Страница 17 из 47
— Можешь рассчитывать на нас, малышка, — Вик ответил за обоих, давая Алану понять, что Лаки совершенно ни к чему знать об их стычке.
— Что-то я проголодался, — Антэн, наконец-то, решился отойти от камина, уже полностью справившись со своими эмоциями. — Детка, там ничего не осталось для голодного папочки? — жалобно спросил он.
— Да еды сколько угодно, мой дорогой папочка, — рассмеялась Лаки, выгружая на стол чистые тарелки и свежие закуски. — Я специально все принесла, ведь нам с Виком сидеть еще до рассвета.
— Я посижу с вами, — не терпящим возражений тоном сказал Антэн. — Сегодня ведь праздник Йоль, и сжигая полено, очищаешься от всех грехов.
— Ну, если ты уже заговорил о празднике, то можешь постоять и под омелой, загадывая желание, — иронично предложил Вик. — Лаки притащила ее из Заповедного леса, и она считается у нас волшебной.
— Что значит, притащила? — недовольно нахмурился Антэн и требовательно спросил у дочери: — Ты самовольно была в лесу?
— Кого ты слушаешь, папа? Он же тебя разводит! — укоризненно покачала головой Лаки, бросая негодующий взгляд на Вика. — Конечно, не была. Я купила омелу у «лесовиков», убеждавших, что она волшебная. И теперь мы загадываем под ней желания, вдруг они, правда сбудутся. А ты Вика больше слушай, он тебе еще запоет, что и это вино заговорено на любовь, — она небрежно указала на последнюю, четвертую бутылку. — Они со Стивеном рассказывают всем небылицы о его необычных свойствах.
Антэн взял бутылку, хорошенько ее встряхнул и откупорил. Вино запенилось, как шампанское, и он аккуратно разлил его в четыре фужера.
— Да-а, настоящий «вересковый мед».
Антэн сделал большой глоток и прикрыл глаза от удовольствия, а затем предложил Алану:
— Попробуй, сынок. Это наше семейное вино, его тайный рецепт передается из поколения в поколение. Мне, правда, не пришлось получить его от деда, но, что уже об этом говорить, — с нескрываемой грустью сказал он и отметил, наслаждаясь букетом вина: — А оно стало еще изысканней. Дед добавил несколько новых ингредиентов.
— Это я добавила, папа. А рецепт нашла в одной старинной книге. Бирн тоже говорил, что вино напоминает знаменитый «вересковый мед» Бойеров, но я думала, что он мне просто льстил. Я никогда не пробовала оригинал, и не могу судить об их сходстве.
Антэн в очередной раз с болью убедился, что Лаки не стала для прадеда по-настоящему родной, и все из-за его опрометчивого решения, не принесшего никому ни счастья, ни душевного покоя.
— Это из-за меня он не хочет раскрывать тебе семейный секрет, детка, — произнес он с обидой за дочь.
Лаки тягостно было вновь увидеть, как сильно отец раскаивается в своем поступке, предопределившем ее жизнь, и она поспешила его успокоить:
— Папа, да при чем здесь ты? Подумай сам, как бы он передал рецепт тебе или мне в двадцатилетнем возрасте? Это все равно, что толкать своих детей на путь алкоголизма, обучая с ранних лет виноделию.
Объяснение так быстро пришло ей в голову, что она впервые задумалась. Возможно, так оно и есть. Прадед не захотел вызывать у нее усиленный интерес к спиртным напиткам, тем более, к их изготовлению.
— А с Макбрайдом у нас свои маленькие тайны. Он меня многому научил, в том числе, и как надо пить, чтобы не спиться, а тем более, не опиться и не попасть впросак. Вот и это вино он научил меня пить правильно.
Лаки покрутила фужер, тщательно вспенивая вино, а затем сделала два больших глотка.
— Если пить так, как предложил ты — вспенив и большими глотками, то вино сразу бьет в голову, и становится легко и весело, как от обычного хорошего алкоголя. Ну, а если наливать его, не взбалтывая, и пить медленно, маленькими глотками, то ингредиенты начинают действовать по очереди, постепенно пробуждая весьма определенные чувства и желания, — она насмешливо улыбнулась, заметив, как удивление и недоверие, сменяя друг друга, промелькнули в глазах отца.
— Не понял, детка, — недоуменно произнес Антэн, принюхиваясь к оставшемуся в фужере вину. — Ты хочешь сказать, что если пить его медленно и печально, то оно действует, как… — он слегка замялся, но все же закончил свою мысль, — как афродизиак?
Лаки кивнула ему, уточняя: — Только не печально, как ты сказал, а расслабленно, в романтической обстановке.
Вик оживленно встрепенулся: — Получается, вино все-таки действует? Я думал, ты подсунула обычное плацебо, а Стивен поверил и завелся с пол-оборота.
— А ты проверь, и потом скажешь мне плацебо или нет, — невинно предложила Лаки. — Я ведь поверила Бирну на слово, и так, пару раз в год посылаю ему с полдюжины бутылок.
— Макбрайду нужен допинг? — сочувственно хохотнул Викрам и снисходительно добавил: — А чем он думал, когда женился на девчонке? Все жеребцом себя считал?
— Угомонись, — холодно прервала его Лаки. — Ему не нужен никакой допинг. Вино действует на чувственность, а не на эрекцию, и очень подходит для романтических вечеров. Не будет же он, в самом деле, на годовщину свадьбы или в День святого Валентина предлагать жене виски.
— Прости, что усомнился в твоем драгоценном Бирне, — иронично извинился Вик. — Конечно, он же такой мачо.
— Не надо так явно завидовать, — ответно поддела его Лаки. — Вы с ним в разных возрастных категориях, и он никак не сможет затмить тебя в твоей лиге.
— Ни дед, ни Бирн никогда не упоминали при мне о необычных свойствах «верескового меда», — задумчиво протянул Антэн, рассматривая вино уже на свет. — Интересно, почему?
— Извини за откровенность, но легенды Дармунда гласят, что девчонки к тебе в очередь записывались, — глядя отцу прямо в глаза, смело ответила Лаки. — А если бы еще и семейное вино употреблял, тогда ты, вообще, не вылезал бы из постели.
— Лаки, в легендах всегда все преувеличено, не надо в них верить, — Антэн даже покраснел от смущения и отвел взгляд. — Представляю, что тебе говорили обо мне все эти годы. Прости за все, что пришлось пережить из-за меня, — тихо попросил он, понимая, как неприятно ей было слушать рассказы о постельных «подвигах» отца.
«Ты даже не представляешь, что мне пришлось пережить», — мелькнула горькая мысль, которую она поспешно выбросила из головы, пока отец не успел ее прочесть. И лучезарно улыбнулась ему.
— Все было не столь печально, чтобы за это извиняться. И сейчас речь идет не о тебе, а о вине, — она быстро встряхнула бутылку и разлила оставшееся вино по фужерам. — Хотя, о нем тоже говорить некогда, уже светает. Так что допиваем, и встречаем новый день. Нам с Виком надо очистить дом от духов старого года, если хотите, то присоединяйтесь.
Лаки залпом допила вино и вышла из-за стола. За ней следом, допив свое вино, вышли все остальные. Через несколько минут уже заметно повеселевшие они бегали с березовыми метлами и выметали всю пыль из дома, приговаривая присказку, восхвалявшую новый год. А затем попросили его стать счастливым для них и широко распахнули окна и двери, впуская в дом лучи утреннего солнца.
Антэн последним покинул холл и проходя под омелой, остановился, чтобы прошептать желание, искренне надеясь, что оно обязательно сбудется. И одиночество навсегда покинет его сердце, уступив место любви.
***
Алан крепко пожал руку Милтону и с улыбкой пожелал:
— Хорошо долететь, дядя Дерек, и не мучиться от болтанки, я знаю, как вы ненавидите полеты, — и внезапно помрачнев, добавил: — Скоро увидимся в Торонто.
— А ты не торопись домой. Сначала здесь надо уладить все дела.
Дерек толкнул его локтем в бок и с намеком кивнул в сторону Лаки, прощавшуюся с Приссциллой.
— Давай, не теряйся, ты же не слюнтяй, а крепкий канадский парень. Вот и окрути девчонку, я же вижу, как вы неровно дышите друг к другу, — и он жизнерадостно загоготал. — Я даже готов вновь пересечь океан, чтобы потанцевать на вашей свадьбе, а еще лучше — тащи ее к нам, в Торонто. Мы вам такую свадьбу закатим!
— Да какая свадьба, дядя Дерек, если в Торонто некоторые особы распускают слухи, — удрученно вздохнул Алан. — И пока я им рот не прикрою, ничего у меня с Лаки не получится. Хотя, боюсь, и это не поможет. Она не верит моим словам. Было бы место в вашем самолете, так я бы уже сегодня полетел, чтобы свернуть шею этой негодяйке Трейси. Ну, ничего, думаю, что через пару дней я посмотрю в ее лживые глаза, хоть это и самое последнее, что мне хотелось бы сделать. Я считал, что мы с ней все уже выяснили, а оказывается, она треплет языком о нашей, якобы, помолвке.