Страница 74 из 134
Экспериментальная лодка К-162 во время испытаний (декабрь 1969 г.)
Однако впечатляюще выглядевшие на бумаге амбициозные планы коммунистов (ещё раз напомним — «научно обоснованные»), как всегда рассыпались в прах при первом же столкновении с реалиями советского военно-промышленного комплекса.
Проектирование «супер-лодки», начатое в 1958 году, растянулось на пять лет. За три дня до наступления 1964 года в Северодвинске, наконец, заложили долгожданную атомную подводную лодку К-162 проекта 661. Но трудности с проектированием оказались, как показали дальнейшие события, ещё цветочками, ягодки были впереди.
Лодка имела весьма оригинальную конструкцию. Носовая часть её прочного корпуса в сечении напоминала «восьмёрку», и состояла из двух цилиндров диаметром пять с половиной метров каждый, расположенных один над другим. В районе четвёртого отсека они стыковались с основным корпусом цилиндрической формы диаметром девять метров. Лёгкий же корпус в поперечном сечении имел круговую форму, что позволяло разместить в носовой части, между прочным и лёгким корпусами, десять контейнеров с противокорабельными крылатыми ракетами П-70 «Аметист».
Для кормовой части проектировщики выбрали форму типа «раздвоенная корма», с пятиметровым расстоянием между гребными валами восьмилопастных гребных винтов. Подобные новаторские решения, по мысли конструкторов, должны были обеспечить новой подлодке высокие маневренные и скоростные качества.
Не имело в то время аналогов в мире основное вооружение К-162: твердотопливные противокорабельные крылатые ракеты с подводным стартом П-70 «Аметист», созданные в КБ любимца Хрущёва Челомея, впервые изменившего ракетам на жидком топливе. Старт крылатых ракет «Аметист» производился из подводного положения с глубины до 30 метров под углом 15 градусов к горизонту. Контейнер с ракетой предварительно заполнялся забортной водой, стартовые двигатели подводного хода выводили ракету на поверхность, после чего включался маршевый двигатель (время его работы составляло три минуты).
Крылатая ракета «Аметист»
Максимальная дальность полёта «Аметиста» не превышала 70 километров, которые ракета преодолевала на высоте 60 метров, доставляя к цели фугасно-кумулятивную головную часть либо ядерную боеголовку, в зависимости от оснащения. В этой ракете советским конструкторам впервые удалось реализовать принцип «выстрелил и забыл» — радиолокационная головка самонаведения самостоятельно выбирала цель, имеющую наибольшую отражающую поверхность (это, как правило, был авианосец), и наводилась на неё.
Чтобы повысить шансы уничтожения авианосца противника, и обеспечить отрыв от преследующих противолодочных сил, от конструкторов потребовали обеспечить подводную скорость хода до 38 узлов. Они славно постарались и не только выполнили требование заказчика (что вообще-то случается весьма редко), но даже перевыполнили. В декабре 1971 года на ходовых испытаниях К-162 развила подводную скорость 44,7 узла (82,78 км/час), что по сей день остается мировым рекордом. Члены наблюдательной комиссии тут же отбили телеграмму Брежневу, рапортуя о замечательном подарке к 65-му дню рождения вождя, неустанно боровшегося за мир во всем мире путем осуществления небывалой в истории человечества гонки вооружений.
Но этому радостному событию предшествовала обычная советская история — бесконечное затягивание сроков строительства. Требование абсолютной новизны сыграло злую шутку с заказчиком. Не помогли бесконечные постановления правительства, грозные приказы министров судостроительной промышленности и обороны — вялотекущее строительство затянулось до 1969 года. Только 31 декабря 1969 года был, наконец, подписан акт о приёмке К-162 в состав флота (давно надо было именно этот день объявить Днём советских судостроителей — так они любили сдавать корабли в последний день года!). Закончилась 11-летняя эпопея создания подводного «экспресса», но не закончились неприятности.
Подводная лодка К-162 даже при 80-процентной мощности энергетической установки развивала под водой скорость 42 узла (77,8 км/час). Казалось бы, вот он, триумф советской науки и техники! Наконец-то советский ВМФ получил подводный рейдер, способный догнать любой крупный надводный корабль противника, атаковать его и уйти от преследования. Но трезвый взгляд на резвого новичка вызвал у адмиралов глубокую тоску.
Выяснилось, что на такой скорости подводного хода колоссально возрастает уровень шума, производимого лодкой (более 100 децибел!), что позволяет противнику легко обнаружить её на большой дальности и, естественно, предпринять необходимые меры самообороны. В такой ситуации шансов на успешную атаку авианосного соединения практически не оставалось — охотник сам превращался в жертву.
Атомная «супер-субмарина» К-162 пр. 661
И вот этой лодке, уже обнаруженной противником, надо было приблизиться к авианосцу хотя бы на 60 км и произвести пуск ракет, тем самым окончательно демаскировав себя. К тому же, для использования всего боекомплекта (десяти крылатых ракет «Аметист») требовалось произвести два раздельных залпа (все варианты атаки авианосных соединений предусматривали только массированное применение ракетного оружия, об одиночных пусках речь вообще не шла) с интервалом в три минуты, что также уменьшало шансы на успех и выживание.
В общем, было от чего грустить флотскому командованию. Во-первых, долгожданная сверхскоростная субмарина не соответствовала даже минимальным требованиям скрытности. Во-вторых, ракеты «Аметист» обладали множеством недостатков (главные среди них — малая дальность, неустойчивость к помехам, ненадёжность). В-третьих, основные механизмы и оборудование корабля имели совершенно недостаточный ресурс. Как-то вдруг выяснилось, что время и деньги (стоимость К-162 оказалась в несколько раз выше, чем у других тогдашних атомоходов) выброшены на ветер. Полноценным боевым кораблём К-162 так и не стала.
К тому времени главным показателем совершенства подводных лодок уже считались характеристики шумности — чем тише, тем лучше. Скорость 44 узла, на которой у лодки отрывало входную дверь ограждения рубки, лючки и обтекатели, а рёв, издаваемый ею, был слышен за полсотни миль вокруг (кстати, сама лодка становилась при этом абсолютно глухой), оказалась никому не нужна.
От строительства серийных подводных лодок проекта 661 пришлось воздержаться. Разумеется, о том незначительном факте, что боевая ценность «экспериментальной» подводной лодки является минимальной, велено было забыть. Публично же, само собой понятно, всегда постоянно подчёркивалось (и подчёркивается до сих пор) совсем иное:
«По своим ходовым и маневренным качествам корабль не имел аналогов ни в нашем, ни зарубежном подводном кораблестроении... Использование этой АПЛ в качестве опытного корабля[199] обеспечило проведение в натурных условиях испытаний новых типов боевых и технических средств с учетом перспектив развития АПЛ следующих поколений, внедрение и изучение возможности новых судостроительных материалов, разработку технологии их изготовления и применения в производстве и эксплуатации».
Не обошла подводного рекордсмена стороной и радиационная авария. В конце 70-х годов, когда К-162 находилась на ремонте, при перезарядке реакторов какой-то матрос уронил в него (реактор) гаечный ключ, из-за чего пришлось выгружать активную зону. Торопясь отрапортовать о завершении затянувшегося ремонта, устроили аврал, результатом чего стал несанкционированный пуск атомного реактора, так как электрики в спешке перепутали фазы электропитания в его механизмах. К счастью для экипажа, всё обошлось одной лишь разгерметизацией первого контура реактора и выбросом радиоактивной воды в один из отсеков подводной лодки, что на фоне аварий с человеческими жертвами на К-19 и К-27 выглядело лёгким недоразумением.
199
К-162 постоянно числилась в боевом составе Северного флота, и официально опытной не считалась, но надо же было как-то оправдать её существование — Авт.