Освещенные шрамами

«Рангар был прав».

Она почувствовала, как на глаза навернулись горячие слезы. Это все, что она могла сделать, чтобы не закричать. Эти солдаты видели, как она росла! Они должны были защищать ее! А они отвернулись от нее, убили ее семью и угрожали ей даже сейчас…

«Я должна уйти. Вернуться к Рангару».

Эта уверенность обрушилась на нее, как падающий валун. Слезы мгновенно высохли, так как тяжесть опасности, в которой она оказалась, поглотила ее. Какой же дурой она была, сбежав от Рангара! Король Барендур и его сыновья, может, и полудикие, но, по крайней мере, они не были мерзавцами.

Она заставила себя двигаться. Ей нужно уйти как можно дальше от солдат Мира. От страха Брин едва могла дышать, но поползла назад на руках и коленях в высокой траве в направлении реки, надеясь, что вода скроет звуки ее движения.

Она ударилась о ветку, которая зацепилась за бок одной из лошадей. Лошадь испуганно заржала. Брин замерла.

Солдаты замолчали. Страх колотился в венах. Если они придут посмотреть, в чем проблема, то найдут ее, но, если она побежит, то они ее точно услышат…

Мозолистая рука внезапно прижалась к ее рту.

Она попыталась закричать, но рука сжалась сильнее, а голос прошептал:

— Тихо. Двигайся назад. Медленно.

«Рангар!»

Как он здесь оказался? Следил за ней? Она бы упала от облегчения, если бы не была так напугана. Она молча кивнула. Рангар не отнял руку от ее рта. Дюйм за дюймом он медленно уползал с ней назад в лес.

— …пойди посмотри, что спугнуло лошадь… — сказал один из солдат.

Тело Брин напряглось. Но Рангар не запаниковал. Он быстро оттащил ее за куст и прижал к земле, накрыв своим телом, защищая. Он надел свой плащ из медвежьей шкуры, который по ночам легко сливался с лесной подстилкой.

— Тсс, — низко прошептал Рангар.

Она затаила дыхание.

Их лица были всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Его тело прижималось к ее телу. Его широкая грудь прижималась к ее. Его бедра лежали сверху ее. Их ноги спутались. Хоть они и прижимались друг к другу на его лошади, но это казалось намного интимнее.

Брин никогда не мечтала о том, чтобы каждый дюйм ее тела касался мужского. Даже полностью одетая, она чувствовала себя постыдно. Чувствовала каждый угол и изгиб его тела. Он весил значительно больше, чем она ожидала.

Несколько мгновений они лежали за кустами. Брин отбросила скромность и уткнулась лицом в плечо Рангара, благодарная за безопасность его рук. Она услышала, как один из солдат громко ходил вокруг загона, а потом сплюнул на землю.

— Наверное, лиса, — сказал он.

Как только солдат вернулся к костру, и они услышали звуки передаваемой по кругу кружки, Рангар медленно отстранился от нее. Скромность Брин вернулась, когда она вспомнила, как он прижимался к ней. Как сильно пахли его волосы древесным дымом. Как хорошо, казалось, их тела подходили друг к другу.

Он посмотрел на нее, как будто тоже подумал об этом.

Рангар помог ей встать и велел тихо идти за ним через лес. Они прошли полмили, прежде чем он наконец остановился и тихо сказал:

— Здесь мы в безопасности. Достаточно далеко, чтобы они нас не услышали. Нам нужно отдохнуть.

Брин привалилась к стволу дерева, тяжело дыша. Рангар передал ей флягу с водой, и она с жадностью ее выпила. Слезы, которые она сдерживала, начали катиться по ее лицу, и она смахнула их рукавом.

— Ты следил за мной?

В лунном свете его взгляд нельзя было ни с чем спутать. Конечно, он следил за ней. Он сказал ровным голосом:

— Я услышал тебя, как только ты вышла из реки.

— Почему не остановил?

— Я не твой надзиратель. Твоя душа — моя, но ты вольна сама поступать, как хочешь. Тем не менее, Священные узы не позволяют мне причинить тебе вред.

Неужели это только из-за их связи? А не чувства ответственности? Неужели это не имело никакого отношения к тому, как его тело напряглось, когда он прижимался к ней сверху?

Она сомневалась, что готова думать об этом, поэтому посмотрела на землю, когда ее щеки покраснели.

— Я не хотела тебе верить. Ты должен понять, что до сегодняшнего вечера я никогда не задумывалась о том, какими правителями были мои родители. Теперь я понимаю, как это было глупо, но не могу вернуть время назад. — Она крепко обняла себя руками. — Ты был прав. То, что говорили те солдаты… некоторые из них охраняли замок всю мою жизнь…

Она тихо всхлипнула.

Рангар обнял ее. Ее тело слишком хорошо помнило ощущение его веса на ней, когда они прятались от солдата. Из-за того, что он наклонялся, чтобы скрыть свое покрытое шрамами лицо, он часто казался меньше, чем был на самом деле; она забыла, каким большим и крепким он был, пока не оказался на ней.

— Я не хочу покидать свой дом, — прошептала она ему в грудь. — Не хочу уезжать туда, где никогда не была раньше.

— У тебя нет выбора. — Его слова были произнесены совершенно искренне. В них не прозвучало ни угрозы, ни приказа, только простая истина, которую они оба знали: ей некуда идти, кроме как с ним.

Он протянул руку, аккуратно убирая колючки из ее волос. Ощущения от его пальцев, поглаживающие ее голову, были приятными. Она закрыла глаза. Прошло совсем немного времени, прежде чем она вспомнила о солдатах Мира и капитане Карре. Гнев охватил ее. «Эти предатели». От того, как вульгарно они говорили о развлечениях с ней и Элисандрой, прежде чем вздернуть их на виселице, у нее свело живот.

Неужели вся ее жизнь была ложью?

Это была неприятная, суровая правда, которую нужно принять, но она лучше, чем неведение, в котороем жила раньше. Брин поклялась больше никогда не закрывать глаза на боль и страдания вокруг. Вдруг она поняла, что была так же слепа к чести.

Этот принц со шрамами, убирающий колючки из ее волос, позволяющий ей плакать в его плечо, не делал ничего, кроме как оберегал ее. Его методы были грубыми, но все же благородными. Слишком долго она принимала высшее образование и утонченную культуру Мира за благородство. Но даже ученый может быть бастардом… так же как дикий принц может быть благородным.

Она подумала о короле Берсладена, который ждал еды, хотя, должно быть, умирал от голода. Она подумала о магии Рангара, согревающей воду, более мощной, чем все, что, как ей казалось, может сделать магия.

«Я ошибалась во многих вещах».

— Рангар. — Она вытерла слезы и отступила назад, встретившись с его глазами в лунном свете. — Увези меня в Берсладен.

Глава 15

ПУТЕШЕСТВИЕ ДЛИНОЙ В ПЯТЬ ДНЕЙ… ЯБЛОКИ И РАГУ… ШУТКА, ЗАШЕДШАЯ СЛИШКОМ ДАЛЕКО… БРАТЬЯ НАВСЕГДА… МОРЕ

Путешествие в Барендур Холд длился уже пять дней, а ноги Брин болели после первого. Она не думала, что сможет проехать еще минуту, но когда Рангар утром сел на коня, протянув к ней руку, чтобы помочь подняться, она ее приняла.

Такова была ее новая жизнь. Она больше не была изнеженной принцессой. Теперь она обычная девушка, отправляющаяся в дикое королевство с диким принцем. «Мне лучше побыстрее закалиться».

Когда она немного освоилась с верховой ездой, Рангар больше не держал ее одной рукой за талию. Часть ее гордилась тем, что помощь больше не нужна, но другая часть обнаружила, что ей стало вполне комфортно, когда его рука прижимала ее к себе.

Когда Рангар ехал верхом, то сидел прямо, не сутулясь, как при ходьбе, и грудь его была твердой и крепкой. Он не мылся уже несколько дней, и от него сильно пахло древесным дымом, потом и конем — явно мужской аромат, который до сих пор был ей незнаком.

Ее брат, Марс, сильно потел во время тренировок с мечом, но в остальное время и он, и Элисандра, и все в замке Мир посыпали себя пудрой с ароматом лаванды. В отличие от них, Барендуры не пытались отрицать или укрощать природу.

Они не прокладывали тропинки через леса. Не приручали оленей как экзотических питомцев для дворцовых садов. Они просто жили среди лесов, неба и рек… как часть природы.

В половине второго дня они снова разбили лагерь, на этот раз в укрытии высохшего русла ручья. Маг Марна наполнила железный котелок из своей фляги, но не стала сразу же кипятить воду. Вместо этого закрыла глаза в медитативной манере, означавшей, что готовится произнести заклинание. Она начертила в воздухе какой-то символ, произнесла заклинание, а затем пристально вгляделась в котелок с водой. Мужчины напряженно стояли в нескольких футах от нее и ждали. Наконец маг Марна произнесла что-то на Берском языке. Что бы она ни сказала, мужчины заметно расслабились.