Страница 5 из 93
Военные ученые Е.Г. Анисимов, А.А. Селиванов и С.В. Чварков предлагают следующее определение ГВ: «Гибридная война — форма межгосударственного противоборства двух или более сторон с преобладающим взаимосогласованным применением технологий невоенного воздействия, защиты, сдерживания и принуждения в ведущих сферах деятельности государств в сочетании с военно-силовыми действиями в различных физических средах, кибер- и информационно-психологической сферах, реализация которых обеспечивает достижение политических, экономических и иных целей государства»[14].
В целом, несмотря на обстоятельные военно-теоретические дискуссии по проблеме ГВ и достаточно длительное применение на практике гибридных стратегий и тактик, научному сообществу пока не удаюсь выработать единого понимания феномена. Это еще раз подчеркивает сложность и неопределенность этого вида конфликта.
В своих дальнейших рассуждениях будем опираться на предложенное автором настоящей книги следующее определение конфликта: «Под гибридной войной следует понимать координированное использование страной-агрессором многочисленных видов (инструментов) насилия, нацеленных на уязвимые места страны-мишени с охватом всего спектра социальных функций для достижения синергетического эффекта и подчинения противника своей воле» [15].
При всех расхождениях существующих трактовок как многие отечественные исследователи, так и зарубежные военные аналитики едины во мнении, согласно которому суть гибридизации военных конфликтов заключается в задействовании регулярных и иррегулярных силовых элементов, а также несиловых форм и способов противоборства (в финансово-экономической, административно-политической и культурно-мировоззренческой сферах) с конечной целью подрыва власти легитимного правительства какого-либо государства.[16]
Обороняющаяся сторона при прогнозировании угроз не в состоянии точно определить их содержание или тяжесть наносимого ущерба. В результате планирование действий и необходимых ресурсов для парирования ГУ связано с рядом неопределённостей. Создание подобных неопределённостей является важным свойством ГУ, применение которых основывается на способности противников — государств и негосударственных субъектов мировой политики — сочетать различные стратегии, технологии и возможности для получения асимметричных преимуществ[17].
Несмотря на различия в терминологии, важным компонентом стратегии Запада на подготовку и ведение ГВ является изначальное ориентирование такой стратегии на негативные смыслы. В частности, публичная дипломатия США и НАТО постоянно говорит о том, что действия в рамках ГВ носят безнравственный, противозаконный и вероломный характер и предпринимаются якобы только Россией, Китаем и некоторыми другими странами, не являющимися союзниками Запада. Свои операции и миссии Вашингтон и Брюссель всегда рассматривают как законные, морально оправданными и нацеленными на трансформацию «демократии». О таком свойстве дипломатии Запада пишут в статье о сущности и содержании методов ГВ Е.Г. Анисимов и его коллеги[18].
Следует помнить, что изматывание неопределенностью является военно-политической стратегией США и НАТО по отношению к России, имеющей целью ослабить нашу страну, распылить ее усилия на парирование действительных и мнимых угроз. Понимание опасности такой стратегии начинают демонстрировать и наиболее трезво мыслящие военные США. Председатель Объединенного комитета начальников штабов ВС США генерал М. Милли на встрече в октябре 2021 г. в Хельсинки с начальником Генштаба ВС РФ генералом армии В. Герасимовым отметил: «Нам необходимо внедрить инициативы и процедуры для повышения уверенности и снижения неопределенности, повышения доверия и снижения недоверия, повышения стабильности и снижения нестабильности, чтобы избежать просчетов и уменьшить вероятность войны между двумя крупными ядерными державами, — сказал Милли. — Это фундаментальная вещь, которую мы должны попытаться сделать, и я постараюсь это сделать»[19].
Российский исследователь Павел Цыганков говорит о ГВ как новом явлении. ГВ отличается от других вооруженных конфликтов тем, что наряду с применением военно-силовых способов в ней широко используются возможности современных когнитивных технологий, незаконные экономические санкции, кибератаки, военное использование космоса. Важным признаком гибридной асимметричной или иррегулярной войны является смещение ее «центра тяжести» в культурно-мировоззренческую сферу с использованием новейших технологий когнитивного воздействия на сознание людей.
Генерал-майор Е.Г. Князева утверждает: «Главным полем битвы при подготовке и ведении современных и будущих войн становится менталитет наций, социальных групп и общностей, структура самоопределения, духовные основы армий, вера, идеология, история, патриотизм, культура… Особое место занимают информационные, психологические, кибернетические операцию»[20]!
Совокупность операций так называемой КВ, войны за сознание, составляет важную часть ведущейся ГВ США и НАТО против России.
В условиях применения гибридных методов войны страна — жертва агрессии в течение длительного времени подвергается воздействию изощренных информационно-когнитивных технологий, направленных на дестабилизацию внутреннего состояния посредством целенаправленного воздействия на культурно-мировоззренческую сферу с целью внедрения подрывных идей в общественное сознание правящих элит, военнослужащих, молодежи, ухудшения социально-экономического положения, манипулирования оппозиционными силами.
В арсенал ГВ входят дискриминационные санкции, информационная война (далее — ИВ), раздувание «горячих точек» по периметру национальных границ и внутри страны, активизация пятой колонны, террористические акты.[21]
Конечная цель — создание условий для цветной революции, которая сокрушит ослабленные институты государственной власти и создаст условия для свержения легитимного руководства с последующей передачей власти марионеточному правительству.
Наряду со стратегиями несиловых действий в американских военно-политических кругах широко обсуждаются возможности начала ограниченной ядерной войны с целью деэскалации вооруженного конфликта с использованием обычных видов вооружений в рамках концепции «эскалация деэскалации». Появились высказывания высокопоставленных государственных деятелей США об «ограниченном применении ядерного оружия»[22].
Таким образом, ГВ вполне может сыграть роль детонатора крупного регионального конфликта с риском его перерастания в глобальный. Способность ГВ воздействовать на изменение интенсивности военных конфликтов позволяет использовать её в качестве средства эскалации для управления интенсивностью конфликтов.
Гибридная война как инструмент эскалации военных конфликтов
Американский ученый Герман Кан в книге «Об эскалации», опираясь на опыт войны во Вьетнаме попытался разработать системный подход к определению интенсивности и масштабов военно-политических кризисов[23].
Он ввел понятие «ступень эскалации»: 44 ступени в приводимой автором схеме (в порядке обострения кризиса с учетом его военнополитической динамики) разбиты на семь групп, соответствующих этапам обострения кризисов.
По степени возрастания интенсивности военно-политического конфликта речь идет, во-первых, о «предкризисном маневрировании»; во-вторых, о «традиционном или стандартном кризисе»; в-третьих, «об остром кризисе»; в-четвертых, «о необычном», а точнее «нестандартном кризисе»; в-пятых, о «дипломатии ядерного нажима»; в-шестых, о «всеобщей войне» с нанесением ударов только по военным объектам; в-седьмых, о «всеохватной войне» с нанесением ударов по гражданским объектам.
Герман Кан вкладывал особый смысл в содержательное наполнение понятия «острый кризис», чтобы наглядно представить военно-политическую обстановку и состояние общественного мнения, при котором возрастает число людей, убежденных, что ядерная война возможна.