Страница 6 из 7
Пусть любят – разрешит устало Бог,
взаимности бы – робко спросит кто-то,
но поздно: разнарядка на работу
ушла, теперь у ангелов забота —
раздать любовь всем тем, кто одинок.
Безумцы просят Бога о любви,
а он им, как умел – так и помог…
Порой не понимаем мы и сами
Порой не понимаем мы и сами —
чего желать, о чем мечтать/просить,
и если счастья нет – то хоть стихами
пусть нас поддержит Бог…
И может быть
когда-нибудь поймём, какое чудо —
уметь сказать о главном – парой строк,
которые приходят ниоткуда:
надежду дать – тому, кто одинок,
влюблённому – теплом наполнить сердце,
пропавшему – в конце тоннеля свет…
Бумажным очагом – не отогреться,
а добрым словом – чаще да, чем нет…
Говорят мудрецы
Говорят мудрецы, что в жизни этой всё так банально и очень просто: не надо сложных искать ответов к простым вопросам.
Ничего никогда не бойся – на семь бед лишь один ответ, и как ни ищи, ни ройся, ничего безнадёжнее смерти нет. А пока не пришла старуха в чёрном плаще с косой за спиной, подумаешь – невезуха, всё можно решить. Давай, начинай сначала – вставай, не ной.
И сколько бы всяких бед не пришлось тебе выносить – помни всегда одно: никого ни о чем не проси. Нет, я не обещаю, что прямо сами придут и дадут, но с неоплатными за плечами долгами жить – это, знаешь, тоже не super gut.
И какие б волшебные не обещали кущи, приоткрывая любезно дверь – знаешь, так будет лучше: никогда никому не верь. Не расслабляйся сразу в ответ на ласку – хватит в миру лиходеев на каждого простака: жизнь – далеко не сказка, и часто не стоит ломаного медяка.
И если что-то в этом дурацком мире – пустом и бренном – имеет ценность (ценность – слышишь??! – не стоимость и не цену!), то это любовь – взаимная, чистая и простая, когда всемогущи – двое (а им так немного надо – просто быть вместе, рядом)… И кажется, избранным этим сам бог помогает (а может быть, так и есть – кто знает…).
Говорят мудрецы, что в жизни этой всё так банально и просто очень: не надо сложных искать ответов к простым вопросам. Но мудрецы не знают, почему любимые самые умирают вёснами, а мы – певцы и поэты – ненавидим осень…
Без срока давности
Ты постоянно где-то в зоне пристального моего внимания,
на предмет твоего присутствия мир вокруг всё время мониторю,
не важны между мной и тобой ни часы, ни расстояния:
ты, и лишь ты – для каждого моего счастья повод,
только ты – причина моего горя.
Мир пульсирует в ритме твоего/моего сердца,
и наполнен воздух тёплой кожи твоей ароматом,
мне от тебя – никогда не уйти/никуда не деться,
мне от тебя – никуда/никогда, ничего от тебя не надо.
Иногда между двоими что-то незримое вырастает, но живое,
и убить его – это что-то страшное, глупое и немыслимое,
а мы с тобой – убиваем его без причины, и хороним
под так и несказанным словом добрым, и ненаписанным…
А оно, это что-то – под ноги глянь – вновь оживает,
пробивается, как сквозь асфальт по весне – крошечное растение,
не убивай его – это любовь. За убийство её не сажают,
но сроков давности нет, если что, по таким преступлениям…
Купола золотые в синем мартовском небе
Купола золотые в синем мартовском небе
отражают не щедрого солнца лучи,
город ждёт – возвращайся, ведь где бы ты не был,
только дома и стены умеют лечить…
Этот мужик – 100% чистейшего секса
Этот мужик – 100% чистейшего секса:
взгляд – и как будто земля из-под ног уплыла,
бьётся напуганной птицей под рёбрами сердце,
нечем дышать: вместо лёгких – два белых крыла…
Перья повсюду от них – притворились метелью,
видишь – вдох-выдох, и хлопьями падает снег…
Взгляд – и уже барабанит апрельской капелью…
Сопротивляюсь я:
тайно
готовлю
побег…
Этот мужик мои сны посещает ночами,
он говорит: его жизнь без меня – под откос,
всё осознал. Повзрослел. Изменился. Скучает.
Просит простить. И внезапно целует взасос.
Он никогда не звонит мне и писем не пишет,
я и сама не тревожу его никогда,
но (я уверена!) знает он – видит и слышит,
как не дышу я,
чтоб только
не вырвалось —
"да"…
Хотелось бы просто чего-то хорошего
Хотелось бы просто чего-то хорошего:
три ложечки счастья и каплю любви
в коктейль моей жизни… Но ангелом сброшенным
валяюсь в грязи и своей же крови…
И крылья, ненужными ставшие, сорваны
не бережно – будет вся в шрамах спина…
Коленки разбиты, а мне как-то всё равно:
я здесь – на земле – бесконечно одна…
Лишь нимб не потух и сияет алмазами —