Звёздотрясение

Вторник, 21 июня 2050 г., 21:04:17 GMT

– Отличный выбор частоты, Джин, – заметила Сейко. – Короткий ультрафиолет. Эти волны слишком длинные для нормального зрения чила, но слишком короткие, чтобы вызвать побочный эффект в виде оргазмических спазмов. Наш лазер определенно повлиял на ход битвы.

– Что там происходит? – спросил Абдул.

– Произошло. Все закончилось в течение десятой доли секунды.

– Но победил-то кто? – уточнил Абдул.

– Космические силы, кто же еще. – Сейко отслеживала краткие сводки новостей с коры Яйца.

– С небольшой подачи их друзей, – добавил Абдул.

– Но толика нашей помощи им еще потребуется, – заметила Сейко. – Далее: их библиотеки были уничтожены звездотрясением, поэтому они хотят, чтобы мы переслали им кое-какую информацию, хранящуюся в библиотечной голопамяти Драконоборца. Не всю целиком, но они сами объяснят нашему компьютеру, какие разделы им нужны.

– Я принесу первый кристалл. – Сидя за библиотечной консолью, Пьер протянул руку к держателю голопамяти и вытащил первый кристалл. На нем все еще значилась пометка А – АНК, хотя эти данные человеческого справочника уже давно были заменены знаниями чила. Коммуникационная консоль на главной палубе позволяла передавать данные с большей скоростью, поэтому Пьер как можно скорее забрался наверх по металлической лестнице, прекрасно понимая, что как бы быстро ни двигался человек, для чила это все равно покажется целой вечностью.

Часть XI. Побег

Среда, 22 июня 2050 г., 01:01:10 GMT

– Это последний кристалл голопамяти, Пьер, – сказала Джин, отворачиваясь от коммуникационной консоли. – Большая часть данных на нем зашифрована. Надеюсь, у них есть криптографические ключи. – Она крутанулась обратно, когда на экране появилось изображение Небесного Вещателя.

– Ключ очевиден, – ответил робот. – Прощайте.

– Небесный Наставник мне нравился больше, – заметил Пьер. – При его многословности у нас оставалось время подумать.

– Теперь у нас целая уйма времени на размышления, – тихо добавил Джин, отключая консоль. Сунув руку под стол, она извлекла взятую из библиотеки голопамять и заменила его исходным кристаллом, на котором хранился журнал всех операций, совершенных на коммуникационной консоли.

– Слишком много времени, – отозвался Пьер. Он последовал за Джин, которая, нырнув в туннель, выплыла по нему на палубу, где находился остальной экипаж. Джин подошла к библиотечной консоли и вернула кристалл голопамяти в отведенный для него держатель. Пьер, верный командирским обязанностям, вернулся в столовую и стал внимательно разглядывать списки продуктов на ящиках с провизией. При обычных пайках еды хватит на восемь дней, при половинных – на шестнадцать, а если урезать в четверть –тридцать два…, то есть всего на месяц. Но возвращения Оскара, которому предстояло обогнуть Яйцо по длинной эллиптической орбите, придется ждать еще пять. Он не смотрел на ряд ящиков с пустыми ярлыками. Слегка подпрыгивая в слабой гравитации, он миновал Джин у библиотечной каюты и завернул в комнату отдыха. Док беседовал с Сейко, а Абдул задумчиво смотрел в иллюминатор на полу.

– С голопамятью разобрались? – уточнил, поднимая взгляд, Абдул.

– Ага, – ответил Пьер, невесомо подплывая к расположенной рядом с ним подушке.

– Есть ли еще какие-то дела для нас, простых смертных? – снова спросил Абдул.

– Чила мы больше не нужны. Скорее всего, они уже полным ходом восстанавливают свою цивилизацию. – Снаружи иллюминатора появилась и замерла крошечная, раскаленная добела точка.

– Улыбнись, – сказал Абдул. – Тебя вот-вот сфотографируют туристы.

От крупинки отделилось облако искр. Облако замерцало, затем воссоединилось со светящейся точкой, и та умчалась прочь.

– Какие у тебя планы на остаток миссии, Пьер? – спросила Сейко.

– Никаких.

– Но они должны быть! – с тревогой возразила она. – Мы не должны тратить наши жизни впустую, просто дожидаясь смерти!

Пьер оторвал взгляд от иллюминатора. Сквозь потрепанную, неухоженную бороду проступало лицо, полное мучительной тоски.

– Я не знаю, как нас спасти, – сказал он, и его глаза наполнились слезами.

– Конечно не знаешь, – согласилась Сейко. – Потому что спасти нас невозможно. Это простая математика. На борту пять человек и восемь суточных пайков на каждого. Возможно, нам удастся растянуть запасы на больший срок, используя наши телесные резервы, но даже так еды нам хватит максимум на месяц. Как вариант, мы могли бы съесть тело Амалиты. В лучшем случае нам удастся добыть из него пятьдесят килограммов мяса. – Она развернулась к Доку Вону.

– Сколько калорий в мясе, доктор Вон? – спросила она.

– Поверить не могу, что мы вообще это обсуждаем! – воскликнул Абдул. – Я ни за что не стану каннибалом! Я пас! – Он уже было нырнул в дверь своей личной каюты, но Пьер остановил его, схватив рукой за плечо. Не отпуская, он кивнул Доку, ожидая ответа.

– Возьми за основу свинину, Док, – выпалил Абдул. – Если верить моим друзьям-каннибалам, особой разницы нет.

– В большинстве случае килограмм мяса содержит около 4000 килокалорий, – ответил доктор Цезарь Вон. – Среднестатистический человек может прожить, употребляя в день по полкило мяса, если в рацион будут включены необходимые витамины.

– Значит, с пятьюдесятью килограммами мы протянем двадцать дней на полных пайках, или восемьдесят, если сократим их вчетверо, – заключила Сейко. – Все равно не хватает двух месяцев. – На секунду она задумалась. – Как я и говорила, нас уже не спасти.

– Я уже было всерьез подумал, что дальше ты предложишь нам тянуть жребий, – заявил Пьеру Абдул.

– Абдул! – резко осадил его Пьер.

– Я уже учла этот вариант, – ответила Сейко. – Есть одна проблема. Если мы станет ждать, пока кто-нибудь не умрет от голода, то в трупе почти не останется питательных веществ.

– В моем не останется вообще ничего! – парировал Абдул.

– Однако, если кто-то из нас умрет в самом начале, то не только его или ее тело сохранит высокую питательность, но и сам человек не будет потреблять пищу, пока мы ждем прибытия астероида. Если воспользоваться оценками калорийности, которые нам дал доктор Вон, то при двух трупах четыре человека смогут продержаться то же самое время на четверти пайка, но уже три смогут полгода обеспечивать адекватным пропитанием оставшихся троих.

– Ну отлично! – закричал Абдул. – Зачем останавливаться на каннибализме, если можно совершить ритуальное убийство?

– Такой вариант возможен с технической точки зрения, – продолжила Сейко, – но лично я не имею намерений ни предлагать его к рассмотрению, ни участвовать в чем-то подобном.

– И отчего же? – спросил Абдул. – Боишься вытянуть короткую соломинку?

– Нет. Длинную, – ответила Сейко. – Ни ты, ни я, ни остальные уже не сможем стать частью наших культур, если нам придется выживать такими методами. Лично я, к примеру, собираюсь провести свои последние дни, работая над завершением своих исследований, подготовкой к публикации и пересылкой на Сент-Джордж. Это станет кульминацией моей научной карьеры. Когда я закончу, буду готова отойти в мир иной. – Она снова обратилась к доктору Вону.

– У нас на борту ведь есть капсулы для эвтаназии, доктор Вон? – спросила она.

– Разумеется, – ответил Цезарь.

Затем Сейко обратилась к Пьеру. – Чем дальше, тем сложнее будет сохранять холодный рассудок, – как бы между прочим заметила она. – Я бы посоветовала задуматься о том, чтобы уже сейчас предать тело Амалиты космосу. Это убережет нас от соблазнов в будущем. – Она нырнула в дверной проем и, протолкнувшись через туннель, поднялась на исследовательскую палубу.

Пьер обвел взглядом остальных.

– Сейко права, – сказала Джин.

– Я помогу ее вынести, – предложил Цезарь.

– Если не возражаете, я бы предпочел в этом не участвовать, – сказал Абдул. – Не думаю, что смогу это выдержать.