Страница 5 из 55
Великий Хранитель рассмеялся явно довольный её потерянным видом:
— Ладно, ладно, вижу окончательно тебя засмущал. Возвращайся домой к Хадару, готовься к поездке, а к этому разговору вернёмся позже, как вернётесь.
С каким же удовольствием она выскочила из этой душной, пропитанной жестокими интригами комнаты!
Глава 3. Казнь на площади Правосудия
Иероглиф не получался. И боль в душе не проходила. Справа от Хадара кучкой лежали сломанные кисти, слева громоздились разорванные в бешенстве свитки, на деревянном полу чернели кляксы туши. Он брал чистый свиток, обмакивал кисть в банку с тушью и начинал писать, пытаясь сосредоточиться на каллиграфии и отречься от гнетущих мыслей. Но сегодня рука подводила, и линии становились похожи на рваные раны.
В глубине дома раздался голос Монка:
— Господин Хадар не может сейчас принять вас. Он каляки-маляки рисует, — торжественно объявил он.
У Хадара дрогнула рука, линия пошла волной. Он выругался сквозь зубы и скомкал очередной свиток.
Когда Монк впервые увидел его за каллиграфией, он удивлённо спросил, что это хозяин такое делает. Внутренне смеясь, Хадар с самым серьёзным видом ответил, что рисует каляку-маляку. Монк запомнил и хотя Старший агент после этого уже несколько раз говорил, что процесс называется каллиграфия, мальчишка упорно называл его калякой-малякой. Видимо он считал, что это всего лишь разные названия одного и того же. Впрочем, Хадар сильно не настаивал, его даже забавляло, с каким серьёзным видом Монк объявлял про каляку-маляку. Но только не сегодня. Сегодня Хадара ничего не забавляло, он ненавидел и презирал этот мир сильнее обычного и хотел, чтобы все оставили его в покое. Миру, как полагается, было на желания Старшего агента плевать.
Хадар напряжённо прислушивался, ожидая ответ гостя и гадая, кто это может быть.
— Сожалею, но тебе придётся прервать своего господина, — раздался голос Колдуна.
Хадар сломал кисть и бросил направо. Кстати, это была последняя кисть из его запасов. Всякое художество в Азаре не поощрялось, и получить хорошие кисти можно было только под заказ, а мастер, который их делал, недавно умер. Можно было поискать другого, но, Виловы воды, Хадар был уверен, что тех кистей, которые есть, ему хватит на много лет. Пока собственноручно не превратил их сегодня в щепки.
В коридоре Монк слабо спорил с Колдуном, пядь за пядью сдавая позиции.
— Монк, проводи гостя в красный кабинет! — крикнул Хадар, когда стало понятно, что Колдун и так пройдёт.
Он поднялся с пола, плотно запахнул халат и завязал пояс. Нужно, наконец, взять себя в руки и провести встречу с Колдуном, как ни в чём не бывало. Хотя он последний, кого Хадару хотелось видеть. Разве лишь для того, чтобы убить. Но Колдуна нельзя убивать, да и не так-то просто это сделать. Все, кто пытался, некрасиво умирали. А Хадар вчера уже умирал — не самое приятное занятие и не хочется превращать его в привычку.
Поэтому нужно запрятать ненависть подальше и принять Колдуна с распростёртыми объятиями. Он перевёл взгляд с горы кистей на груду смятых свитков и, заложив руки за спину, вышел из комнаты. Миновав длинный коридор, Хадар вошёл в комнату, мало чем отличавшуюся от той, из которой вышел. Тоже небольшая, прямоугольная, лишённая мебели и каких-либо убранств. Стены комнаты были задрапированы красной тканью. На стене напротив двери — длинный свиток с иероглифом «возмездие».
Колдун стоял к Хадару спиной, рассматривая свиток.
— Простите, что заставил вас ждать, — произнёс Старший агент, задвигая сёдзи1.
Про себя отметил: голос ровный, интонация доброжелательная. Пока полёт нормальный.
— Что означает этот знак? — спросил Колдун, не оборачиваясь.
— Здесь написано: видели всё на свете мои глаза — и вернулись к вам, белые хризантемы2, — ответил Хадар.
Между ними незримо стоял образ той, кого Колдун отнял у Хадара и предал смерти. Даяна любила хризантемы. Ими были затканы гобелены в её будуаре, похожие цветы выращивали специально для магини, тратя на полив драгоценную воду.
Колдун покосился на Хадара через плечо и уточнил:
— Такмного слов в одном знаке?
— Да, — скупо улыбнулся Хадар.
Колдун медленно повернулся к нему. На миг их глаза встретились, и Хадар подумал, что не будь он обработан, его не остановил бы ни сан, ни последствия нападения на Колдуна. Он выхватил бы из чехла на руке стилет и воткнул в горло Колдуна, а затем с наслаждением чувствовал, как его тёплая кровь течёт между пальцами.
«Ничего, — злорадно подумал он. — Скоро мои универсальные солдаты будут готовы, и первым, на кого я их направлю, будешь ты».
— Слышал, вы сегодня отбываете из Элсара, — сказал Колдун.
— Правильно слышали, — подтвердил Хадар. — А вы ещё надолго здесь останетесь?
— Планирую отбыть сегодня до потемнения Купола, — гость помолчал и добавил со вздохом: — Этот визит стал для меня трагическим
«А уж каким трагическим он стал для меня!» — подумал Хадар.
Однако вслух спросил:
— В чём, позвольте узнать? Разве с вами случилось что-то плохое?
— Я потерял своих зверей, — печально ответил Колдун: — Я привязался к ним, они были мне, как дети.
Агент бросил на него косой взгляд: неужели ящеры пожрали всех рыбок? Или рыбки пожрали ящеров?
— Соболезную, — вежливо произнёс он. — Что с ними случилось?
— Малыши заигрались и не заметили, когда игра закончилась, — грустно улыбнулся гость. — Я вам не рассказывал, как нашёл их?
— Нет.
— Путешествовал я как-то по западной части Леса, где полоса болот. И вдруг наткнулся на следы страшного побоища между мрохо. Так называются эти звери. Судя по взрытой земле и поломанным кустам битва была нешуточная, тут же лежали две обезображенных туши мрохо, а неподалёку находилось развороченная нора, из которой раздавался писк. Заглянув внутрь, я увидел детёнышей мрохо — слишком маленьких, чтоб передвигаться самостоятельно. Возможно, вы знаете, что лапы у них отрастают не сразу.
Хадар кивнул с самым наисерьёзнейшим видом, хотя знать не знал таких подробностей. Он был насквозь городским жителем и гадские флора с фауной Азара его не интересовали.
Про себя он гадал об истинной цели визита Колдуна. Ведь не печалью о смерти своих питомцем он пришёл поделиться, в конце-то концов!
— Я без труда восстановил цепь событий, — продолжал гость: — Крупный самец мрохо набрёл на нору, где скрывались мать с детёнышами и хотел полакомиться ими. Как любая мать, самка до последнего защищала детёнышей, — продолжал Колдун. — Убила самца, но и сама умерла от ран. Малыши были обречены стать добычей любого голодного хищника. Я забрал их с собой, вырастил. Знаете, это очень умные и безжалостные существа, они являют собой торжество силы над милосердием.
Хадар вспомнил рыбаящеров, их мёртвые глаза убийц, жадно открытые пасти. Он невольно поёжился. Да уж, действительно, торжество — с этими тварями нельзя договориться. Смерть одного против смерти другого, и побеждает сильнейший.
— Мира поплывёт с вами? — внезапно поменял тему Колдун.
— Да, — осторожно ответил Хадар.
Ну вот, кажется, они наконец-то добрались до истинной цели визита. Гость прошёл по комнате, ступая кожаными подошвами сапог, словно тигр мягкими лапами. Агент следил за ним краем глаза так, чтобы не выпускать из поля зрения.
— Лес плохое место, — произнёс Колдун. — В одиночку там легко заблудиться и пропасть. А Мира такая любознательная.
Хадар молчал, ожидая продолжения. Хочет попросить об опеке или, наоборот, помочь заблудиться? Колдун сделал ещё один круг по комнате и остановился напротив полотна с иероглифом.
— Вы нравитесь мне, Старший агент, — произнёс он. — Я вижу в вас будущее Азара. Великий Хранитель уже слишком стар, чтобы нести на своих плечах такую тяжёлую ношу, как Элсар.
Хадар прищурился:
— Вы предлагаете Старшему агенту безопасности государственный переворот?
Колдун ничуть не смутился.