Неряха

Я думала обо всем, что мне пришлось пережить до этого момента: о том, что было совершено в отношении меня, и о том, что было совершено в отношении других людей, свидетелем чего мне не пришлось быть. Невыразимое было вписано в мою историю, высечено в моем мозжечке. Невозможно было не видеть этого.

Я подумала о Дэниеле и его "идеальном шторме". Теперь я могла провести множество параллелей со своей жизнью. Лотерея выбора, которая привела меня к заточению в этом угрожающем сарае. Почему я не могла выиграть в американскую лотерею? Вероятно, шансы были бы одинаковыми.

Может быть, этот бездельник-продавец в тот день был слишком пьян и не пришел, тогда бы ничего этого не случилось. Но нет, он каким-то образом добрался до моих ступенек, с наполовину драной сумкой. Даже если бы он и появился, были способы избежать этого. Если бы я не впустила его в дом, ничего бы этого не случилось. Если бы я не взяла его грязную визитку, ничего бы этого не случилось. Если бы я не позвонилa в компанию "Doorway Sales", ничего бы этого не произошло.

Если бы я не вышла за рамки первой недели, о которой мы с Дэниелом договорились, ничего бы этого не было. Если бы я не пошла по безымянному тупику, ничего бы этого не было. Если бы я повернула назад, когда начала уставать от дальних расстояний, ничего бы этого не было. И если бы я не была так голодна до паршивых сорока долбаных долларов, что готова была не обращать внимания на странности Неряхи, ничего этого не было бы. Красные флажки вокруг меня намокли и кровоточили.

Жизнь Дэниела оборвалась в его последний день во Вьетнаме, а моя оборвалась в мой последний день работы по продаже товаров от двери к двери.

ВЫ - ТО, ЧТО ВЫ ЕДИТЕ

На следующее утро он стоял надо мной, сняв брюки, и смотрел, как я сплю. Накануне вечером я пыталась не заснуть, когда почувствовала, что глаза начинают гореть, а голова - падать. Наверное, я отключилась, слушая плеер. Наушники все еще были прикреплены к моим ушам, но из них не доносилась музыка. Неряха был последним человеком, рядом с которым можно было надеяться проснуться.

Дразнить своих жертв - это, видимо, был ритуал, которым он очень гордился перед тем, как напасть на них. Он медленно постукивал по ключам передо мной, пока я лежала беспомощная и обессиленная. Его жалкий член поднимался сквозь заросшие волосы. Было видно, что он снова готов к атаке. Его раненый глаз, казалось, так и не смог зажить как следует. Он все еще выглядел красным и инфицированным; желтоватый гной, сочащийся по его правой щеке, капал мне на живот, благодаря Сандре.

Она была права: если ты ему приглянулась, то, сколько бы неприятностей ты ни доставила, быстрого конца этому безобразию не будет. Но теперь, вместо того чтобы чувствовать, что жизнь - это проклятие, я была настроена оптимистично. Я больше не собирался сворачивать с пути. К черту все это.

Он бросил кольцо с ключами обратно на брюки у своих ног и опустился на колени. Он начал работать над собой, быстро поглаживая свой ствол двумя пальцами. Я видел в его глазах эйфорию и угрозу. Когда он был полностью эрегирован, он не мог ждать больше ни минуты.

Он ворвался в меня, еще более пылко, чем вчера. Я наблюдала, как радость на его лице тает и превращается в дрожащую агонию. Он вскрикнул и откинулся назад, чтобы посмотреть на себя. Его маленькое мужское достоинство было разрезано посередине, как перегретый на гриле хот-дог, который раскололся. Он застонал в агонии, не зная, что делать, и посмотрел вниз на банановый сплит с вишней.

Может быть, он и не знал, что делать, но я-то точно знала. Когда он мельком взглянул на раздробленную кость предплечья, которую я вложила в свою полость, я поспешно вскочила на ноги. Когда он, все еще ошеломленный, смотрел на свое расчлененное мужское достоинство, я бросила в него две горсти зубов, на извлечение которых изо рта трупов я потратила большую часть предыдущей ночи. Окровавленная и потускневшая эмаль полетела в его зевающий от ужаса рот. Неряха упал, задыхаясь, и я тут же подхватила с пола кольцо с ключами. На кольце было шесть ключей, и дрожащей рукой я попробовала первый. Ничего не вышло, он все еще катался по сену, агрессивно булькая, когда я добралась до второго. Он тоже не сработал.

В ужасе я уронила ключи и быстро подняла их, проклиная себя. Это было похоже на нажатие кнопки перезагрузки и начало работы заново. Я выбрала случайный ключ и запустила процесс заново. Ничего не получилось. Сразу после этого я попробовала следующий по порядку ключ, но все равно безуспешно.

Теперь Hеряха только тихонько кашлял и начал подниматься на ноги. По милости высших сил следующий подобранный ключ сработал. Я повернула замок на ошейнике и услышала многообещающий звук освобождающегося металла. Звуки освобождения и свободы слились воедино.

Рука Неряхи вернулась в исходное положение, по одной щеке покатилась слеза, по другой - гной. Он издал злобный, первобытный вопль и бросился на меня. Я увернулась от него и выскользнула за дверь, но он оказался прямо на моей заднице, обманчиво проворный для своих размеров. Времени на выбор пути у меня не было: двери сарая были заперты и обмотаны цепью, похожей на ту, что была на мне несколько минут назад. Единственное, куда можно было пойти - это вверх.

Я поднялась по бесчисленным ступеням одного из колоссальных чанов, его взволнованные крики доносились до моего затылка, а мокрые руки шлепали по пяткам. Мясорубка находилась всего в нескольких футах от лестницы, и я должна была быть осторожна, чтобы не поскользнуться, иначе мое последнее пристанище начнется в банке, a закончится в желудке Неряхи.

Достигнув вершины подъема, я ступила на небольшую платформу, прикрепленную к верхней части чана. Содержимое огромного резервуара с мертвецами бурлило. Я с близкого расстояния разглядела его жуткое содержимое и поняла, что это зрелище мне никогда не забыть. Я видела плавающие в нем безжизненные лица девушек, нагретые до такой степени, что их некротическая плоть отваливалась прямо от костей.

Я вытеснил из головы образы человеческого бульона. Я не могла потерять внимание к тому, кто меня преследует. Я раздвинула ноги быстрее олимпийской гимнастки и вытащила изнутри себя мокрую, склизкую кость предплечья. Это было мое женское укрытие, о котором Неряха не подумал. Та, что оставила его жалкий член в виде ленточек, как серпантин на руле детского велосипеда. Как раз в тот момент, когда я крепко вцепилась в него, Неряха подтянулся на платформу и попытался присоединиться ко мне. Я поняла, что надо действовать, пока этого не произошло. Он мог легко одолеть меня и бросить в кипящий котел.

Я не стала ждать, пока он поймет, что происходит. Я низко пригнулась и вогнала сломанную кость ему под челюсть. Судя по силе удара и по тому, как сильно исчезла кость, я догадалась, что удар пришелся ему в голову.

Кровь хлынула изо рта и носа. Хотя его челюсть оставалась разжатой, я могла видеть кость внутри, притаившуюся за языком. Она прошла по пищеводу и вошла в язычок. Сила удара пришлась на правую сторону, поэтому траектория движения была направлена скорее влево.

Он упал с высоты около двадцати футов, приземлившись прямо на кошмарные лезвия мясорубки. Машина не была включена, но неподвижные ножи все равно нанесли свой урон. Они пронзили его тело насквозь, вонзившись под разными углами. Он не двигался, только из многочисленных отверстий, пробитых в его плоти, хлестала кровь. Но мне было все равно, пора было заканчивать.

Я поспешила спуститься по лестнице и встала перед адской машиной, точно помня, как он ее активировал. Я услышала над собой какие-то булькающие звуки.

Жив, отлично, - подумала я.

Его раздробленная и разрушенная голова вяло ползла по краю воронки надо мной. Он смотрел на меня сверху вниз, улыбаясь, как какой-то демонический ангел, орошающий мое лицо своими выделениями. Он прикоснулся ко мне в последний раз. По тому, как качалась его голова и как манила смерть, я поняла, что он собирается что-то сказать. Но теперь пришло мое время говорить.