Страница 8 из 28
А говорит это либо о том, что Сергей – такой из себя порядочный и невероятно работящий, куда его ни поставь, всюду будет вкалывать за десятерых. Либо… Либо это означает лишь то, что Сергей со временем собирался сделать магазинчик своим. А как это сделать лучше всего? Правильно! Убить прежнего хозяина. Дождаться, когда его сестра, а жена Сереги, станет наследницей. И там, уже на законных основаниях, владеть раскрученной точкой, в которую было вложено столько времени и сил.
– Не-а, – услышали подруги рядом с собой голос сторожа. – Наш Серега не таков! Не пойдет он на убийство за ради какого-то там магазина. Да и зачем? Считайте, магазин и так его был. Настоящий хозяин сюда и носа не казал. Всем Серега заправлял. Наверное, и часть прибыли он тоже себе в карман укладывал.
– Значит, настоящего владельца вы никогда не видели?
– Не видал.
– Как же вы объясните тот факт, что его тело обнаружили на пепелище?
– А никак! Не знаю я, как он там оказался!
– Но когда вы вечером принимали магазин на дежурство, в подвале трупа не было?
– Не было! – решительно произнес сторож. – Мы с Сергеем весь магазин обошли. И склад опечатали. И в подвал заглянули. А как же? Там всякие консервы стоят. Соленья, варенья. Все там. Подвал тоже под печать пошел.
– И трупа там не было?
– Говорят вам – нет!
– А во сколько вы приняли дежурство?
– В одиннадцать я на смену заступил. Магазин до десяти работает. Пока то да се, мое время и подошло. Сергей лично со мной все закоулки обошел, опечатал все на моих глазах, ключи мне передал и уехал.
– В город?
– Домой. К жене, сказал, поедет.
– А о том, что к вам должен его родственник наведаться, стало быть, разговора не было?
– Нет. Ничего такого он мне не говорил.
– А вел он себя как?
– Нормально он себя вел. Спокойно. Устал, сказал, сильно. А так – бодрячком держался. Он у нас вообще бодрячок, Серега наш. И родители его, покойники, такими же были. Мать то в коровнике, то у себя на огороде крутилась. Батя его на тракторе вкалывал. Нормально зарабатывали, без дела никогда не сидели.
– Значит, у Сергея в этих местах дом есть?
– Ага. Имеется. Отцовский дом. По справедливости, он бы должен был Сергею перейти. Серега был старший в семье. Но Серега в городе живет. А в их отцовском доме Витька нынче проживает.
– А это кто такой?
– Брательник Серегин. Младший. Сестры-то их все замуж повыходили. Трое их было, сестер-то. А братья тут остались. Серега магазин держит. А Витька… ну, тот чем может перебивается.
– То есть он не работает?
– Не-а. Хотя в последнее время он вроде за ум взялся. А до этого не работал.
– Почему же Сергей родного брата к себе в магазин не взял? Хотя бы даже и грузчиком. Или сторожем?
Кира думала, что сторож обидится, что она так с ходу распоряжается его насиженным тепленьким местечком. Но сторож и не подумал обижаться, а вместо этого спокойно ответил:
– Сторожем Витьке никак нельзя идти. Пьет он сильно. От такого сторожа один убыток будет. А грузчиком… Грузчиком он у Сереги проработал… месяц. День работал, три дня пьяный спал.
– С каких же это доходов? Или ему Сергей каждый день платил?
– Деньги нам Серега два раза в месяц платит. Как по трудовому законодательству полагается. Аванс, а двадцатого числа – зарплату. Только Витька, видать, у брата приворовывал. А после деревенским бабам по дешевке тот же сахар или тушенку и сплавлял. Много не выходило, но на бутылку ему хватало.
– И Сергей его уволил?
– Точно.
– А Витька как к этому отнесся?
– Ну как… Недоволен он был, ясное дело. Поджечь Серегу обещался. И все такое.
Сторож произнес это как бы между делом, поплевывая на очередного червячка, насаженного на крючок. А вот подруги так и ахнули.
– Поджечь?! – воскликнули они хором. – Что вы сказали?! Витька обещал поджечь магазин своего брата? Серьезно?
– Ну да. Говорил он такое.
– А теперь магазин сгорел!
И подруги уставились на сторожа. Понимает он, что дал им нового подозреваемого? Понимает или нет? Сторож ответил подругам внимательным вдумчивым взглядом, а потом отрицательно покачал головой:
– Не-а. Не Витька нынче красного петуха Сереге в магазин запустил. Не он это.
– Почему не он? Ведь грозился же?
– Ну, грозился.
– Вот! А теперь и поджог устроил!
– Так то когда было-то! Года три уж тому прошло. Витька когда еще у нас работал! Давным-давно! А пожар только сейчас случился. Кабы Витька чего дурное против Сереги удумал, он бы уж три года выжидать не стал. В ту же ночь напился бы да и запалил бы, кабы смог.
Сторож говорил так уверенно, что подруги начинали ему верить. Но все же они решили придержать этого Витьку в качестве подозреваемого. Про запас. Как говорится, запас карман не тянет. Глядишь, и этот никчемный забулдыга им на что-нибудь да и сгодится.
Поэтому девушки подробно выяснили у сторожа, где находится дом, в котором нынче проживает Витька. И направились к нему.
С первого же взгляда дом поразил их своей запущенностью. Большой когда-то сад и огород совершенно заросли бурьяном, крапивой и лопухом. Добротная калитка кособоко висела на одной петле, словно кто-то случайно повредил ее, да так и не удосужился починить. Забор явно нуждался в покраске. Да и сам дом давно облупился и полинял. Сразу было видно, что живут тут люди неряшливые, которым до хозяйства своего никакого дела и нету.
– Пойдем? – сказала Кира.
– Почему бы и нет? Пошли, – кивнула Леся.
– А вдруг там собака?
Леся замерла, но только на мгновение.
– Если бы там была собака, она давно бы уже залаяла.
– Верно. Если и была тут псина, то уже давно небось сдохла от голода или убежала к хозяевам побогаче.
Во дворе никакой собаки не оказалось. Из живности имелся лишь огромный рыжий кот, который лежал на солнышке и караулил воробьев, принимавших пылевые ванны на дорожке. Кот был под стать дому. Тощий, со свалявшейся в колтуны шерстью и злыми желтыми глазами. Он проводил подруг недобрым взглядом, но с места даже не тронулся. То ли сил у него не было. То ли он ленился.
Подруги поднялись на скрипучее крыльцо и постучали в дверь. Никакого эффекта. Они постучали еще раз, и с тем же результатом.
– Никого нет?
– Там они. Просто спят!
Кира толкнула дверь. Но она оказалась заперта изнутри.
– Осторожные какие! – разозлилась девушка. – Не иначе воров опасаются.
И она заколотила руками и ногами по двери. Минут через пятнадцать в глубине дома кто-то хрипло заматерился, а потом в щели потянуло вонючим табачным дымом и дверь распахнулась.
– Кто тут ломится? – обдав подруг густым облаком махорки, спросил у них возникший на пороге мужик.
Лица его подруги разглядеть не могли: его скрывали серые облака махорочного дыма. На девушек напал жуткий кашель.
– Больные, что ль? – услышали они брезгливый голос. – Коль больные, убирайтесь! У меня тут не богадельня. Мне чужая зараза не нужна. Своей хватает!
И он громко хмыкнул. Ответ не заставил себя ждать.
– Это ты кого там заразой величаешь?! – раздался визгливый бабий голос. – Ты у меня, сучий выкормыш, сейчас узнаешь, как жену оскорблять! Да я тебя… Да я тебе…
Больше всего этот голосок напоминал звук циркулярной пилы. И у подруг возникло стойкое желание заткнуть себе уши.
– Заткнись, дура, – равнодушно проронил мужик, из чего девушки сделали вывод, что такой обмен любезностями у парочки в ходу уже давно, оба к нему привыкли и не находят в нем ничего обидного или страшного. – Гости у нас! На стол накрывай.
– Гости? – изумился женский голос, и на пороге дома возникла тощая и какая-то противная тетка лет сорока.
Голова у нее была повязана платком, а одета она была в какую-то немыслимого оттенка ярко-зеленую кофту и серую юбку.
– Это кто такие? – изумилась она при виде подруг. – Витька, они к тебе, что ль?
Услышав, что перед ними – тот самый брат Сергея, девушки обрадовались и закивали головами. К нему! К нему!