Страница 154 из 171
— Его направлю! Пускай защищает интересы нации.
— Нашли защитника! Мухтаров — друг Лодыженко.
XI
В степи собирались принимать плуги, привезенные Мухтаровым.
В колхозы послали человека, который должен был провести подготовительную работу. В Кзыл-Юрту с каждым трамваем приезжали все новые и новые делегации колхозников. В большинстве это была молодежь.
Гафур Ходжаев думал, что ему удастся преодолеть те мрачные настроения, которые после смерти Исенджана неизвестно по чьему наущению овладели умами даже жителей Кзыл-Юрты. Он собирал партийный актив, советовался с комсомольцами, беседовал с отдельными влиятельными аксакалами.
Он ходил настороженный и молчаливый. Членам «комиссии по оказанию помощи зарубежной бедноте» сказал, чтобы они зашли к нему после приезда Саида. Пользуясь оживлением в городе, приездом массы новых людей, комиссия активизировала свою деятельность.
Из Ферганы для обмена опытом прибыла местная комиссия из трех человек во главе с Юсупом. Приехавшие где-то затерялись в новом, теперь уже большом городе.
Софье Преображенской обещали еще в Фергане устроить свидание с мужем. Потом, «по конспиративным соображениям», это свидание перенесли в Советскую степь. Пока официально она искала работы, собиралась работать в «комиссии по оказанию помощи» и жила на средства, которые ей щедро отпускал Нур-Батулли.
Не нужно обладать большим умом, чтобы даже такой женщине, как Софья Аполлинарьевна Преображенская, понять скользкую неопределенность своего положения. В гостинице «Интурист» ее предусмотрительно прописали на фамилию Храпкова, достав для этого соответствующий документ. Предстоящее ее свидание с мужем готовилось в тайне. Всюду, где Преображенской приходилось иметь дело с официальными органами власти, ей тотчас помогал Нур-Батулли или же кто-нибудь из ловких его помощников. Даже сам начальник маргеланской милиции приезжал вместе с нею в степь и устраивал ее в гостинице по этому документу.
В гостинице почтальон почему-то любезно принес ей телеграмму «до востребования» в номер.
«Погода неважная скучаю хочу встретиться учителем интересуюсь приветствуй подвернется случай продай что просил в письме Вик».
Пометки на телеграмме говорили, что она послана из Ташкента. В первый момент Софья Преображенская довольно улыбнулась — значит, все-таки не забыл, не бросил совсем. Вредитель, говорят, враг… Но это же ее муж! Другого у нее нет и, наверное, не будет. Он обещал увезти ее за границу, да… хотя бы здесь наведался. Может, в самом деле, как обещал Батулли, жизнь у них будет по-иному построена.
Уже в номере она от мечты вернулась к действительности. Перечитывала телеграмму и не могла толком понять, что же ей пишет гонимый законами муж.
Она не сомневалась, что ее муж, по соображениям конспирации, должен был писать телеграмму, пользуясь каким-то условным кодом. Ведь за ее перепиской следят — об этом предупреждал ее Нур-Батулли, предупреждал и маргеланский друг, работающий в милиции. Неспроста ее и прописали здесь под чужой, вполне легальной фамилией.
У нее безвольно упали руки, высоко поднималась грудь. Несколько раз сряду повторила громко:
— Вик, Вик. Не Вит, а Вик.
А что, если эта телеграмма — ловкая западня?
От страха почувствовала озноб. Хотелось закутаться в теплый платок, быть уверенной, что она не одинока.
«Вик»!
Она по пальцам подсчитала дни, прошедшие с тех пор, как ее известили, что Преображенский выехал в Ташкент. Телеграмму ждала от него именно сегодня. Значит, он.
Но почему же «Вик»? Неужели телеграф перепутал?
Вот так она, лежа в постели, скрытая вечерними сумерками, расшифровывала телеграмму.
«Погода неважная» — понятно. В Ташкенте его ищут, за ним следят. Ну конечно, в условиях опасности «скучает». Абсолютно понятно. «Хочу встретиться с учителем… приветствуй». Идет речь о Инаят-Кави Ратнакаре. Надо понимать, что он находится здесь и его срочно надо отправить в Ташкент. Но как же это сделать? Пожелает ли он? Допустим, что я его упрошу для меня съездить, ну… ну хотя бы ненадолго.
Она вскочила с постели и стала расхаживать по комнате.
«Вик». Почему «Вик»? «Продать» то, что он просил, это понятно — письмо еще не дошло, будет завтра утром. «Вик»… Может быть, это предостережение? Да, это так и есть. Евгений Викторович в переписке с Любовью Прохоровной так подписывался. Значит, он едет сюда — ну, правильно, может узнать, что я живу под его фамилией, поднимет скандал… нужно быть осторожней. Не буду выходить из гостиницы до вечера.
Только тогда она вздохнула с облегчением, когда в комнату без стука вошел Юсуп. Преображенская предусмотрительно не зажигала свет, и они разговаривали в темноте.
Юсуп зашел сообщить ей, что в степь приезжает бригада во главе с Саидом-Али Мухтаровым, а вместе с ним, возможно, приедет и Батулли.
Софья Преображенская, однако, упустила из виду, что в гостинице проживает временно и Таисия Трофимовна, которая по иной причине тоже согласилась получать корреспонденцию на имя Храпковой…
XII
К полуночи отыскали учителя Инаят-Кави Ратнакара. Сделать это упросили Юсупа, который и нашел индуса в клубе строителей, размещавшемся в нижнем этаже недостроенного Дома культуры.
Инаят-Кави был немало удивлен, когда узнал, что им интересуется женщина. И он не знал — радоваться ли ему или печалиться.
— Я обещал «той» женщине поближе познакомить ее с вами. Сегодня она приехала сюда и завтра собирается надолго уехать отсюда, — начал Юсуп разговор после длительного колебания. Он пригласил индуса к себе ночевать и по дороге зашел с ним к Преображенской.
— Может быть, уже поздно, мулла Юсуп? — смущенно спросил вежливый индус, но все-таки зашел в гостиницу.
Софья Аполлинарьевна сидела за пианино и медленно, будто переливая из сосуда в сосуд целебную жидкость, с мечтательным видом перебирала клавиши, играя давным-давно разученный, почти единственный в ее репертуаре романс. Она даже вспомнила слова. И невольно запела своим унылым голоском:
Между цветов ты, полная любви, прошла
И не вернулась к счастию назад…
На миг лишь ярко расцвела,
Увы! Лишь только расцвела,
Как яркий солнечный закат…
Она сделала небольшую паузу. Ей казалось, что вместе с этой мелодией улетает последняя частица ее жизни, и, упав обессиленная, она угаснет.
Увы! Лишь только расцвела,
Как яркий солнечный закат…
Юсупу пришлось в третий раз уже более энергично постучать в дверь, чтобы наконец разбудить эту женщину, будто очарованную печальными мечтами.
— Пожалуйста! — крикнула она и неохотно обернулась к двери, только тогда поднявшись, когда Юсуп пропустил впереди себя знакомого уже ей человека. Ее бледное лицо вдруг покраснело.
Она еще женщина, а не труп. О, она еще не совсем «угасла». Свой «закат» она постарается оттянуть на максимально длительный срок.
Она очень рада встрече. Ведь Юсуп не знает французского языка.
— Вы завтра собираетесь выехать? Как жаль…
— Я, конечно, сожалею, — ответила Софья Аполли-нарьевна в тон индусу.
— Почему вы? Я должен сожалеть, — сдержанно перебил ее гость.
Женщина сделала вид, будто бы ничего не слыхала. Она должна во что бы то ни стало заставить этого человека сейчас же отправиться в Ташкент. У нее не было никаких сомнений в том, что индус, как и директор ферганского музея, — сообщник Амиджана Нур-Батулли. Вызов его «Виком» становился для нее понятным.