого Непейводы.
— Вы, капитан, только что видели простую и интересную машину. Вы заметили, как она ловко таскает спиленные деревья? Вот вырубит она просеку в полкилометра длиною и перенесет свои канаты в чащу рядом. Так сама лебедка стоит на одном месте, а ее стальная проволочная рука движется по часовой стрелке, пока не расчистит большую поляну.
Теперь про море. Знаете, сколько тайги мы должны вырубить, чтобы на этом месте разлилось Братское море? Мы должны расчистить территорию, на которой могли бы разместиться десять таких городов, как Москва.
Вы скажете мне, что жалко этих сосен и лиственниц. Вы еще стихи мне прочитаете:
Непейвода подхватил знакомые строки, и они хором дочитали:
— Хорошо написал Некрасов, — продолжал инженер. — Когда-то в детстве я, деревенский мальчишка, чуть не плакал, читая эти стихи. А сейчас для меня они звучат не просто жалобно. Я не дам рубить подмосковные березы, но здесь много леса гибнет понапрасну. А мы очистим тайгу от топей и буреломов, пустим этот лес в дело, и снова тут вырастут молодые рощи.
Дорогой мой капитан, вы не должны сердиться на Кряжа. Ведь мы с вами едем сейчас по морскому дну, и он, Кряж, старается, готовит это дно. А как чисто готовит — видели? Спилил дерево — ни одной щепки не осталось. Только кучка опилок. Бревна отвезли, пни выкорчевали, опилки сожгли — готово! Наливайте воду и плавайте! Нептун свою работу сделал.
Посмотрите вверх, капитан! Думаете, синеет небо меж верхушек? Нет, над нами уже сорок метров воды. Ни сосен, ни этой дороги, ни леспромхоза — ничего нет. Одни рыбки шныряют. Не верите? Ничего, я и сам не всегда верю…
А там, наверху, пароход идет. Синее море, белый пароход. И, конечно, на нем не только вы, капитан, плывете. Непременно на палубе стоит Кряж. Я его знаю, хитрюгу соленого боцмана! Сначала все своими руками сделает, а потом будет плавать в свое удовольствие. А я… я, малыш, на берегу порт ему строю. С пристанью, с кранами, с билетной кассой и буфетом. Хороший таежный порт!
…Вот и возвратилась синяя мечта Непейводы. Он смотрел на тайгу, а видел море. Мчался по воде серебристый теплоход «Ракета». Нет, не мчался, а летел на подводных крыльях! В мягких кожаных креслах сидели пассажиры, разглядывая через толстые стекла зеленые таежные берега. А вел «Ракету», конечно, капитан Непейвода.
— Да… Но вернемся на наше дно, — говорил инженер, который теперь представлялся Непейводе пассажиром «Ракеты». — У вас, капитан, не возникает вопроса, зачем строят море? Ну конечно, не возникает, вы — капитан. Но море нужно не только для кораблей. Есть такое выражение: «Режим стока реки». Для работы гидроэлектростанции это очень важно. Если вода напирает на плотину с постоянной силой, турбины вертятся равномерно, станция живет хороню. А реки, как мы знаем, но отличаются постоянством характера. Они и разливаются, и мелеют, и отдыхают подо льдом. Чтобы не зависеть от капризов реки, строители создают перед гидростанцией большое водохранилище. И турбины хорошо работают, и морякам тогда раздолье.
Вот перегородим мы Ангару плотиной. Ударится в нее река, остановится. А сзади, из Байкала и из притоков Ангары, все прибывает и прибывает вода. И разливается на шестьсот километров среди тайги море. Тогда поздно будет вспоминать, переехала на новое место Зацепова из Краскова или сидит в старой хате, срубили мы на дне все деревья или не успели. Никакие причины приниматься во внимание не будут. Каждый из нас отвечает за рождение моря.
— И я отвечаю тоже! — сказал Непейвода. — Пусть ветер, пусть шторм, пусть волны — опытному морскому волку они не страшны. Капитан спокоен, судно идет вперед!
— А ведь полчаса назад, капитан, вы думали, что вы самый несчастный на земле человек, — сказал, улыбнувшись, инженер. — И очень хорошо, что вы не нашли готового моря. Теперь вы видели своими глазами, как создается Братское море, и будете знать его со всеми мелями и глубинами.
— Да! — воскликнул Непейвода. — Раз я здесь, все в порядке! Море будет!
— Нет, не всё. Жители Краскова должны уже переезжать, а Аграфена Зацепова мутит воду, подговаривает не ехать. Как сломить упрямство старухи?
— А вы посадите ее на «Ракету» и расскажите про море и про рыб. Она сразу переедет, — предложил Непейвода.
— На какую это «Ракету»? — не понял инженер.
— Да так называется корабль, на котором мы плывем!
— Ах, вот оно что! — рассмеялся инженер. — Это прекрасная мысль, капитан. Давайте искать ее дом.
«Газик», подпрыгивая на непокорных корнях, подъезжал к деревне.
Сибирь вам не Звенигород…
С Пли в это время приключилось почти невероятное происшествие: он очутился за двести километров от всех нас. Но расскажем все по порядку.
Пли давно задумал удивить нас охотничьими трофеями. Он сказал, что будет сидеть дома, а сам решил удрать в тайгу. Помахав друзьям из окна, Пли засунул в карман компас, перочинный нож, несколько кусков сахару. Из-под кровати достал духовое ружье. Хотел взять и зонтик, но, поколебавшись, поставил его в угол.
На улице Пли подкрался к самосвалу, огляделся и залез в кузов. Там он уселся в угол и замер.
Минут через пять к машине подошел шофер. Самосвал взревел и рванулся с места. Только тогда над бортом появился любопытный нос пассажира. В железном кузове его здорово подбрасывало. Пли не знал планов водителя. Но он остался доволен тем, что машина выскочила из поселка и теперь ворчала на всю тайгу.
Вжи-ж-жи! — жужжали встречные самосвалы. Они гудели, как тысяча шмелей.
Крутой поворот — и Пли въезжает в карьер. Там экскаватор кланялся каждой машине и обрушивал в кузов град камней. Самосвал, который вез Пли, резко затормозил и стал в хвост автоочереди.
А Пли уже карабкался по песчаному откосу, подтягиваясь за торчащие корни.
«Прячьтесь, бурундуки! — пыхтел он. — Залезайте в берлоги, медведи! Уносите свои хвосты, белки! В тайгу вступает знаменитый охотник».
Впрочем, бурундуков поблизости не было, медведей тоже. А белки и не думали прятаться. Они прыгали с ветки на ветку, пользуясь пушистым хвостом, как парашютом. Они перебегали тропку перед самым носом Пли. Они роняли на его голову шишки.
— Вот так история, — сказал Пли, — столько много дичи, а я не взял мешок!
Он вскидывал ружье, прицеливался и всякий раз со вздохом опускал дуло. Если бы на охоте можно было не стрелять и обходиться как-нибудь без ружья! Например, ваять вместо ружья гитару. В Антарктиде — Пли слыхал это от настоящего полярника — пингвины обожают хорошую музыку: стоит кому-нибудь заиграть, как они бегут послушать. А белки? Можно ли заманить их гитарой?..