Лиловый рассвет

– Хорошо, – подытожил Гарвич, – Так и поступим.

Ян почувствовал в Гарвчие некое облегчение и спокойную радость о чём-то, что могло раскрыться, но должно было остаться тайным. Ему было всё сложнее и сложнее догадываться, чего он хочет.

Напоследок, перед тем как всем выйти из комнаты, он отметил:

– Что-то много в последние время стало телепатов на единицу площади…

И вновь, как и все остальные разы, Ян опять уловил ложь в его эмоциях. И Ян мысленно пришёл в бешенство: сколько же можно кидаться фразами, из которых так и разит затхлостью?!

Он вышел из каюты Вуревича вне себя. Ян злился на земных политиков двадцатилетней давности, не сумевших остановить первую войну с Азуром. Он злился на Мишеля – тот был косвенно виноват в разрыве с Рандалл. Он злился на Гарвчиа, что подверг Землю такой опасности и врал каждую минуту и не был уличён. Он злился на Вуревича, что предал Землю. Он злился на самого себя, что в самый нужный момент не смог сохранить жизнь Вуревичу и выпытать из него все тайны. В этот момент он не был похож на самого себя. Он без цели бродил по длинному коридору жилого офицерского отсека, желая уже заставить себя хотеть спать, но сон не шёл ему в голову никаким образом. Хотя, в конце концов, этот вечер всё-таки должен был когда-нибудь закончиться – нужно спать, иначе не будет никаких сил.

Сзади послышался шум приближающихся шагов. Ян обернулся.

Продолжая плакать, Сюзанна упала лицом на его грудь. Он обнял её.

– Ян, я боюсь… – только и смогла вымолвить она.

Что ему было говорить? Он боялся не меньше, чем она. Только не рыдал.

– Земля выживет, не бойся Сюзи, мы сможем её защитить.

– А если нет? Нас останется только шестеро, землян.

– Нет. Ещё выселенцы.

Она замолчала. Ян говорил спокойным, тихим, успокаивающим тоном.

Ян видел, как капают на пол её последние слёзы, и удивлялся, как в этом нежном и стройном теле может быть столько горьких капель.

– Если она не выживет, – сказал Ян, – ты можешь смело обвинять меня в смерти Земли.

Она посмотрела ему в глаза, желая увидеть там хоть нотку шутки, но не смогла. Там была только грусть.

– Не смей так говорить! – возразила Сюзанна, – Это лишние слова. Ты ни в чём не виноват.

Он хотел ей сказать ещё что-то, но не смог. Поцелуй помешал ему сделать это.

Ян почувствовал губами – мягкость её губ, бархатных, нежных, покорно отклдикающихся на каждое движение его головы. Её дыхание отдавало каким-то медными привкусом, но не привкусом крови – будто слаще, приятнее, мягче. Он ловил губами её губы, целовал каждую в отдельности и все сразу, раскрывая и закрывая рот… И Ян понимал, что одним поцелуем они точно не ограничатся.

Они передвинулись к стене, нащупали вход в каюту Сюзанны и скрылись в открывшихся дверях…

[1]Кварк (науч.) — фундаментальная частица в Стандартной модели, обладающая электрическим зарядом, кратным e/3, и не наблюдающаяся в свободном состоянии, но входящая в состав адронов (сильно взаимодействующих частиц, таких как протоны и нейтроны). Кварки являются бесструктурными, точечными частицами; это проверено вплоть до масштаба примерно 10−16 см, что примерно в 20 тысяч раз меньше размера протона.

Глава 11

2486 год. Транспортный корабль «Барго́т»

Улек Марак запомнит это задание надолго – так ему казалось. Этот кровавый вихрь, это безумство силы и сумасшествие смерти. Он видел своего кумира – Яна Погорельского – таким каким и мечтал увидеть. Таким, каким он знал его по его методичкам и таким, какие слухи о нём ходили. Он представлял его именно таким – но не представлял его таким. Да, именно так он и думал: что реальность превзойдёт все ожидания. И будет явственнее, страшнее и зловещее, чем любое представление. В том бою Погорельский сделал всё в одиночку: убил сорок восемь «эсбэшников», и практически всех – врукопашную. Марак не мог в это поверить – это не укладывалось в голове. Он видел это воочию, но это сложно было уместить в разуме. И чем дальше он был от того дня, тем больше ему казалось, что это сон.

Но это был не сон. Потому что все, с кем он пошёл на то задание, видели это.

А сейчас корабль, на котором он находился держал курс на Элекон-85. Марак знал только название планеты – и больше ничего. Его назначили командиром отряда из девяти человек: он и ещё восемь солдат. Теперь уже не было никаких добровольцев. Их просто назначили в отряд и сказали: командир – Улек Марак. Погрузили на корабль и отправили к неизвестной ему планете. Всё что он знал – что восстание Лиловых начнётся с атаки на эту планету, но прежде, чем начнётся бой, у них будет задача, от которой будет зависеть успех этого боя. А от успеха этого боя будет зависеть успех всего восстания.

Выходило так, что от них – от Марака и его восьмерых подчинённых – зависел успех всего восстания. От этого знания у него потели ладони и ступни. Ответственность тяжким грузом давила ему на плечи – он буквально ходил так, будто тяжёлый мешок на себе таскает. Но что было делать?

Когда он мечтал о свободе, он всё представлял не так. Ему казалось, что он будет куда-то врываться с автоматом, метать гранаты в какие-то проёмы, косить врагов очередями – и всё это на планетной тверди, на залитой солнцем поверхности, под звуки разрывов бомб и снарядов. Но реальность была таковой, что сейчас он находился в казарменно помещении огромного корабля, где выключен свет – и лишь по углам большого зала горели четыре тусклых лампы. И звуки здесь были совершенно другие: на двухярусных кроватях, поставленных в четыре ряда, спали солдаты. Кто-то храпел, кто-то сопел, да мирно шелестела вентиляция.

А он не спал. Он не спал, потому что не мог уснуть, зная: от него зависит всё…

2486 год. Транспортный корабль «Лоддо»

Коммунизм по своей идее хотел бы осуществить не только справедливость, но и братство в человеческих отношениях… Но наивно и смешно думать, что братство между людьми может быть осуществлено путем внешней принудительной социальной муштровки, путем привычки… Для этого нужно действие глубинных духовных сил.

Николай Бердяев

Чем сложнее общество, тем большая в нём должна быть дисциплина, но дисциплина сознательная…

Роман «Час Быка», Иван Ефремов

Надев полётный офицерский комбинезон, который был переделан из «эсбэшного» всего лишь нанесением лиловых пятиконечных звёзд на плечи, Ян Погорельский присел на край разложенного дивана. Он был рад, что наконец выспался. Да уж, прошедшая ночь была полна приключений и судьбоносных решений. Как бы это не звучало пафосно, но он и его боевые товарищи вчера творили историю своей планеты. Внутри проснулись те же самые ощущения, что и вчера: эмоциональное возбуждение, волнение от эпичности всего происходящего и досада на обидные просчёты руководства.

Ян прошёл к санитарному блоку каюты, умылся, вернулся к разложенному дивану.

Сюзанна спала. Он провёл ладонью по её щеке, затем руке. Её кожа… Она была нежна, нежнее бархата, нежнее шёлка. Казалось только прикоснись – и поранишь её. Ян боялся её трогать, но не мог отказать себе в соблазне провести рукой по её лицу, по руке, по телу – ему хотелось снова почувствовать эту нежность. Будто вся она была соткана из чистейшей нежности…

Похоже, он всё-таки любил её.

Ян про себя отметил, что лучше всего любить ту женщину, которая разделяет твои политические взгляды. Она всегда последует за тобой, поддержит выбор, даже если это будет жертва ради идеи. Да и с практической точки зрения это хорошо: мужчина и женщина найдут немало бытовых причин для ссоры, зачем же добавлять туда ещё и политику?

Необычайная нежность просыпалась в нём, когда он смотрел на неё. Ян наклонился и тихо прошептал:

– Я люблю тебя…

Она перевернулась на бок, обняла его, открыла глаза и легонько поцеловала в щёку.

– Я тоже… Ты знаешь, ты мне понравился сразу, как только я тебя первый раз увидела там, на совещании у Карельски, в этом мрачном подвале. Ты всегда был такой загадочный и… недоступный…