Магия объединяет

Андреа посмотрела на меня.

— Это серьезный вопрос? Ты реально спрашиваешь или просто для поддержания разговора?

— Когда это я просто поддерживала разговор?

— Хорошо. — Андреа отпила немного чая. — Ну, я злая, слишком суровая, и я управляю кланом, как сука с железными кулаками.

— Ясно. — Я понятия не имела, как вообще можно возглавлять клан буда. Они все были чокнутыми.

— В прошлый вторник Лора, Карен, Томас и новенький паренек, Кайл, возвращались домой из бара, где пытались напиться.

Напиться для оборотня было проигрышным делом. Их метаболизм воспринимал алкоголь как яд, которым он и был, и выводил его из организма так же быстро, как он попадал в кровоток. Кэррану пришлось осушить целую бутылку водки, чтобы получить кайф в течение пятнадцати минут, и поскольку ему не понравился вкус, он предпочитает пиво.

— Итак, обратный путь для этих четырех гениев лежал мимо Коллегии магов.

О боже.

— Так случилось, что в Коллегии магов есть белый медведь.

Все лучше и лучше.

— Как они заполучили белого медведя?

— Очевидно, тот вышел из леса недалеко от Мейкона и светился, когда несколько магов случайно оказались на экскурсии там в тот момент. Они поймали белого медведя и притащили его в Коллегию, чтобы выяснить, что с ним такое. Они соорудили для него очень красивый вольер.

— Ясно. — Типичная ситуация после Сдвига.

— Дамы захотели посмотреть на белого медведя, а у двух парней не хватило духу сказать «нет», поэтому они вломились в вольер с климат-контролем, и тогда Лора решила погладить медведя, потому что она ему «понравилась».

Нам принесли гирос. Она первой схватила свой, откусила маленький кусочек и прожевала с явным удовольствием.

— На чем я остановилась?

— Ласки медведя, полные приключений.

— Да, ну короче медведь «погладил» ее по спине в ответ.

Я невольно рассмеялась.

— Я не могу винить медведя. — Андреа широко раскрыла глаза. — Если бы какой-нибудь пропитанный виски человек, пахнущий гиеной, подошел ко мне, когда я пыталась вздремнуть в своем милом доме, я бы тоже погладила его. Моими когтями.

— Выжил ли медведь?

— Он выжил. Его избили, они вчетвером истекали кровью, пытаясь снять медведя с Лоры, не причинив ему вреда, и, конечно, их поймали. Все они получили три недели обязательных работ, и это было довольно жестоко. Но им неважно, что Коллегия магов пыхтит им вслед, заявляя, что медведь теперь эмоционально нестабилен, а полиция Атланты хочет предъявить обвинения в незаконном проникновении, все по-барабану, а вот я, оказывается, была слишком сурова. — Она на секунду перестала есть. — Знаешь, что мне сказал один из них? Он сказал, что тетя Би никогда бы не была так строга с ними. Тетя Би! Ты можешь поверить в это дерьмо?

— Она бы ноги им оторвала. — С тетей Би шутки были плохи.

— Кто эта добрая, нежная тетя Би, которую они помнят? Я была ее бетой. Я точно знаю, какое наказание назначила бы эта женщина. В остальном я размером с дом, я не могу даже откусить приличный кусок своей еды, иначе будет больно, этот пупс пинает меня по почкам, как чемпион, а все остальные обращаются со мной так, словно я хрустальная ваза. — Она на мгновение посмотрела на меня. — И каждый момент бодрствования я в ужасе от того, что мой ребенок может стать лупой при рождении, и когда я сплю, мне снятся об этом кошмары.

Оба брата Рафаэля стали лупами.

— Ты приняла панацею.

— Я знаю, — сказала она.

— К тому же ты звереныш. Твоя форма более устойчива. Тебе не грозит превращение в лупу, даже когда ты сильно ранена.

— Я знаю. — Она вздохнула. — Я знаю, знаю, знаю. Я просто хочу, чтобы все было хорошо. Я хочу родить здорового ребенка и быть счастливой.

Как и я.

— Твоя очередь. — Андреа направила на меня свой второй гирос. — Как дела? Не для поддержания разговора.

Я открыла рот. Ничего не вышло. Было много чего.

Андреа перестала есть.

— Что?

Я боролась с этим.

— Кейт, это свадьба? Если ты не хочешь выходить замуж за этого придурка, ты не обязана выходить за него замуж. Скажи только слово, и клан придет и заберет тебя и Джули. Может, он и лев, но у меня есть весь клан гиен.

— Это сложно.

Она отложила гирос.

— Слушаю.

Ее тон говорил мне, что пути назад нет.

Итак, я рассказала ей о своем отце и крестах, пощечине, желании раздавить его, как огрызалась на Барабаса, о пифиях и видениях, как умирают Кэрран и мой сын.

Андреа долгое время сидела неподвижно.

— Ну, это, твою мать, отстой.

— Угу.

— Ты можешь убить Роланда?

— Я не уверена, что хочу. — И это вырвалось само собой.

— Конечно, ты не хочешь. Он твой отец.

Я уставилась на нее. Она потерла живот и поморщилась.

— Ребенок никак не успокоится.

— Как я могу не хотеть убить его? Он злой, Андреа. Он не остановится, пока не раздавит всех нас своим сапогом. Города, штата, страны будет недостаточно. Он будет продолжать, пока его империя не охватит всю планету. Он мучает людей. Он за моей спиной общается с Джули, пытаясь перетащить ее на свою сторону. Почему у меня возникают сомнения? Что со мной не так?

— Он твой отец. Он создал тебя, Кейт. Он — твоя ниточка к твоей семье, единственная ниточка, которая у тебя есть. И он по-своему любит тебя, извращенно, конечно. Я видела, как он смотрел на тебя, когда ты заявила права на город. Его практически распирало от гордости. Если тебе удастся вонзить нож ему в сердце, он будет гордиться тобой до последнего вздоха. Конечно, у тебя есть сомнения. Иначе ты бы не была человеком.

— Ты не помогаешь.

— Ты ожидала, что я буду приукрашать? Я твоя лучшая подруга. Я занимаюсь тем, что говорю все как есть. Он ужасный монстр, но он любит тебя и пытается быть порядочным отцом. Просто порядочность нормальных людей и его порядочность находятся на разных планетах. Ты вообще можешь его убить? Я имею в виду, знаешь ли ты способы физически это сделать?

— Нет и, вероятно, их нет. — Судя по сегодняшней буре, мне предстоит долгий путь. — Я даже была не уверена, что смогу использовать против него слова силы. Это лучшее, что у меня есть, и в последний раз, когда я использовала его против кого-то с магией, подобной Роланду, мой мозг чуть не взорвался.

— Дерьмо. — Она снова потерла живот. — Не расстраивайся. Всегда есть выход. Что насчет шкатулки ифрита? Ты можешь заманить его в ловушку или изгнать чем-то подобным?

— Опять же, я не знаю как. Я пыталась выяснить, как работает шкатулка, но она слишком сложна и работает на божественной силе. На это ушла целая жизнь веры. Даже Лютер чешет репу. Мы плохо понимаем, как она была сделана, и у нас ее больше нет.

— Хорошо, кого ты можешь спросить, кроме Лютера?

— Я спрашивала всех. — Я бросила салфетку на стол. — Ответов нет, Андреа. Я просмотрела все книги, я провела исследования, и у меня нет никакого способа сдержать его.

— Ты позволяешь ему добраться до тебя. Кейт, ты как ходячая мифологическая энциклопедия. Ты вытаскиваешь из головы всякую мистическую чушь и выясняешь, что у гигантского монстра, которого никто на планете не видел в течение трех тысяч лет, аллергия на ежей, а затем находишь симпатичного ежика и вонзаешь его монстру в глаз.

— Откуда ты вообще взяла это дерьмо?

— Я привожу теоретический пример. Должно быть что-то, какой-то талисман, какое-то заклинание, какое-то существо, что-то, к чему у него есть слабость.

— Я — его слабость. Он спрятал от меня эти тридцать крестов, потому что хотел быть хорошим отцом и не хотел, чтобы я расстраивалась. Он не убивает меня в видениях. Он убивает моего мужа и ребенка!

Две женщины за дальним столиком уставились на меня. Я оглянулась на них, и они решили посмотреть куда-нибудь в другое место.

— Единственный человек, который был достаточно близок к нему и который мог знать о его слабости — это Эрра, а я убила ее. Я бы спросила свою бабушку, но она зашла слишком далеко — она некое присутствие, а не личность. Она не отвечает на вопросы. Она… чувствует.