Страница 38 из 41
Она наглаживала пса, который так уютно устроил голову ей на колени. Джесси был такой тёплый, уютный, мягкий, что сжималось сердце. Можно было понять, ради чего Нюсик бросила всё и два месяца просидела в этом… в этом… параллельном мире?
Мысли у Ри мешались. Если у Нюсик получилось, значит, и она могла бы тоже не возвращаться в трамвай, а остаться с бабушкой, пусть взрослой, пусть без волшебных даров, зато, несмотря ни на что, любимой дочкой и внучкой. Уже взрослой, уже опытной. Снисходительной к чужим недостаткам, достаточно самостоятельной, чтобы понять, что к чему и прожить прежнюю жизнь второй раз и к моменту, когда…
А будет ли в том параллельном мире это «когда»? Или жизнь так и пойдёт по накатанным рельсам без тумана, без потрясений, без волшебства? Ри доучится, защитится, выйдет замуж, купит в ипотеку квартиру, будет покупать в магазине свежее мясо и фрукты, которые пахнут фруктами… Может быть, когда-нибудь попадёт на концерт, увидит там Дана. Интересно, как его зовут на самом деле? Данила? Или это у него осколок от фамилии, а имя какое-то другое?
Только она подумала про Дана, как мысли понеслись по старой, хорошо наезженной колее. Что, если и Дан сейчас думал о чём-то таком? И теперь он хочет перекроить прошлое и остаться в своём горько-сладком прошлом?
Джесси заскулил — Ри слишком сильно придала его морду к своему колену.
— Не мучай скотинку, — тихо сказал Дим и присвистнул, подзывая собаку. Джесси, от радости вывалив язык, бросился к пленнику.
Ри очень хотелось поговорить с кем-нибудь о своих переживаниях. Нюсик была вся поглощена заботой о Вике. В этом было что-то обидное: она так зло всё время отзывалась о Дане, хамила ему, а теперь сама ухнула в ту же яму с головой. И теперь, после двухмесячной разлуки Нюсик с каким-то преувеличенным энтузиазмом принялась налаживать личную жизнь.
Ди, как, впрочем, и Дан, была занята. Рядом был только Дим.
— Вот ты бы остался, если бы была такая возможность? — спросила она у пленника.
— Вы меня собирались бросить посреди нигде. Как ты думаешь? — Дим криво ухмыльнулся. — Или я тебе совсем мозги отшиб тогда?
— Ну, для начала ты и сам пытался от нас сбежать. Так что…
— Хорошо, уела, — быстро согласился пленник.
Ри потёрла виски.
— Я не об этом. Вот если бы… С близкими людьми. Второй шанс.
— С близкими… Может быть, и остался бы.
— И даже без магии?
Дим задумался. Поскрёб подбородок, поцеловал Джесси в нос.
— А тут — смотря с кем. Для иных и вся магия мира — не цена.
Остановку гитариста-совёнка она запомнила смутно, обрывочно. Трамвай снова высадил их в глубокую ночную тьму, на этот раз ещё и морозную, слегка разведённую светом из окон хрущёвок. В отдалении светилась одинокая двенадцатиэтажка. ДСК, догадалась Ри.
Не успели они, зябко ёжась, выйти наружу, как в небо взмыли и с грохотом взорвались ракетницы. Стёкла в окнах заискрились зелёным и розовым.
— Новый год, — потирая руки, заявил Сен. — Салатиков поедим!
Гитаристу-совёнку было неловко, явно не хотелось тащить всю группу на встречу с прошлым, но и бросать их на холоде, да ещё в праздник, тоже было неправильно. Внутренняя борьба читалась на его лице.
— Ладно, пошли. Посидите на кухне? Только там очень тесно. И это, собаку надо в подъезде оставить. У нас там кошки. Были.
В квартире, типовой хрущёвке, спланированной вагончиком, и правда было не развернуться, особенно такой большой компании. Вик, пытаясь устроиться, чуть не сшиб люстру на кухне. Сен сразу решительно полез в холодильник, но получил по рукам от Ди.
Гитарист-совёнок убедился, что всё в порядке и скрылся за дверью в большую комнату. Оттуда тут же донеслись радостные возгласы. Ри различила три или четыре голоса, очень взрослых. Один, кажется, даже старческий.
«Праздник у родителей», — подумала Ри.
Интересно, где она будет встречать Новый год? Раньше она отмечала его дома у Нюсик. Картошка с тушёнкой, ананасы в банках, бутылка шампанского, если повезёт. Какая-то их Нюсиковых приятельниц умела делать красивые иллюзии, их запускали вместо салюта. Телевидение и радио не работали, заветный миг перехода из года в год вычисляли по старинным часам Бурэ с боем.
— Наш с тобой первый Новый год, — шепнул в самое ухо Дан и поцеловал Ри.
За стеной звенели бокалы и тихо журчал телевизор. Судя по доносившимся звукам, там смотрели «Голубой огонёк» или ещё какую-то праздничную попсу.
Сен прислушался.
— Это чо, «Фабрика»? — он приложил руку ко рту так, будто его затошнило.
— Похоже на то, — усмехнулась Ди.
— А мне они нравились! — сказал Вик. — Там девки были красивые.
Нюсик наградила новоявленного поклонника тяжёлым взглядом.
Дверь в комнату открылась, в коридор вышел растерянный и счастливый гитарист-совёнок. Он перешагнул через Дима, вытянувшего ноги на полу, прошествовал к холодильнику, после недолгих поисков достал оттуда хрустальную вазочку с оливье и бутылку шампанского. Посмотрел на друзей, пристроил салатник и бутылку на подоконнике и вытащил на стол огромную эмалированную кастрюлю с салатом, а следом ещё одну бутылку.
— Он не заправленный, там майонез в холодильнике. Приборы в столе, тарелки… — Он показал на пустую сушилку. — В мойке тарелки. — Подхватил салатник и шампанское и пошёл, стараясь не споткнуться о чьи-нибудь ноги.
— А времени сколько? — спросил Дан.
— Полдвенадцатого. Как раз успеем поесть, отметим, я пойду салют смотреть и… — Лицо гитариста помрачнело.
— Ты всегда можешь остаться. Если захочешь, — сказала Ри.
Совёнок помотал головой и зашагал дальше. Ри показалось, что у него на глаза навернулись слёзы.
А дальше они ели салат ложками прямо из кастрюли, Дан, как самый ответственный, открывал шампанское и разливал его по чашкам. За стенкой звучал гимн и удары курантов, родственники гитариста-совёнка звенели бокалами, громко поздравляли друг друга с Новым годом, с новым счастьем. На улице одна за другой в небо взлетали и озаряли небо яркими огнями ракетницы.
— Ну что, я готов, — совёнок вышел в коридор и принялся натягивать ботинки.
На кухне началась суматоха. Сен под шумок стащил нарезанное сало и ящик с фруктами. Ди в этот раз не стала его останавливать. Она унесла с собой остатки салата.
Кошка лежала на полочке для шляп, свесив вниз чёрный хвост. Кажется, её не пугали ни салюты, ни посторонние люди, ни голоса из комнаты. Она приоткрыла один глаз и сверху вниз посмотрела на Ри. Та привстала на цыпочки и несколько раз провела по гладкому лоснящемуся кошачьему боку.
Какое ощущение! Какая сладость! Котлер, наверно, будет ревновать…
Все уже ушли, а Ри продолжала стоять в чужой прихожей, в квартире с фантомами, наглаживая мурчащую кошку. Если её сейчас забрать с собой, всего этого уже не будет. Но, может, получится зайти сюда ещё раз?
Ребят она нашла у подъезда. Они стояли, запрокинув головы, и смотрели, как небо озаряется то розовым, то зелёным, то белым. Ри подбежала к Дану, накинула ему на плечо полу своего кардигана.
Сейчас ей снова было тепло и уютно, пусть на улице трещал мороз, и уши и нос щипало от холода. Вот так внезапно, посреди лета, на первой неделе знакомства, случился их с Даном первый Новый год. Будет ли второй, настоящий? Кто знает. Может, они успеют разбежаться раньше из-за его фанатизма. А может… Ри было страшно об этом думать, но готовность, с которой Дан кидался в бой с туманом, казалась самоубийственной. Что если, он просто не доживёт до декабря?
А может, они встретят праздник совсем в другом городе, таком же волшебном, но уже не оторванном от мира?
Ри загадала: если следующая ракетница будет фиолетовой, всё у них будет хорошо.
Канонада на несколько минут смолкла, и Сен, порядком продрогший, махнул рукой, показывая на застывший на рельсах трамвай. До него надо было пройти ещё метров пятьдесят. Остальные согласно закивали. В конце концов, с зачарованной одеждой повезло только Ри и Дану. Остальных мороз пробрал до костей. Кажется, даже Вика и Нюсик любовь грела не так сильно. Что уж говорить про Дима, который стоял, обхватив себя за плечи руками. Да и Джесси рычал и прижимал уши от каждого взрыва фейреверка.