Маски сброшены

— Не глупи. Нам не пятнадцать, и я не твоя мама, чтобы ты просил куда-то тебя отпустить. Ты тоже без этого не можешь. Я всегда знала, что ты вернёшься к концертам.

— Ты приедешь меня навестить? Не только чтобы мы занимались сексом.

— Приеду. Но родители едут в Бельгию на полторы недели и зовут меня с ними. Я собираюсь согласиться. Ты не возражаешь?

— С чего бы мне возражать? Поезжай. А куда определим Джека?

— Эмма и Мэтт будут рады повозиться с ним напоследок. Они выбрали щенка, и тот будет готов к переезду недели через три. Спаниэль. Просто секс тоже звучит здорово.

— Хорошо. И неожиданно, что спаниэль.

Я чертовски согласна. Спаниэль после ретривера? Да, после моего ретривера, но я думала, что у Джека может появиться друг его породы. Конечно, можно выгуливать вместе и разных собак. Но прежде они должны поладить.

— И я о том же. Это их решение. Неправильно, что я хотела бы, чтобы они тоже выбрали ретривера…

— Щенок сильно младше. Любой щенок независимо от породы.

Тур Картера длится полтора месяца. Точнее, шесть недель, четыре дня и тринадцать часов. Вот сколько проходит времени от его отъезда до мига, когда он возвращается домой и переступает через порог. Я считала. С помощью телефона и калькулятора. Пока его не было, я сняла два клипа и буквально на днях записала песню, о чём ещё не успела рассказать. Но Картер входит почти молча, здороваясь совсем тихо и едва принимая радостного Джека, который прыгает и скачет, потому что хочет запрыгнуть лапами на грудь. И не скажешь, что он сегодня бесился с щенком Эммы.

— Джек, ко мне, мальчик. Папа устал.

— Папа блять, — выкрикивает Картер, пока я отвожу Джека во двор, обхватив за ошейник. Он не хочет, я знаю. Он хочет к Картеру. Но я впервые вижу Картера в таком состоянии. И кидаю Джеку игрушку, прежде чем закрыть дверь. — Я ему не папа. Я хочу быть ребёнку папой.

— И будешь.

— Ни хуя. Ничего не становится лучше. Всё впустую. Эти ебучие таблетки.

Картер швыряет банку, которую вытащил из кармана джинсов. Швыряет с такой силой, что отскакивает крышка, и таблетки разлетаются по полу, когда я наступаю на одну из них, раздавливая пяткой до порошка. Белое вещество на деревянных полах. Минус одна таблетка. Ничего. Мы справимся. Мне просто надо его обнять. Но стоит сделать шаг, как Картер хватает мои руки. Больно. Тревожно. Отталкивая к дивану. Я не удерживаюсь на ногах, оседая на сидение. Я моргаю, поражённая тем, что он сделал. Он хотел меня ударить? Он может сделать так? Он приближается. Нет, он бы никогда не поднял на меня руку.

— Киара. Прости меня, детка. Прости, — теперь он протягивает руки и притягивает меня к себе. Вниз с дивана. На свои колени. Давая почувствовать себя. — Я люблю тебя.

— Не трогай меня. Я так не хочу. Не…

— Хочешь.

Я подаюсь к нему, несмотря на свои слова. Я скучала по нему. Мне тоже это нужно. Молния и пуговица на его джинсах оказываются прямо под моей рукой. Я расстёгиваю, и одновременно Картер целует меня, наваливаясь всем телом. Его тяжёлое тело приговождает к полу так, что почти не пошевелиться. Я ёрзаю, когда чувствую, что он агрессивно тянет за мои шорты и стягивает их с меня после недолгой борьбы вместе с трусиками. Мы сталкиваемся зубами, взаимодействуем в соприкосновении языков и дышим грудь к грудью. Картер добирается и до неё, настойчиво терзая сосок между большим и указательным пальцами до превращения в тугую заострённую горошину. Я уже не могу. Истома захватывает всё тело. Член трётся о мою кожу туда-сюда, вверх и вниз, но не внутрь, где я так хочу его ощутить.

— Картер.

— Я бы тебя не ударил.

— Я знаю, Картер.

— Коснись его. Пожалуйста. Я хочу почувствовать твою руку на своём члене.

На кончике уже поблёскивает выступившая смазка. Мы занимались сексом по телефону, самоудовлетворение онлайн, но дотрагиваться до самих себя, будучи разделёнными расстоянием, не то же самое, что приводить к оргазму друг друга. Не медля, я захватываю член в кулак и, распределяя смазку, перемещаюсь дальше так, как любит Картер. Он не любит нежность, когда я доставляю ему удовольствие. Но сам всегда нежен. Он проникает пальцами в моё лоно, совершает пару диких, настойчивых движений по кругу, прежде чем извлечь и поднести к своему рту. Картер собирает мой вкус языком, но не со всех пальцев. Средний он упирает меж моих губ, почти насильно проталкивая его внутрь. Я сосу, пока Картер не заменяет его ртом. Поцелуй, что болезненно прекрасен. Покусывание, полизывания, рука, мнущая грудь, член, который фактически во мне и наконец продвигается вперёд почти до отказа. Давление на клитор. И стон, что я не могу сдержать, рвущийся наружу криком.

— Господи, Картер. Ещё.

— Ты такая мокрая. Блять.

— Вот так, да, — я чувствую его словно прямо в матке. — Люби меня.

Картер подаётся назад и продвигается обратно. От мощи его толчков сотрясается всё тело. Я сдвигаю его джинсы в желании обхватить задницу. При прикосновении от него ко мне словно проходит жаркая волна, что обосновывается спазмом в низу живота. Я уже готова кончить. Хочу. Мне это нужно. Избавиться от этого спазма. Достигнуть освобождения. Но я не хочу кончать первой. Я хочу кончить одновременно с Картером. Есть средство. Нет, не просто обхватить член, уличив короткий момент, или сжать яйца, а заставить Картера почти выйти. Всегда срабатывает. Я двигаюсь от него, и он выходит, задерживаясь внутри лишь головкой и целуя меня в губы, отбирая дыхание, прежде чем вернуться. И вот так новый толчок сталкивает его в пропасть. Скольжение обратно в моё лоно подводит к краю быстрее, чем если бы он так и продолжал двигаться ещё бессчётное количество раз. Вязкая сперма выстреливает в меня. Я чувствую её там, чувствую, как сотрясается Картер, и подрагивает внутри его член, и как она наполняет меня. Боже. Он замирает, распластавшись. Моя грудь сплющена им. И это ощущение едва ли не больше факта его присутствия во мне доказывает, насколько я вся его. Я обхватываю его руками и ногами. Всё меркнет перед чувством принадлежности ему. Картер шевелится надо мной. От движения запах пота и спермы становится ещё чётче. Насыщеннее.

— Думал, что кончу раньше. Может, ещё разок чуть позже, чтобы закрепить…

— Давай пойдём к психологу.

— Нахуя? — напряжение внутри меня от того, что Картер по-прежнему там, уже совсем не сексуальное. — Объясни, что мне у него, по-твоему, делать.

— То, что делают люди, когда посещают психолога. Делятся чувствами или проблемами.

— Значит, я должен поделиться тем, что временно или навсегда бесплоден, и сказать, как это ущемляет моё мужское начало, хотя ни черта не ущемляет, раз мы только что трахались, и ты даже кончила. Я не хочу ни с кем делиться. Это только наше. Твоё и моё.

Картер кое-как слезает с меня, задевая диван и ударяясь локтём о ножку стеклянного столика. Я боюсь, что он собирается уйти, покинуть комнату, но он садится в кресло.

— Ты рассказывал, что ходил к психологу в школьные годы, когда у тебя умерла морская свинка. Родители не были уверены, какие слова подобрать, чтобы тебя утешить.

— И обратились к специалисту, за что я им благодарен, но это другое. У нас сейчас всё по-другому.

— Именно. Речь не о домашнем животном, Картер, а обо мне, о том, что у нас уже есть. Я люблю тебя, но на случай, если мы останемся только вдвоём…

— И что в таком случае?

— Ты должен понять, как провести целую жизнь лишь вдвоём. Общение с кем-то на мероприятиях, родные, фанаты не в счёт. Жить и спать нам преимущественно друг с другом, Картер. Всё остальное временно. Даже Джек. Даже твоя мама и мои родители.

— Блять. Думаешь, я не знаю? Я охуеть как знаю, что всё это временно. Я просто ненавижу мысль о себе, сидящем в безликом кабинете и изливающем душу, когда мне уже не двенадцать, и я мужик, а не сопливый пацан, оплакивающий грызуна.

— Но я-то буду рядом. Могу и найти нам кого-то, — шепчу я, поднимаясь в движении к нему, в неотвратимой потребности оказаться совсем рядом. Картер шевелится, когда я сажусь на подлокотник, и протягивает левую руку у меня за спиной до зоны талии, потирая кожу под измятой нашим сексом майкой. — Тебе не придётся заниматься этим, ладно? Ты просто придёшь. Хотя бы один раз, а там посмотрим.