Страница 86 из 134
В течение 1980-х годов советский ВМФ пополнился ракетными крейсерами двух типов, строительство которых возобновилось после многолетнего перерыва. Последний из предыдущей серии «эрзац-крейсеров» проекта 1134, до 1977 года относившихся к классу больших противолодочных кораблей, вступил в строй в 1969 году. Но для борьбы с американскими авианосцами требовались значительно более эффективные средства, и работа над ними велась ещё с середины 60-х годов.
Появление в составе ВМФ США авианосцев и крейсеров УРО с ядерными силовыми установками вызвало интерес к таким кораблям и в Советском Союзе. Как только Хрущёва убрали, сразу же началось эскизное проектирование «атомного» ВПК водоизмещением около 8000 тонн. Но поскольку на первом месте всё же оставалась программа строительства атомных подводных ракетоносцев, на выполнение которой были направлены основные силы науки и судостроительной промышленности, работа над атомным ВПК шла медленными темпами. Делу также мешало отсутствие ясного представления о назначении и, соответственно, вооружении будущего корабля.
В процессе предварительной проработки проекта противолодочное назначение постепенно ушло на второй план. Главным стало повышение ударных возможностей атомохода, а также эффективности системы ПВО, без чего нельзя было обеспечить достаточную боевую устойчивость. Тактико-техническое задание конструкторам министр обороны утвердил 25 мая 1971 года. Оно предписывало создать ракетный крейсер универсального назначения, способный уничтожать крупные надводные корабли противника, успешно решать задачи ПЛО и ПВО.
Наконец, 27 марта 1974 года на Балтийском заводе в Ленинграде был заложен головной корабль проекта 1144 «Орлан», получивший наименование «Киров». Советская судостроительная промышленность в то время не имела опыта строительства боевых кораблей такого водоизмещения (24 300 тонн) и размеров (длина 251 м, ширина 28,5 м, осадка 10 м), поэтому работы шли довольно медленно. Только 27 декабря 1977 года «Киров» наконец сошёл со стапеля на воду. Ещё три года заняла достройку на плаву и лишь 30 декабря (снова последний день года!) 1980 года тяжёлый атомный ракетный крейсер «Киров» вступил в строй.
Пример атомного ракетного крейсера «Киров» наглядно показывает, корабли какого качества поставляла флоту советская судостроительная промышленность. В представлении, направленном Главной военной прокуратурой министру обороны СССР Соколову в сентябре 1986 года, по этому поводу говорилось:
«В 1980 году технически неисправным, неукомплектованным и без проведения ряда испытаний принят от промышленности тяжёлый атомный ракетный крейсер «Киров» постройки Балтийского завода имени С. Орджоникидзе. Некоторые системы и изделия неисправны до настоящего времени, он стоит в ожидании заводского ремонта.
Тем не менее, на момент подписания приёмного акта предприятию выплачено... 99,9 процента стоимости крейсера. По инициативе Минсудпрома вручены государственные награды 3 тыс. человек, в том числе 13 должностным лицам из состава приёмочной комиссии. Троим присвоено звание Героя Социалистического Труда, и среди них — председателю комиссии адмиралу Бондаренко Г. А.
В наградном листе говорится о «тщательной проверке работоспособности всех систем корабля и возможности его эффективного использования с высокой степенью надёжности боевого применения»... Под давлением изготовителей акты приёмки подписываются и при наличии в них заключений специалистов о неготовности корабля... Допускаемые нарушения граничат с преступлением со стороны отдельных лиц. 15.09.86 г. возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст. 170 и 260 УК РСФСР».[220]
Атомный ракетный крейсер «Киров» пр. 1144
Не удивительно поэтому, что атомный крейсер «Киров» практически не эксплуатировался. Единственную свою боевую службу он нёс в 1984 году, второй раз отправился в дальний поход лишь через 5 лет (!), в конце 1989 года, но через два месяца вернулся в Североморск — вышел из строя носовой реактор — и на долгие годы встал у стенки, где постепенно пришёл в полную негодность. Помимо катастрофической нехватки денег, возможности его ремонта в значительной мере затруднило то обстоятельство, что преобладающую часть вооружения и оборудования крейсера составляли опытные образцы, вообще не подлежащие ремонту.
Несмотря на грозные строки прокурорского представления, весь пар ушёл в гудок. В декабре 1986 года Горбачёв дал указание Генеральной прокуратуре СССР прекратить уголовное дело в отношении лиц, замешанных в афере с приёмкой от промышленности небоеспособных кораблей. Матросы и офицеры погибали на кораблях и подводных лодках, горевших, взрывавшихся и тонувших на всех флотах, зато адмиралы, украшенные множеством орденов и медалей, продолжали свою трудную службу на благо Родины. Но всё же военная прокуратора старалась не зря:
/Благодаря ей, лица, которые/ «способствовали принятию в состав флота кораблей и лодок с недоделками, известны поимённо. Это адмиралы Бондаренко Г. А., Котов П. Г., вице-адмиралы Новосёлов Ф. И., Филонович Р. Д., Кругляков B. C., контр-адмирал Лойконнен Г. Г., капитан 1-го ранга Рыков В. И. Делалось это, как установлено, не без ведома руководства ВМФ».[221]
Основным вооружением «Кирова» стал противокорабельный ракетный комплекс «Гранит» большой дальности (более 550 км). В носовой части крейсера в подпалубных пусковых установках (что было новинкой в советском флоте) разместились 20 крылатых ракет «Гранит», разработанные в КБ Челомея. О том, что представляли собой эти гигантские ракеты, уже шла речь на страницах нашей книги, поэтому повторяться не будем. Интересно другое:
«Водрузив на тяжёлый атомный ракетный крейсер «подводные» по происхождению (т.е. предназначенные для вооружения ПЛ пр. 949 и 949А) ракеты «Гранит», пришлось «для экономии», чтобы не разрабатывать новую пусковую установку, тащить на надводный корабль «лодочную». В результате, чтобы выстрелить с ТАРКР ракетой, нужно закачивать в пусковую установку забортную воду, поскольку это было необходимо делать на лодке. А вот принять на вооружение компактную и, в отличие от «царь-ракет», практически неуязвимую для средств самозащиты кораблей тактическую ракету мы до распада СССР так и не успели».[222]
Небольшой боезапас, с учётом того, что стрельбу ракетами планировалось вести только залпом, весьма ограничивал боевые возможности корабля. После первого же удара по противнику он мог остаться безоружным. Пополнение боезапаса в открытом море (для этого требовалось перегрузить с транспортного судна на крейсер семитонные махины длиной 10 метров) было делом нереальным. Такой вот атомно-ракетный подводно-надводный советский спектакль абсурда!
Противовоздушную оборону осуществлял зенитно-ракетный комплекс большой дальности «Форт», созданный на основе армейского С-300ПМУ. Ракеты этого комплекса (боекомплект 96 единиц) тоже размещены в подпалубных пусковых установках барабанного типа, с вертикальным стартом. Впервые советский корабль получил многоканальный ЗРК, способный одновременно обстреливать шесть воздушных целей с интервалом между пусками в три секунды.
Максимальная дальность полёта ракет 5В55РМ составляет 90 км, что позволяет вести борьбу с ударными самолётами — носителями противокорабельных и противолодочных ракет, а также с крылатыми ракетами. ЗРК «Форт» дополняют две пусковые установки зенитно-ракетного комплекса «Оса-М». Для поражения ракет, сумевших прорваться через зону поражения ЗРК «Форт» предназначены восемь 30-мм шестиствольных автоматов АК-630М.
220
«Собеседник», 1991, №14.
221
«Собеседник», 1991, №14.
222
Тайфун, 198, №4, с. 34.