Страница 14 из 29
– Тогда давай встречаться вечером. – Майский любил посиделки с друзьями и знакомыми. – Нам, холостякам, встречи лишь в удовольствие. Холостяки никогда не смотрят диким взглядом на часы и не ерзают за бокалом вина. В этом их огромное преимущество перед женатиками.
– Тогда вечером в нашем ресторане, философ, – усмехнулся Вячеслав. – Обсудим все за ужином. Проглотишь мою новость вместе с бифштексом.
– Договорились, – охотно согласился заинтригованный Майский. – Надеюсь, твоя новость внесет оживление в мою жизнь. А то рутина, рутина…
День близился к концу, когда Аленочкин и Майский, сидя в небольшом ресторанчике, спрятавшемся в тихом старом переулке, приступили к обсуждению плана экспедиции. Ужин прошел под разговоры «за жизнь». Когда принесли кофе, Вячеслав перешел к делу.
– Так вот, насчет моего сегодняшнего звонка. Есть серьезные планы по бизнесу, только это между нами, понял?
– Естественно. Могила!
Несмотря на то что Майский добился очень многого на поприще науки, выглядел он как студент, сбежавший с лекции на свадьбу. Костюмчик будто бы взятый напрокат, очки, взъерошенные волосы и малахольная улыбка. Если бы у практичного Аленочкина было столько обаяния, он разливал бы его по бутылкам.
– Хочу организовать экспедицию в мексиканские джунгли. Причем в кратчайшие сроки. Дело личное. На мне, естественно, вся финансовая сторона.
– Организуем, не впервой. И сроки меня не пугают, у нас ведь уже тропинка протоптанная. А не расскажешь, откуда вдруг интерес?
– Пока не расскажу, и не обижайся, пожалуйста. Заранее говорить о деле – значит подвергать его риску. Это я тебе с полной ответственностью заявляю. Кроме того, я собираюсь действовать на свой страх и риск. Вот если что-то выгорит, тогда все расскажу.
– Ладно, ладно. – Майский поднял вверх обе руки, показывая, что капитулирует. – Так куда конкретно мы отправляемся?
Аленочкин полез во внутренний карман пиджака, достал сложенный вдвое листок, развернул его и с запинкой прочитал:
– Чьям-пас. Переводится как Город художников.
– Вот как… – Майский задумался. – Давно там никто не бывал, очень давно.
– Да, забытое место, я знаю, – согласился Аленочкин. – Мне нужно, чтобы все было готово недели за две, не больше. Средства есть, можешь завтра получить.
– Знаешь, я тебя честно предупреждаю – это будет непросто, обычно подготовка идет месяца два-три.
– Саш, я в курсе, – сдержанно улыбнулся Аленочкин. – Но у меня так складываются обстоятельства, что просто необходимо уложиться в конкретные сроки.
– Сделаем все, что в наших силах, и даже сверх того.
– Значит, договорились. И спасибо тебе, друг, заранее. Если все пройдет удачно – не обижу.
– А вот этого мог не говорить. Ты же знаешь – мы, ученые, люди странные. Деньги не любим, только науку.
– Мой бухгалтер думает иначе. В общем, мы друг друга поняли.
– Как всегда, – откликнулся Майский и поднял бокал.
«Прекрасно, одной проблемой стало меньше», – подумал Аленочкин с удовлетворением и в ответ поднял свой.
– Он испугался, – уверенно заявила Майя.
Когда Сильвестр попросил устроить встречу с друзьями Томилина, девушка решила, что легко справится с заданием. Однако не тут-то было. Костя Василенко, стоявший первым в списке, от разговора отказался наотрез.
– Чем мотивировал? – поинтересовался Сильвестр.
Босс сидел в своем кабинете, обложенный коробками с фильмами, и, вместо того чтобы заканчивать рецензию, рисовал на бумажке какие-то закорючки.
– Сказал, что должен срочно уехать по семейным делам. И даже объяснил. Двоюродная сестра, говорит, строит дом в Псковской области, он обещал помочь. Сначала мне показалось, что я его все-таки дожму. Но стоило спросить о той фотографии, как все изменилось. Он стал вилять, путаться, отговариваться, как школьник, который диктант прогулял. Заявил, что понятия не имеет ни о какой футболке, что у них с Мережкиным ничего похожего нет. И про пустыню и пикник вспомнить не может.
– Так-так, – сказал Сильвестр, отодвинув свое творение в сторону. – Это становится интересным. Хорошо, что мы забрали вещь с собой. Надеюсь, она герметично запакована.
– Тетя Вера хотела ее постирать, – сообщила Майя. – Я ей не дала.
– Кстати, где она?
– Я убрала ее в ящик на балконе.
– Я имею в виду – где тетя Вера?
– Спит. С утра ходила по магазинам, умаялась.
– Так это она издает вот эти самые стоны? Как будто мучают мышь?
Майя ухмыльнулась и примирительно заметила:
– Да, она похрапывает. Ничего удивительного, если учесть, сколько раз ей приходилось ночевать на скамейках в зале ожидания.
Сильвестр неопределенно шевельнул бровью и бросил ручку на стол, позабыв про творчество:
– А что Мережкин? Тоже ушел в несознанку?
– Собирался уйти, – ответила Майя небрежным тоном. Этим тоном она обычно маскировала то, что довольна собой до невозможности. – Сразу сказал, что у него болит нога и он не может перемещаться. Я ответила, что раз гора не идет к Магомету… Дескать, мы приедем тогда-то и тогда-то – и точка.
– А тогда-то и тогда-то – это когда? – тотчас поинтересовался Сильвестр.
– Это сегодня. Вы же не хотели тянуть!
Тянуть Сильвестр точно не хотел и потому со вздохом поднялся на ноги. Встрепанная тетя Вера с тревожной красной щекой, которой она прикладывалась к обивке кресла, узнав о последних событиях, намылилась ехать с ними.
– Мало ли что, – приговаривала она, извлекая из пакета синий немнущийся костюм и прикладывая его к себе, словно не знала точно, подходит ли он по размеру. – Витечка грубиян. Но при мне он вряд ли осмелится вести себя скверно.
У нее были замашки провинциальной учительницы, верившей в хорошие манеры, и целеустремленность добермана. Сильвестр понятия не имел, хорошо или плохо, что тетя Вера едет с ними. Впрочем, отговаривать ее все равно было бессмысленно.
Когда их маленькая процессия вышла на лестничную площадку, возглавлявший ее Сильвестр неожиданно остановился. Женщины, выглянув из-за его спины, замерли в немом изумлении. Вся лестничная площадка оказалась завалена мешками с мусором. Мешков было не меньше десятка, они стояли вдоль стен прямо до самого лифта, и из каждого высыпались на пол объедки, смятые комки бумаги и вытекала вонючая жижа. Вероятно, Чепукин делал генеральную уборку. Или копил мешки у себя в квартире, а потом разом выставил под ноги соседям.
На стене, прилепленный комком жевательной резинки, висел самодельный плакат: «За Чепукиным мусор не выносить! Пусть он задохнется».
– Вот это да! – воскликнула Вера Витальевна. – Кто такой этот Чепукин? Местный Чубайс? Объект неконтролируемой народной ненависти?
– О да! – согласилась Майя. – Поганец мстит всем окружающим за то, что они продолжают спокойно жить, хотя в стране установился преступный режим. Все время что-то выдумывает в отместку действующему правительству. Вот теперь мусор перестал за собой выносить.
Разговаривая, они не двигались с места, потому что пройти к лифту казалось проблематичным.
– Я б его убила, – покачала головой Вера Витальевна.
– Ха. Да его бы все убили, – усмехнулся Сильвестр. – Если бы смогли из квартиры выманить. Он, видите ли, в последнее время оттуда вовсе не выходит. Не знаю, как он добывает себе пропитание. Вероятно, умудряется улучить время и сбегать в круглосуточный супермаркет перед восходом солнца, когда все нормальные люди спят.
В этот момент на лестнице послышались голоса, они стремительно приближались, и вот снизу наконец появилась большая группа людей, вооруженных чем попало.
– Ого, – сказала Майя. – Кажется, Чепукину пришел капут.
Рассерженные жильцы, держа в руках кто лыжную палку, кто поварешку, кто отвертку, все как один с грозными лицами, отодвигая пакеты ногами, двинулись на квартиру мятежного пенсионера.