Системная Паутина

Групповое испытание уже недоступно, зато есть пометка, что туда надо отправляться в начале сессии. Остается разведка других Осколков и посещение Арены. С Осколками более-менее понятно, что делать, а вот с Ареной не очень. По-хорошему, нужно туда отправиться и посмотреть. Да только после эпичного посещения Большого Леса отправляться куда-то вслепую совсем не хочется.

— Система, дай доступную информацию по Арене, — сказал я и коснулся обелиска.

Появившийся пакет информации фактически повторял то, что мне уже было известно. На Арене мне придется сражаться со специально подобранным под меня противником. В случае победы — награда, в случае поражения — реанимация за счет праны. Сдаться можно, но тогда получишь штраф в счет праны. Собственно, вот вся доступная информация.

Праны у меня сто двадцать четыре единицы, вроде как запас хороший. Но вот беда — пополнить я его толком не могу. Из всех денег — несколько красных и черных кристаллов и один желтый. Желтый я сейчас могу поменять на двести десять единиц праны. Итого будет триста тридцать четыре единицы. Этого запаса хватит, чтобы меня воскресить аж три раза. Надо оно мне? Наверное, нет — лучше кристалл будет придержать на покупку снаряжения.

Я сделал несколько медленных вдохов-выдохов. Ледяное спокойствие послушно окатило меня, унося сомнения и страхи. Я пробежался по оружию, проверяя, все ли ножи на своих местах. Вариантов у меня немного, и пора сделать выбор.

— Система, отправляй меня на Арену, — громко и четко сказал я.

В этот раз дернуло вверх. Наверное, это все субъективно, и на самом деле нет никакого верха или низа. Если Система существует в информационном поле планеты, откуда вообще могут взяться какие-то направления? Просто моему сознанию так удобнее.

Круговерть тьмы закончилась так же внезапно, как и началась. В глаза ударил яркий солнечный свет. Я стою на белом песке на круглой арене метров двадцать в диаметре, а вокруг белые каменные стены в два метра высотой. Над стенами какое-то полупрозрачное марево, сквозь него смутно виднеются восходящие ряды с сидениями, и даже не понять, есть ли там зрители или нет. Крыши над ареной нет — видно яркое синее небо со слепящим солнцем.

— Ave, Caesar, morituri te salutant[1], — вполголоса сказал я.

Никогда не думал, что придется примерить шкуру гладиатора. Только шума толпы и тотализатора не хватает. Хотя, если я не слышу и не вижу, это не значит, что ничего нет. Наверняка для туристов-спонсоров есть и зрительские места и тотализатор со ставками устроен. Разве что за мной сейчас вряд ли кто-то наблюдает. Кому интересен новичок, впервые попавший на арену?

— Бом! — прозвучал невидимый гонг.

В пяти метрах от меня прямо из воздуха соткалась человеческая фигура, с ног до головы упакованная в кольчугу. Блестящий шлем-ведро с Т-образной прорезью, белая накидка с черным крестом, белый треугольный щит с тем же крестом. В руке фигура чуть на отлете держит классический прямой меч. Передо мной стоит пеший тевтонский рыцарь, словно сошедший со страницы учебника истории.

— Бом! — раздался второй удар гонга.

Изнутри всплыло понимание: битва началась.

Бой начался как-то странно. Рыцарь шел прямо на меня, держа впереди щит, а я отступал назад и вправо, закручивая его по спирали. Я, обычный обыватель, просто не знал, что тут делать. Я, хладнокровный ассасин, молча наблюдал за противником, подмечал нюансы, как противник держит меч и щит, как ставит ногу.

Скоро ко мне пришло понимание: или я полностью переключаюсь на хладнокровного убийцу, или в меня воткнут сантиметров тридцать заточенной стали. Напротив меня стоит профессиональный убийца. Он не колеблется, не сомневается, просто выполняет рутинную работу, как выполнял сотни раз раньше. Он не совершает глупых ошибок, его движения скупы, отточены. Если я не прекращу колебаться, меня просто зарежут, вытрут меч и пойдут дальше, как будто ничего не было.

Вдох-выдох… Я осознанно проваливаюсь в глубь холодной пустоты. Она заполняет меня, глупые колебания, страхи, моральные терзания куда-то уходят и пропадают. Мои движения становятся легче, в них появляется завершенность. Три шага в сторону, чуть повернуть меч, поймать луч солнца и направить его прямо в забрало. Тевтонец запинается, но мне этого достаточно. Метательный нож, блеснув рыбкой, летит прорезь забрала.

— Бздынь! — в последний момент рыцарь чуть наклоняет голову, нож втыкается в окантовку смотровой прорези и бессильно отлетает.

Быстро не получилось. Там, где обычный человек испытал бы сожаление, я не чувствую ничего. Успех или неудача, холодное равнодушие не оставляет места эмоциям. Странное ощущение: я одновременно был и собой, и зеркалом, которое отражает действия врага. Я одновременно и равнодушен, и понимаю, чувствую происходящее, гораздо острей, чем обычно.

В череде обычных дней слишком много мусора: бессмысленных действий, бессмысленных чувств, бессмысленной траты времени. Здесь и сейчас, стоя напротив такого же профессионального убийцы, я чувствую чистый вкус жизни. Нет ничего лишнего — он, я и песок арены.

Шаг назад, в сторону, еще, еще. Я поддерживаю одинаковый ритм. Рыцарь тяжелее меня. Хотя он наступает, но догнать меня не может, не может загнать в угол, навязать ближний бой. Быстрый подшаг вперед, меч бабочкой летит к шлему. Воин реагирует моментально — чуть отшатывается и подымает щит. Но полностью остановиться он не может, я его поймал в начале шага вперед.

— Дыщ! — кончик меча задевает окантовку щита прямо перед шлемом воина.

Мой меч не останавливается, напротив, набрал скорость, описал петлю и рвется к левой ноге рыцаря. Щит слишком высоко, защитить ногу он не успевает.

— Дзынь! — звенит кольчуга.

В последний момент воин чуть приподымает и поворачивает ногу, вскользь принимая мой удар. Мой меч уже не может пробить кольчугу, лишь надрубает ее.

Ответный ход рыцаря не заставил себя ждать — левой рукой с кинжалом я с трудом отвожу колющий выпад в мой бок. Он еще пытается ударить меня щитом, но слишком поздно. Я разорвал дистанцию, снова начал кружить вокруг него.

У меня расцарапан наруч, выщербины на кинжале, а у него надрублена кольчуга. Счет почти равный… Мог бы быть. Мой удар прошел по мышцам бедра, и рыцарь заметно прихрамывает. Он уже не идет вперед, кружит на месте, просто поворачиваясь вслед за мной. Я быстрее его, техничнее, но это плохо помогает против его брони и щита.

Прошло еще минут пять нарезания кругов. Я раз семь пытался ослепить его отблесками солнца, но он каждый раз в последний момент успешно отражал атаку. Еще четыре раза я использовал песок, пытаясь запорошить ему глаза, тоже безрезультатно. Пять раз метал ножи в смотровую щель — все мимо. Или воин попался слишком опытный, или шлем не такой простой, как кажется на первый взгляд.

У меня получилось еще раз зарядить ему по левой ноге, хоть кольчугу я так и не прорубил. А он разрубил мне левый наруч, но рука осталась невредимой. Размен можно назвать равным, но ему уже тяжело менять позицию, а я все еще полон сил и наворачиваю круги. Не зря я взял бонусом рефлексы кота! Сейчас я заметно быстрее врага, постоянно опережаю его на шаг. Вот только бой все равно идет до первой ошибки.

После очередного выпада в мою сторону рыцарь слишком сильно оперся на отбитую ногу и оступился. Он слишком далеко увел меч, пытаясь сохранить равновесие. Я получил буквально пару долей секунды, и мне этого хватило.

Быстрый рывок, от которого заныли мышцы. Тевтонец пытается встретить меня ударом меча, но тот слишком далеко. Правая нога распрямляется в прямом ударе и бьет в центр щита. Рыцарь, нелепо взмахнув мечом, летит навзничь на песок арены.

Чтобы ему вскочить на ноги, нужна буквально секунда. Только кто ему ее даст? Он пытается рывком подняться, но слишком поздно. Я уже рядом, вкладываю свой вес и набранную скорость в простой прямой выпад. Кончик меча вонзается прямо под его шлем. Дрожь от пробития кольчуги передается в рукоять. Меч уходит глубоко в шею. Все, конец.