Страница 39 из 59
Ладно Альпарслан — чужой мне человек. Ну да, жили вместе три года. В браке! Однако это не одно и то же... Родители — это родная кровь. Между нами есть связь, которую не разорвать. А вот с мужем совсем другая история. Разорвать путы брака можно, если постараться.
И в итоге тот самый чужой человек, то есть Чакырбейли, пусть не самым удачным путем, но все же пытался оградить меня от врагов. В том числе и от моего брата… который до сих старается сломать мне жизнь.
Альп сжимает мою ладонь снова, теперь гладит большим пальцем запястье.
Мягко выдернув руку, я встаю и иду к окну, слыша его глубокий выдох. Он поднимается следом — я это затылком чувствую. Останавливается за моей спиной.
— Знаешь... Тяжело наблюдать за человеком, которого любишь до безумия, в камеры видеонаблюдения. Тяжело чувствовать безысходность... Будто ты ни на что не способный овощ. Впрочем, так и было, — тихо говорит он. — Я считал Абрамовых надёжными мужиками. Знал, что ты окажешься рядом с ними. Гейдаровы не могли к ним лезть, боялись нажить себе новых врагов. Но едва я устранил проблемы и собрался поехать к тебе, чтобы все рассказать, как узнал, что Руслан уговорил тебя вернуться. Снова пошел против меня, желая насолить сильнее. Именно в тот момент, когда сам погряз в дерьме по горло. Нам сейчас необходимо, чтобы все знали, что ты со мной. Что никаких связей у тебя с Абрамовым нет. С его компанией — тоже. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду.
Альпарслан стоит за моей спиной. Я кожей чувствую, как он напряжён. По его голосу, который буквально хрипит. Он устал — это видно даже невооружённым глазом. Едва выдает слова...
Он действительно наступает себе на горло. Будь у него другой выход, не стал бы объяснять каждую мелочь. Ибо характер у него такой... Бескомпромиссный. Холодный. Отстраненный.
Я не отвечаю и не поворачиваюсь к Альпу, потому что говорить мне ему нечего. Желания нет. Лучше уж лечь спать и немного отдохнуть. Я всю ночь не могла уснуть после тех слов, что он шепнул перед уходом.
Короткий стук — и Альп отходит на пару шагов. А у меня складывается ощущение, будто со всех сторон открываются двери и окна. По комнате пролетает сквозняк, от которого становится прохладно.
— Простите, — в спальню заходит Тамила, качая на руках плачущего Каана, — я не смогла его успокоить. Он плачет безостановочно. Глаза трёт, бедненький. Может, спать хочет?
Я киваю. Спать он хочет однозначно, как и я сама.
— Я присмотрю за ним. Можно? — спрашивает Альп, забирая Каана из рук девушки, которая сразу же уходит. Чакырбейли выжидающе смотрит на меня.
— Нет. Я уложу его спать, не волнуйся. Лучше сам иди отдохни. Выглядишь неважно.
Чакырбейли поджимает губы и молча кивает. Поцеловав сына в лоб, отдает его мне. Выходит из спальни, закрывая за собой дверь. Но перед этим скользит по мне взглядом.
Знаю я, что спать он не станет. Даже если будет, то всего пару часов.
Уложив сына, я иду в ту самую комнату, которая теперь, по словам Альпарслана, моя. Принимаю душ, сушу волосы. Натянув ночную сорочку, некоторое время сижу на подоконнике и разглядываю двор. Мысли мечутся туда-сюда. Только отгоняю одну из них, так сразу появляется другая.
Сама не понимаю, что чувствую. С одной стороны, категорически не хочу видеть отца. А с другой... Если он умрет... я точно пожалею, что не навестила его в последний раз.
Но... я скорее боюсь встретиться с матерью. Ее я, наверное, ненавижу больше всех из своей родни. Не прощу никогда в жизни. Потому что она все знала! Все! И про неверность Альпа, о которой он мне твердил. И о том, что я беременна. Но несмотря на это, решила вычеркнуть меня из своей жизни, не разобравшись в ситуации. Да не сдались мне их сожаления и раскаяния! НЕ СДА-ЛИСЬ!
Ложусь в постель и не знаю в какой именно момент засыпаю. Но едва открыв глаза, подскакиваю, дабы скорее побежать к сыну. Потому что настенные часы показывают, что уже одиннадцатый час! До этого времени Каан обычно просыпается уже несколько раз! Господи, как я могла столько проспать? Кажется, стресс и напряжение последних дней дали о себе знать.
Уже собираясь выйти, я замираю посреди комнаты, почувствовав запах мужского парфюма. Альпарслан... Он был здесь! Я не могу ошибаться.
Каана в спальне нет. В горле моментально пересыхает. Создаётся ощущение, будто туда насыпали битого стекла. В сердце разливается что-то неприятное. Я быстро бегу вниз, прямо в ночной сорочке, наплевав, что в доме могут находиться чужие люди. А едва оказываюсь на последней ступеньке, выдыхаю, заметив в гостиной Тамилу и Каана. Они сидят прямо на ковре, со всех сторон окруженные игрушками. Сын настолько увлекся игрой с девушкой, что не замечает ничего вокруг. С открытым ртом наблюдает и слушает, что она говорит. Я же поражаюсь ей. Молодец. Так быстро завладеть доверием моего сына, который не очень любит играть с чужими людьми...
Но в последнее время он меня приятно удивляет.
— Здравствуйте, Дарина, — раздается за спиной мягкий женский голос. Повернувшись, встречаюсь взглядом с домработницей — матерью Тамилы. — Простите, что без разрешения принесли сюда мальчика. Он плакал, а вы спали. Решили не будить.
— Мы же договорились не «выкать» друг другу, — напоминаю я наш вчерашний разговор.
— Прости, — улыбается она, протягивая мне мобильный телефон. — Хозяин передал. Сказал, чтобы вы пользовались только этим. Так безопаснее. Видимо, он тоже решил не будить вас.
Кивнув, я принимаю из ее рук мобильный. Улыбаюсь вымученно, поворачиваясь к сыну.
— Я так понимаю... вы его накормили?
— Альпарслан Каримович накормил, — ошарашивает меня женщина. — Примерно полтора часа назад. Малыш уже проголодался, мне кажется. Я как раз готовлю для него пюре.
— Спасибо. И... я поняла. Душ приму, переоденусь и приду, — зачем-то докладываю я.
— Конечно. Я стол для вас накрою.
Поднимаясь по лестнице, захожу в контакты в новом телефоне. Кроме номера Азизы так и ничего не нахожу. Без раздумий набираю ее, потому что больше некого. А с ней есть о чем поговорить.
— Да, алло. Я вас слушаю, — едва слышно говорит нянька.
— Здравствуй, Азиза. Как ты, родная?
— Дарина? Привет! Ой, я замечательно! Так хочу тебя увидеть! Спасибо тебе за все! За все! Моей благодарности нет предела!
Не понимая, о чем она говорит, я впадаю в некий ступор. Ее голос настолько счастливый, что я невольно улыбаюсь. Однако до меня так и не доходит, что происходит. Отмираю спустя несколько секунд.
— Что случилось, Азиза? Я просто не до конца понимаю...
— За то, что операцию моей мамы оплатили! — перебивает она радостно. — Твой муж очень хороший человек, Дарина. Он...
— Так, стоп, — обрываю ее я, все ещё не веря в услышанное. — Кто оплатил операцию твоей мамы? Альпарслан? Ты уверена?
— Ну конечно! Он же тут был, только что! Я так счастлива, Дарина, словами не передать!
Глава 29
После слов Азизы меня охватывает ледяное оцепенение. В ответ я просто не могу вымолвить ни слова, утопая в тревоге и мыслях о том, что было с нами и что стало. Осознание того, что Альп заплатил за операцию матери няни нашего сына, никак не укладывается в голове.
Во мне нет ни капли доверия к Чакырбейли, но этот его поступок вкупе с другими действиями, совершенным нам во благо, пробивает трещину в гранитной стене, которую я выстроила.
«Зачем он это сделал? Неужели чтобы расположить меня к себе? Значит ли, что сказанные им тогда слова были правдой? Действительно ли он готов жертвовать всем ради нас?» — непрекращающимся ритмом сыплются вопросы и не дают сосредоточиться на чем-то одном.
Мне очень трудно ему поверить. Я попросту боюсь вновь обжечься о возможное предательство. Однако и его поступок забыть не могу. Он видел мою тревогу и глаза Азизы в тот момент. И сделал все возможное, чтобы помочь.
— Надо же... — говорю я я, прерывая повисшую тишину. — Я за тебя очень рада.