Освещенные шрамами

Она почувствовала, что тает в его руках. В сарае пахло свежескошенным сеном, а от Рангара — хвоей и потом из-за тяжелой работы. Его пряный аромат только усилил ее желание попробовать его на вкус.

Она тихо застонала ему в губы. Другой рукой он обнял ее за талию, притягивая ближе. Их тела соприкоснулись, напомнив ей о тех долгих днях, проведенных вместе на лошади. Именно тогда она впервые почувствовала пробуждение чувств к нему. Или это было раньше, когда увидела, как он выходит из кареты в первый вечер Собрания Солнцестояния уже взрослым мужчиной?

Брин прикоснулась рукой к его обнаженной груди и почувствовала прилив желания, смешанного с нервозностью. Она никогда раньше не прикасалась к мужчине без рубашки. Россыпь волос начиналась у его шеи и спускалась к низу живота, и от этого ощущения она почувствовала то, чего никогда раньше не чувствовала.

Его кожа не была такой нежной, как у нее. Прикасаться к его упругим мышцам было все равно что трогать рукой лезвие меча или медный котелок. Она покраснела от смущения и опустила руку.

Он прервал поцелуй, затем провел губами по ее челюсти, пока не достиг ее уха.

— Прикоснись ко мне, — прошептал Рангар. — Я хочу, чтобы ты это сделала.

— Просто… Я никогда…

Он взял ее руку и прижал к своему сердцу, переплетая большие пальцы. Подушечки ее пальцев касались шрамов, выступавших на его идеальных мышцах.

— Я хочу чувствовать твои прикосновения, — простонал он.

Чувствуя себя немного смелее, она положила руку ему на грудь, а другой провела по его плечу, которое было настолько большим, что она едва могла его обхватить. Рука Рангара напряглась, и он снова обнял ее за талию. Она чуть не пискнула от внезапной игры его мышц.

Он снова поцеловал ее, на этот раз более настойчиво. Рангар заставил ее приоткрыть губы и провел языком по верхним зубам, заставив ахнуть. Ее тело двигалось само по себе, как будто знало, что делать, даже если голова не соображала. Она нежно укусила его за нижнюю губу, дразня, и он тяжело задышал и зарычал от желания.

— Боги, — вздохнул он. — Ты на вкус как мед.

Брин снова поцеловала его. Чувства, охватившие ее, ослепляли. Она едва могла думать. Чувствовала себя каким-то первобытным существом, не способным испытывать ничего, кроме желания. У нее странно болело внизу живота. Ее кожа умоляла о его внимании.

Рангар провел пальцем по воротнику ее блузки, удовлетворяя потребность Брин. Она почувствовала, как участилось дыхание, когда он коснулся обнаженной кожи на шее у верхней пуговицы, прямо под горлом. Затем, наблюдая за ней своими темными глазами, он расстегнул верхнюю пуговицу и поцеловал ее в шею.

Она ахнула, почувствовав поцелуй на своей коже, когда он провел губами по ее ключице. Ее спина сама собой выгнулась. Рука Рангара обхватила ее талию спереди и задела грудь через блузку. Брин охватил огонь, и она забыла, что нужно дышать.

— Рангар… — она не знала, что сказать, но ей хотелось поведать ему о том, какие чувство он в ней вызывает. — Мое сердце… оно бешено колотится.

В ответ он провел руками по внешней стороне ее юбки, обхватив зад. Брин пронзило возбуждение, когда он приподнял ее и усадил на ворота стойла позади нее. Она обхватила ногами его талию и прижалась к нему всем телом, потому что колени дрожали. Рангар поддерживал ее одной рукой, а другой наклонил подбородок для очередного поцелуя.

Пока они целовались, она взглянула через его плечо, вспомнив, что у них есть зрители. Фермеры продолжали работать во дворе за сараем, делая вид, что не замечают их, хотя время от времени бросали взгляд в их сторону.

Брин обняла рукой шею Рангара.

— У нас есть зрители, — прошептала она.

Глаза Рангара потемнели от желания. Он покачал головой, не заботясь об этом.

— Разве это имеет значение?

Она сглотнула, снова взглянув на фермеров, разгружающих сено. Ее первым побуждением было спрятаться. Конечно, в Мире подобным занимались только за закрытыми дверями.

Она знала, что ее брат встречался со многими женщинами, но на людях всегда был один. Но в Берсладене все было по-другому. Сколько раз она слышала, как пары стонут в нишах замка или в лесу? Кроме того, их отношения вряд ли были секретом в Барендур Холде. Поварихи даже ставили на них ставки!

— Думаю, что нет, — сказала она, удивляясь своему ответу.

— Хорошо. — Его рука обняла ее спину. — Мне все равно, кто увидит. Все в этом проклятом королевстве, от рыбаков до моих собственных братьев, годами безжалостно дразнили меня принцессой Мира, которая завладела моим сердцем, и, честно говоря, я не против доказать, что они были правы.

Он зарычал, снова целуя ее. Руки Брин обняли его за шею, погладили по гладкой коже его спины. На краткий миг она позволила себе представить, каково это — касаться всего его. Без одежды. Полностью раздетого. Их сплетенные тела, кожа к коже. Ее пульс ускорился, а ноги плотнее обхватили его талию.

— Рангар! — крикнул один из фермеров. — Повозка уезжает!

— Клянусь богами, — пробормотал Рангар, его грудь вздымалась. Он неохотно отстранился от нее, выбившееся пряди упали ему на лицо. — Нам нужно остановиться. Поедем с ними в замок.

Брин кивнула слишком быстро, все еще пытаясь успокоить дыхание, ее мысли путались. Но потом она перестала кивать. Не хотела, чтобы поцелуй заканчивался. Наоборот, хотела, чтобы он поцеловал другую ключицу. Чтобы сильнее сжал рукой ее грудь. Даже приподнял ее юбку…

Она ахнула от своих мыслей.

— Да, конечно. Ты прав.

Он отошел, к ее сожалению, и помог ей слезть с ворот. Дрожащими руками она разгладила юбку.

Рангар застегнул пуговицу на ее платье.

— Завтра можешь снова попытаться найти своего ягненка. — Он ухмыльнулся. — На этот раз постарайся не думать обо мне так много. Если, конечно же, получится.

Брин прищурилась. Он усмехнулся и повел ее к фермерам, которые заканчивали погрузку. Рангар снял рубашку со столба ограды и снова надел ее, скрыв шрамы… только не шрамы на лице, которые никогда не удавалось спрятать.

Брин поняла, что уже несколько дней почти не замечала их. Рангар был просто Рангаром. Шрамы не делали его менее красивым.

Фермеры вежливо кивнули ей, хотя она заметила, как некоторые из них подмигивали Рангару. Ха, теперь слухи действительно разлетятся. Пьяный поцелуй в лесу в ночь сбора урожая — это одно, но поцелуй посреди дня, на глазах у всех, практически объявлял об их намерениях.

Рангар запрыгнул на повозку и протянул руку, помогая Брин устроиться рядом с ним. Остальные фермеры забрались следом, и кучер погнал лошадей.

— Покажи мне метку, — сказал Рангар.

Она закатала рукав, показывая ему небольшой разрез, который сделала Калиста. Он хмыкнул.

— Хорошая работа. Уверен, у тебя получится заклинание поиска.

— Спасибо, — тихо сказала она. — Мне не терпится попробовать еще раз. Я беспокоюсь о том маленьком ягненке, который остался один где-то там, наверху.

Когда они ехали по ухабистой дороге обратно в деревню, Брин снова любовалась видом на обдуваемые ветрами холмы и далекий океан. В этой земле было что-то невероятное. Постоянный ветер. Вкус соли в воздухе. Она чувствовала себя здесь проснувшейся, готовой ко всему.

Когда на горизонте показались очертания Барендур Холда, Рангар указал на скопление лошадей за воротами. Это были не обычные массивные и дикие лошади Берсладена. Эти были проворными и маленькими… Мирские лошадки.

Брин напряглась.

— Солдаты из Мира?

Рангар положил руку ей на колено, успокаивая.

— Нет. Это не лошади армии Мира. Это лошади простолюдинов. Ставлю на то, что они принадлежат беженцам, которые, как мы слышали, должны были приехать.

Брин погрузилась в свои мысли, пока они ехали до деревни. Когда повозка остановилась в центре города, она спрыгнула вниз, за ней последовал Рангар.

— Я бы хотела поговорить с беженцами, — сказала она.

Он заколебался.

— Уверена, что это разумно? Знаю, мы уже обсуждали это раньше, но простолюдины Мира восстали против твоей семьи и убили твоих родителей. — Его темные глаза искали ее. — Они могут быть не рады тебя видеть.