Звёздотрясение

– Медлительские Покровители – это вся общественность и бюрократы, – произнес Утесный Паук. – Они обращаются с людьми, как с очередным видом животных, которые нуждаются в защите. Они говорят: «Люди такие медленные и такие глупые, что позаботиться о них – это наш долг». Но на деле никакой заботы нет. Людям грозит опасность, а мы, чила, пытаемся сэкономить горстку звезд, затягивая сроки и недооценивая затраты. – Выругавшись вполголоса, он направился в кабинет. До первого дотоборота оставалось еще два клоса, но он прекрасно знал своих главных инженеров: к этому моменту они уже должны были покончить с оборотным пиром и вернуться к своим консолям.

Он активировал конференц-связь и собрал инженеров, чтобы общими усилиями выработать ответ на запрос плана работ. На этом контракте Паутинная Инженерия, скорее всего потеряет деньги, но Утесного Паука это не беспокоило. Может, объединенным кланам чила и не было дела до людей, но этого точно не скажешь о его компании.

Вторник, 21 июня 2050 г., 06:51:19 GMT

Доктор Цезарь Вон отвел взгляд от иллюминатора, встроенного в защитный резервуар Джин, и внимательно изучил настенную панель управления. Судя по показаниям приборов, три емкости уже были заняты, а Джин, Абдул и Сейко на время спасены от быстро меняющихся приливных сил. Пьер все еще находился в библиотеке на нижней палубе, но вскоре должен был вернуться и тоже занять место в резервуаре. Цезарь медленно перебрался на другую сторону центральной колонны, к собственной защитной сфере, стараясь не уступать контроль над своими конечностями бешеным приливным силам. Их с Амалитой емкости примыкали друг к другу, но самой Амалиты не было ни внутри резервуара, ни рядом с ним. Он с тревогой огляделся по сторонам. Главная палуба была пуста.

– Амалита! – крикнул он. Ответа не последовало, но он все же услышал звуки тяжелого дыхания, которые доносились из туннеля, соединенного с исследовательской палубой. Он начал карабкаться вверх, цепляясь за поручни туннеля, чтобы выяснить, в чем дело.

В обычных условиях, когда компенсаторы исправно выполняли свою задачу, в центре Драконоборца наблюдалась почти идеальная невесомость. И лишь вблизи внешних стенок гравитационное поле набирало достаточную силу, чтобы придать пространству ощущение «верха» и «низа». Теперь же компенсаторы заметно отклонились от расчетной траектории, отчего силы тяготения на верхней и нижней палубах поднялись до вполне ощутимых величин. В среднем гравитация почти вдвое превышала земную и медленно набирала силу, в то время как колебания относительно этого среднего значения время от времени превосходили 2g – правда, всего на миллисекунду или около того. Флуктуации были слишком кратковременными, чтобы разогнать предметы и экипаж до больших скоростей, но сильно усложняли передвижение по перекладинам туннеля. Цезарь развернулся так, чтобы гравитация тянула его «вниз» по лестнице на «верхнюю» исследовательскую палубу, а затем выбрался из туннеля и встал рядом с Амалитой, которая сидела в этот момент на потолке, пытаясь надеть скафандр.

– Я собираюсь починить погонщик, заменив неисправный клапан запасной деталью с другой ракеты, – тяжело дыша, ответила она.

– Это же верная смерть! – изумился он, с тревогой распахнув глаза.

– Если эту ракету никто не починит, погибнем мы все, – парировала она. – Может, у меня ничего и не выйдет, но я хотя бы попытаюсь.

– Восхищаюсь твоей смелостью, – сказал в ответ доктор Вон, – но если бы ты хоть немного задумалась, то поняла бы, что одной смелости здесь будет мало. – Он наклонился, заставив Амалиту взглянуть ему в лицо.

– Ракеты-погонщики находятся посередине между нами и компенсаторными массами, которые сами расположены в двухстах метрах от центра кольца, – сказал он. В голосе доктора послышались командирские нотки. – Какова величина приливной силы на расстоянии ста метров от такого астероида?

– 133 g на метр, – ответила Амалита. Она моргнула, продолжив надевать шлем. – Но она компенсируется приливной силой нейтронной звезды, которая равна 101 g на метр…

– Что дает в остатке 32 g на метр, – подытожил Док. – Сочленения погонщиков рассчитаны на такие нагрузки, но согласись, что о твоих суставах этого не скажешь.

Когда он забрал шлем из ее податливых рук, по проекционному столу над ними скользнула яркая вспышка света. Мимо них снова пронеслась полярная орбитальная станция чила.

Вторник, 21 июня 2050 г., 06:52:19 GMT

Капитан Скользящий-среди-Звезд ждал у стыковочного порта, а небольшое трамплинное судно тем временем, маневрируя, приближалось к орбитальной станции. На борту был двухзвездный адмирал, а согласно обычаю, встречать столь важного гостя должен был лично командующий станцией. Он не был уверен насчет целей этого визита. Возможно, что ему предстоял полет в космос, однако Скользящему не было известно о ожидавшихся в скором времени запусках дальних миссий. Интуиция подсказывала, что причиной визита мог быть он сам, поскольку срок его службы на посту командующего станцией подходил к концу, и сейчас было самое время для нового назначения. Дожидаясь прибытия корабля, он позволил себе понаблюдать четырьмя из двенадцати глаз за Очами Светила, пролетавшими всего в каком-то километре над ним. С того момента, как метеорит повредил ракету, прошло уже больше четырех колоссов, и компенсаторные массы успели заметно отклониться от изначальной траектории. Из праздного любопытства он задумался, продолжают ли чиновники объединенных кланов заниматься этой проблемой, ведь в новостях на головидении о ней не говорилось ни слова.

Трамплинный корабль аккуратно пристыковался к площадке на боку шарообразной космической станции.

– Добро пожаловать на полярную орбитальную станцию, адмирал Млечный Путь – обратился к гостю Скользящий-среди-Звезд, в знак приветствия поглаживая усиком свою шестиконечную капитанскую звезду. – Что привело вас покинуть теплое Яйцо и отправиться в такой далекий путь?

– Что ж, я мог бы сказать, что решил наведаться к вам с внезапной проверкой, – ответил адмирал. Но когда он заметил нервное подергивание стебельков капитана, его подошва начала пульсировать от смеха. – Но на самом деле я здесь, чтобы обсудить с вами один вопрос частного характера. Мы можем переговорить в вашей каюте?

– Конечно. – Скользящий-среди-Звезды был слегка озадачен, ведь обычно о смене командования сообщалось публично. Он провел адмирала по коридорам к каюте, и они вползли внутрь. Уходя, он не выключил головизор, и сейчас в смотровом блоке был виден крупный план одного-единственного чильского глаза. Он был прохладного темно-красного цвета, а стебелек под ним постепенно утолщался, пряча глаз под самым пухлым, самым сексуальным веком на всем Яйце. Затем голокамера сдала назад, явив зрителям самку чила целиком, пока та медленно продолжала пульсировать по стене, поочередно подмигивая глазами и исполняя песню, балансировавшую на грани дозволенного: «Очи мои стебельками обвей». Слегка смутившись, Скользящий-среди-Звезд пододвинулся к панели управления, чтобы отключить головизор, но адмирал преградил ему путь своим усиком.

– Не стоит, – сказал он. – Дайте ей закончить песню, это одна из моих любимых. – Он подполз к коврику для отдыха и растекся, чтобы насладиться представлением. Скользящий-среди-Звезд примостился на другом коврике, развернув половину глаз к смотровому блоку, а половину – к адмиралу. Песня подошла к концу, а с ней и все шоу. Скользящий продвинулся чуть вперед и отключил головизор.

– Что за прелестнейшее создание эта Уме-Уми, – прогрохотал Млечный Путь. – Лично я нахожу ее отличным антидотом против лихорадочного желания заботиться о яйцах. Каждый раз, как вижу эту дюжину соблазнительных век, снова чувствую себя мальком. – Немного пошаркав подошвой, он запустил ложноножку внутрь сумки и вытащил свиточное письмо. Но вместо того, что сразу подкатить его к Скользящему, адмирал оставил свиток у себя и продолжил разговор: