Наваждение

Господин Неверский уточнил, как у нас дела. После моего тихого ответа, что все в порядке, спросил, не разбудил ли он звонком ребенка. Наверное, подумал, что я шепчу потому, что Дэви спит, и хорошо! Очень хорошо. После очередного моего заверения — все отлично, в той же непреклонной форме заявил: завтра часиков в двенадцать приедет машина с нашими остальными вещами. Мне не нужно волноваться, специалисты сами перенесут вещи, соберут кроватку и сделают, что я им скажу. Попросил не стесняться нагружать «парней», еще раз уточнил — действительно ли все хорошо, и только после моего уже сказанного в третий раз — все прекрасно, попрощался и скинул звонок. За разговор с меня сошло семь потов, но я искренне оставалась благодарна этому потрясающему мужчине за помощь. А еще, как выяснилось, — очень по нему соскучилась.

Припомнив одну маленькую вещь, глухо застонала. Совсем забыла — завтра ведь должен был приехать курьер и привезти деньги от Борисевич, черт. Возвращаться на чертову квартиру совершенно не горела желанием, но и светить адресом Яна тоже не собиралась. А еще ключи, я их, разумеется, прихватила с собой. Задача. Побродив по помещению, остановилась перед окном, раздумывала, как быть. Сжав губы, принялась писать хозяйке сообщение, но вдруг остановилась и принялась его стирать, после чего открыла диалог с Аяном, отчего-то решая спросить совета у него. Мужчина ответил в течение получаса, и от прочитанного сообщения у меня не только дрогнули пальцы, но и в животе в бесчисленный раз затанцевали ледяные бабочки.

«Ева, скажу честно, мне очень приятно, что вы решили обсудить этот вопрос со мной. Если вас устроит такой вариант, то завтра вместе с парнями приедет мой человек, передайте ей ключи, она все сделает».

Ей? Душу царапнуло острым коготком ревности. Но я тут же выдохнула, малодушно подумав о Танате, сестре Яна, и понадеялась, что таинственная «она» ― именно сестра наваждения.

На следующий день в оговоренное время в дверь позвонили. Удобнее перехватив малыша на руке, с опаской открыла и изумленно замерла, ошеломленно оглядывая возникшую на пороге компанию. Впереди, широко улыбаясь, стояла точно не сестра Аяна, а смутно знакомая брюнетка с пирсингом в брови, а за ней трое здоровых мужиков бандитской наружности.

Девушка тепло со мной поздоровалась. Уверена: не сидел бы на моих руках сынок, точно бы полезла обниматься, а так только подмигнула моему посерьезневшему мальчику и, взяв меня под свободный локоток под мурчащее: «Пускай мальчики разбираются, а мы с вами чайку попьем», утянула в кухню, усадила на один из стульев и принялась по-хозяйски готовить тот самый чай.

— Ты меня, скорей всего, не помнишь, — говорила она, пока я мрачно сверлила ее спину взглядом. — Я Марианна, ты у меня делала своего дракона, — девушка обернулась через плечо, придирчиво глянув в район моего обнаженного горла. — Кстати, не мешало бы сделать коррекцию, как думаешь?

Марианна? Точно. То-то девушка показалась мне знакомой. Менее напряженно улыбнулась.

— Простите, столько лет прошло.

— Это да, — передо мной поставили чашку.

— Спасибо. Насчет коррекции я подумаю, но мне не мешает.

— Как хочешь. Как зовут прекрасного принца? — кивнула она на моего мальчика, восседающего у меня на коленях.

— Давид.

— Отличное имя. Путеводная звезда, — Марианна бесцеремонно потрепала малыша по макушке. — Пусть твоя звезда, малыш, горит ярко и потускнеет только в свой век и срок.

С недоумением воззрилась на девушку, прижав закряхтевшего ребенка к груди. Марианна мне начала нравиться все меньше и меньше. Странная она. И будто подслушав мои мысли, татуировщица хмыкнула:

— Ты думаешь, я странная? Есть такое. Моя бабка была шаманкой, ты можешь не верить, но есть на свете такие чудеса, которые мы чаще всего старательно не замечаем, а стоит заметить ― мороз по коже идет и все «чудное» принимаемся яро отвергать. Не бери в голову, все у твоего сына будет хорошо. И у тебя, — закончила она таинственное напутствие.

— Г-м, спасибо, — неуверенно промямлила, недоверчиво покосившись на чашку. — Это вам я должна отдать ключи?

— Мне. И давай на ты, разницы в возрасте у нас с тобой особо нет. Кстати, яду я в твою чашку не плеснула, — ровно сказала Марианна. — А что, нужно было добавить? — заметив, как я отшатнулась, она весело рассмеялась: — Прости, черный юмор иногда прет неконтролируемым потоком.

Подняв на руки ребенка, под насмешливым взглядом гостьи, отошла к окну.

— Давно ты знаешь Аяна?

— Давно. С универа, вместе учились, — равнодушно пожала она плечами. — Не переживай, на него я так же давно не претендую, не его типаж.

— Это… Откровенно.

— Ага. Откровенность за откровенность. Он ведь тебе нравится, да? Не просто нравится, ты горишь им.

— Не понимаю, о чем вы, — холодно ответила, чувствуя себя не в своей тарелке. Эта девушка начинала пугать меня до икоты. Крепче перехватив тихо агукающего Дэвида, развернула его к себе лицом, будто стараясь укрыть от ненормальной.

Губы Марианны исказила ухмылка.

— Сгораешь ты, а ненормальная я, — еле слышно пробормотала она. — Вот что, подруга, послушай, что я тебе скажу. И не только слушай, а мотай на ус. Когда Аян… Не если, а когда, сделает тебе шикарное предложение, не тупи и не строй из себя недотрогу, ждущую трамвая. Профукаешь и останешься у разбитого корыта. Соглашайся. Не раздумывая, поняла? Соглашайся, иначе сгоришь в своем ледяном огне и оставишь свою путеводную звезду сиротой. Ты меня услышала?

От страха мне в тот момент казалось: я продавлю собой подоконник, а то и вовсе мягким место заберусь на него, хорошо — широкий. Поясница ныла от боли, так сильно в нее впились деревянные бортики рамы. Во все глаза таращась на пугающую девушку, не знала, что и сказать, воздуха катастрофически не хватало. Она настолько меня испугала, и даже не слова, половину я и вовсе не поняла, а словно почерневшее лицо. Но буквально секунда ― и странная гостья невозмутимо допивала чай.

— Ну, мне пора. Будем надеяться, что ты меня услышала, — она вышла из-за стола и шагнула ко мне, наклонилась к моему совершенно ничего не испугавшемуся сыну и подмигнула: — Храбрый мышонок. Всех тебе благ, — и уже мне: — Испугалась? Напрасно. Учись различать реальную угрозу от той, что в твоей голове. В твоей вообще слишком много мусора, бестолковых страхов и суеты. Ключи в коридоре?

Заторможенно кивнула.

— Чудненько. Вернусь через пару часов.

Мне хотелось крикнуть: не надо, но я промолчала. Пришла в себя не сразу и то только потому, что Дэви на руках запсиховал. Посадив ребенка в стульчик, осторожно выглянула в прихожую. Как оказалось, ушла не только Марианна, но и пришедшие с ней мужчины. И только тогда смогла облегченно вздохнуть. Хорошая новость — ревности как не бывало, плохая — я начинаю бояться людей, хотя эта боязнь касалась только подруги Аяна. Интересно, она такая всегда была? И о чем вообще говорила? О каком таком предложении Яна? Спину неприятно похолодило. Но кое в чем внучка шаманки права — в моей голове действительно много пустых страхов, а жизнь ведь одна. Что останется у меня в старости, если с ними не разберусь, позволю захватить и погрузить на дно? Пустота и отчаянье. Это умозаключение мне не понравилось от слова совсем.

В тот день Марианна, как и обещала, вернулась даже раньше, чем через пару часов, принесла пухлый конверт с деньгами, но на этот раз никакими странностями не сыпала. Мы перекинулись парочкой ничего особо не значащих слов, она выразила надежду, что мы еще с ней встретимся, а может, получится когда-нибудь посидеть в кафе, и ушла, но не просто ушла, а, как мне показалось, унесла всю мою неуверенность в себе и тревоги.

Потрясающая девушка. Потрясла так, что оправляйся теперь. И я оправилась. Даже осмелилась первой написать Аяну и рассказать, как у меня прошел день. Ян посмеялся над моим впечатлением от его подруги и рассказал, как проходят его дни. В целом они состояли из переговоров и деловых встреч, с перерывами на недолговременный сон. Мужчина весело посетовал, он бы с радостью лучше провел эти дни со мной и Дэви, чем «развлекал» своих компаньонов. Признался, что у него впервые в жизни возникло стойкое желание сбежать с работы. Веселил шутками и делал все, чтобы я влюбилась в этого невероятного мужчину еще сильней. Хотя, казалось бы, куда уж больше.