Страница 10 из 169
В училище Тухачевский впервые увидел последнего русского царя. Владимир Посторонкин так описал это знаменательное для всех юнкеров событие: «В дни Романовских торжеств (юбилейных мероприятий по случаю трехсотлетия дома Романовых в 1913 году. — 2>. С), когда Александровскому и Алексеевскому военным училищам приходилось в период приезда Государя-императора с семьей в Москву нести ответственную и тяжелую караульную службу в Кремлевском дворце, портупей-юнкер Тухачевский отменно, добросовестно и с отличием исполняет караульные обязанности, возложенные на него. Здесь же впервые Тухачевский был представлен Его величеству, обратившему внимание на службу его и особенно на действительно редкий случай для младшего юнкера получения портупей-юнкерского звания. Государь выразил свое удовольствие, ознакомившись из краткого доклада ротного командира о служебной деятельности портупей-юнкера Тухачевского».
Это свидетельство как будто противоречит утверждениям сестер Михаила Елизаветы и Ольги и его друга Николая Кулябко о его антимонархических настроениях еще в юношеские годы. Однако, если вдуматься, никакого противоречия тут нет. Ведь Посторонкин не был близко знаком с Тухачевским, и тот конечно же не мог доверить ему свои сокровенные чувства. С другой стороны, Михаил не был столь глуп, чтобы демонстрировать нелюбовь к царю, стоя в почетном карауле, хотя бы небрежным исполнением караульных обязанностей или публичной дерзостью при представлении императору. Свои обязанности он всегда исполнял образцово, тем более в столь ответственный момент юбилейных торжеств.
И в кадетском корпусе, и в юнкерском училище Тухачевский оставался убежденным атеистом, хотя, наученный горьким опытом в пензенской гимназии, уже не выказывал публично своего неверия. Известный музыковед, друг и биограф композитора и пианиста Сергея Танеева, Леонид Сабанеев, вхожий в семейство Тухачевских, свидетельствовал: Михаил был юношей «весьма самонадеянным, чувствовавшим себя рожденным для великих дел», причем порой «это у него носило характер мальчишества: он снимался в позах Наполеона, усваивал себе надменное выражение лица. По-видимому, он был лишен каких бы то ни было принципов, — тут в нем было нечто от «достоевщины», скорее от «ставрогинщины». Он видимо готовился в сверхчеловеки». Здесь под отсутствием принципов недружественно настроенный к Тухачевскому Сабанеев, несомненно, имеет в виду отсутствие религиозно-нравственных, христианских убеждений.