Страница 4 из 134
Эти жалкие остатки бывшего императорского флота не представляли сколько-нибудь серьёзной угрозы ни для одного вероятного противника. Так, 10 подводных лодок типа «Барс» (9 на Балтике, 1 на Чёрном море) морально устарели ещё к моменту своего вступления в строй в 1915-16 гг.
Линкоры типа «Гангут», как известно, обладали слабым бронированием, делавшим их лёгкой добычей для любого линейного корабля, спущенного на воду после 1913 года. Эсминцы и канонерки годились только для охраны собственных берегов, и то в ограниченных пределах.
На Дальнем Востоке и на Севере военного флота у СССР до 1932-33 гг. вообще не было.
Поиски доктрины
Большевики с первых дней захвата власти в России постоянно твердили о том, что их главной целью является победа революции в «мировом масштабе». Однако уже к 1925 году они поняли, что даже в Европе, не говоря обо всём мире, с «пролетарской революцией» придется повременить. Более того, идеологи РКП(б) уяснили очень важное обстоятельство: «недостаточно сознательные» пролетарии на Западе вряд ли смогут самостоятельно придти к власти. Поэтому необходимо оказать им «помощь» в деле захвата власти.
Подводная лодка «Пантера» (бывшая «Комиссар»)
В 1925 году советское руководство прекратило вести необъявленную партизанско-диверсионную войну на территории Польши и начало планомерную подготовку к грядущему «Великому освободительному походу».[12]
В докладе на Пленуме ЦК ВКП(б), состоявшемся 19 января 1925 года, Сталин сделал вывод о неизбежности в будущем новой «большой войны» и заявил, что «в связи с этим не может не встать перед нами вопрос о нашем вмешательстве в эти дела». Но для того, чтобы такое вмешательство стало возможным и успешным, требуется в кратчайшие сроки создать мощную военно-экономическую базу, которая станет надёжным фундаментом для войны с «капиталистическим окружением».
В декабре 1927 года, выступая с отчетным докладом на XV съезде партии, Сталин поставил задачу «партийному активу» и руководителям всех ведомств - «учесть противоречия в лагере империалистов, оттянуть войну» до того момента, пока «не назреют вполне колониальные революции», либо «пока капиталисты не передерутся между собой».
На совещании пропагандистов Москвы и Ленинграда, состоявшемся 1 октября 1938 года, Сталин разъяснил:
«Бывают случаи, когда большевики сами будут нападать: если война справедливая, если обстановка подходящая, если условия благоприятствуют. Они вовсе не против наступления, не против всякой войны. То, что мы кричим об обороне - это вуаль, вуаль. Все государства маскируются».
Давным-давно опубликовано множество подобных высказываний и документов, предельно откровенных, не оставляющих никаких сомнении в изначально агрессивных устремлениях большевистского режима. С ними не знакомы лишь те, кто не желает знать правду, а упрямо повторяет ложь о миролюбивом характере внешней политики СССР, об исключительно оборонительном характере советских военных доктрин и планов, о полной неготовности СССР к войне, о коварстве германских нацистов и т.д.
В связи с ясно указанной в 1925-27 гг. «генеральной линией» партии и правительства, проблемы возрождения и дальнейшего развития флота стали предметом оживленной дискуссии среди военных моряков. При этом очень скоро определились две принципиально различные точки зрения на возможные пути развития советского флота.
Бывшие офицеры императорского флота, пошедшие на службу к большевикам, составили основу так называемой «старой школы». В нее входили В. А. Белли (1887-1981), А. К. Векман (1884-1955), Л. М. Галлер (1883-1950), Л. Г. Гончаров (1885-1948), Б. Б. Жерве (1878-1934), Э. С. Панцержанский (1887-1937), Ю. Ф. Ралль (1890-1948), А. В. Шталь (1865-1950) и другие.
Они считали, что в первую очередь нужно строить линейные корабли, крейсеры, авианосцы и эскадренные миноносцы, способные действовать в открытом море. Например, известный в те годы теоретик, начальник военно-морской академии М. А. Петров считал, что для войны с Великобританией Балтийский флот должен иметь в строю как минимум 8 линкоров, 16 крейсеров и 3 флотилии эсминцев (15-18 единиц). Иными словами, «старая школа» ратовала за создание сбалансированного флота, ядро которого обычно составляют крупные боевые единицы.
В отличие от этих «военспецов», «революционные новаторы» так называемой «молодой школы» предложили теорию «малой морской войны». Это были М. В. Викторов (1894-1938), К. И. Душенов (1895-1940), В. И. Зоф (1889-1937), И. К. Кожанов (1897-1938), С. В. Курков, И. М. Лудри (1895-1937), Р. А. Муклевич (1890-1938), В. М. Орлов (1895-1938), Ф. Е. Родин и прочее флотское начальство «пролетарского происхождения».
Их концепция заключалась в том, что для разгрома линейных, лёгких и десантных сил противника в прибрежной зоне вполне достаточно применить ограниченные по составу силы и средства. Основу этих сил, по мнению «новаторов-пролетариев», составляют торпедные катера (их в то время часто называли «москитами» - по аналогии с мошками, способными искусать до смерти крупное животное), подводные лодки и морская авиация; главными средствами обороны являются береговая артиллерия и стационарные минные заграждения. Основными формами боевых действий «малого флота» они считали «молниеносные» удары по вражеским эскадрам, противодействие операциям вражеских лёгких сил возле собственных берегов и поддержку сухопутных войск. Все это - без значительного удаления от своих баз.
Именно вторая из упомянутых концепций в период 1927-1936 гг. пользовалась официальной поддержкой «наверху». Во-первых, как уже сказано выше, главную ставку в будущих революционных войнах военно-политическое руководство СССР в то время делало на сухопутные войска. Во-вторых, денег и материально-технической базы для создания мощного флота «открытого моря» всё равно не было. Существовавшее положение вещей нашло зримое выражение в организации вооружённых сил. Сейчас уже мало кто знает, что «красный флот» в 1920-1930-е годы являлся... частью армии! Руководство им осуществляло Управление военно-морских сил РККА.[13]
Торпедные катера типа Ш-4
Торпедный катер типа Г-5
Летающая лодка-амфибия Ш-2 (1929 г.)
В начале 1928 года высшее военное руководство страны призвало своих подопечных прекратить дискуссию и полностью определиться со «значением и задачами морских сил в системе вооружённых сил страны». Черту под спорами между «старой» и «молодой» школами подвело постановление Реввоенсовета СССР:
«При развитии Военно-Морских Сил стремиться к сочетанию надводного и подводного флотов, береговой и минно-позиционной обороны и морской авиации, отвечающему характеру ведения боевых операций на наших морских театрах в обстановке вероятной войны... Считать основными задачами Военно-Морских Сил РККА:
А) содействие операциям сухопутной армии в прибрежных районах;
Б) оборону берегов в условиях совместного разрешения этой задачи средствами морских сил и сухопутной армии;
В) действия на морских коммуникациях противника;
Г) выполнение особых морских операций.
По составу флота руководствоваться нижеследующим:
А) основным фактором, сообщающим операциям флота боевую устойчивость и активность действий, являются линейные корабли;
Б) развитие лёгких сил (крейсера, миноносцы, торпедные катера, сторожевые суда, канлодки) должно отвечать требованиям современной морской войны и соответствующей организации флота на наших театрах с учётом особенностей характера использования морских сил в будущей войне;
В) развитию подводного плавания уделять особое внимание, при учёте специальных операций подводных лодок и обеспечения возможности совместных их действий с надводным флотом».
12
Именно эту главную, основную, можно даже сказать единственную цель военного строительства (а также обусловленных военными нуждами мероприятий по индустриализации, коллективизации и ликвидации безграмотности) до сих пор не желают признавать многие российские историки. Вместо этого они по-прежнему рассказывают сказки об «укреплении обороноспособности» СССР перед лицом «враждебного окружения».
Вот типичная цитата из такой сказки: «в связи с новым витком гонки военно-морских вооружений в мире, мы приступили к строительству океанского флота», способного «вести боевые действия против флотов нацистской Германии, Японии и Италии одновременно» («Морской сборник», 1996, №10, с. 14). — Прим. Ред.
13
Один из ветеранов-подводников, П. Д. Грищенко, пишет в своих мемуарах. что даже в 30-е годы военно-морское училище имени Фрунзе (бывший Морской кадетский корпус) возглавлял комбриг-кавалерист. — Прим. Ред.