Проездом

И приятель, казавшийся ему таким угловатым и раздражающим, и чтица, вместе со стариком Левонтием, доктором, мальчиком Митей и даже дворником Капитоном составляли одно целое, несомненно свое. На него и надо опереться, иначе не разорвешь с прошедшим.

На женской половине все еще спали на другой день, когда явился Лебедянцев, за которым рано утром посылали дворника.

Вадиму Петровичу не стоило никакого усилия говорить с приятелем в тоне исповеди.

– Ты и Вера Ивановна, – сказал он ему, – должны мне помочь. Одному мне не справиться вот с этим нашествием.

И он указал рукою по направлению к двери.

Он начал просить Лебедянцева передать Федюковой, до какой степени он до сих пор возмущен выходкой Леонтины и какое одолжение она ему оказала бы, если б согласилась опять приходить к нему. А для этого надо переселить Леонтину в отель, и без всякого промедления.

– И ты возлагаешь это на меня? – спросил Лебедянцев, глядя на него пристально.

– Да, на тебя, и не одно это, а вообще ликвидацию моего прошедшего с Леонтиной.

– Вот оно что!

Возглас Лебедянцева не смутил Стягина.

– Никогда не поздно покончить вовремя! – заговорил Стягин, охваченный желанием показать Лебедянцеву, что он не делает никакой гадости, а просто защищает себя и считает такую защиту законной.

– Да ты ей обещевался? – спросил Лебедянцев, впадая в свой шутливый тон.

– Ты хочешь сказать: обещал ли я ей брак? Нет, не обещал, но она сама добивается его, и там, в Париже, мне от него бы не уйти.

– Чудак! отчего же раньше было не разорвать?

– Отчего! Привычка старого холостяка, и там мы не жили никогда в одной квартире. Я только теперь, здесь, в какие-нибудь три дня, распознал, до какой степени мне эта женщина чужда после десятилетнего сожительства. И она меня не любит, а сюда прилетела, испугавшись, что я умру, похлопотать о завещании или обвенчаться со мной " devant un pope russe"!

– Ха-ха-ха!.. – тихо рассмеялся Лебедянцев. – Известное дело…

– И я убежден, что она уже тебя настраивала, когда вы ездили по магазинам и осматривали Кремль. Ну, скажи, ведь делала подходы?

– Делала.

– И, конечно, жаловалась?

– Больше насчет благородных чувств прохаживалась, говорила мне, что я, как порядочный человек, должен способствовать устройству ее судьбы… Да разве это тебя возмущает? И всякая другая на ее месте, француженка ли, русская ли, стремилась бы к тому же самому. Ты на что же теперь идешь? Добром она отсюда не уедет. Тут нужно отступное…

Об "отступном", они и стали говорить вполголоса, и когда Лебедянцев собрался уходить, Стягин громко вздохнул и сказал ему:

– Смотри, Дмитрий Семенович, я тебе дал carte blanche; если ты пойдешь на попятный двор, я сам рвану и покончу так или иначе.