Из двух зол...

– Тихо, - негромко проговорил я, но девки даже не услышали меня, распаленные собственными криками. Повышать голос, пытаясь перекричать баб, было категорически нельзя. Этим я бы опустился на их уровень. На котором со мной можно спорить и не соглашаться. А спорить с женщиной нельзя. Тихую же речь они не услышали. Нет еще того беспрекословного авторитета, когда негромкой команды или даже жеста руки достаточно, чтобы прекратить перепалку. Что ж, будем приучать, что менянужно слышать всегда и везде.

Ба-бах!

Пистолетный выстрел в закрытом помещении ударил по ушам всем в комнате. Но внимание-таки привлек и перепалку прервал. Сука, предпоследний патрон же! Жалко до слез его! Но так надо. И ставя пистолет на предохранитель и засовывая его в карман, я всё так же негромко продолжил:

– Я сказал - тихо! Кому что неясно?

И оглядел свое воинство, пытаясь взглядом надавить на каждого. И, похоже - не без успеха. Все как один ежились и отводили глаза. Хорошо. Закрепляем успех.

– Подойди ко мне, - приказал пленной. Та неохотно, но, все же подчинилась, из последних сил пытаясь сохранить гордый и независимый вид. Хотя меня явно побаивается. Тут и только что прозвучавший выстрел сыграли свою роль, и вообще она словно вспомнила, что это я, считай в одиночку, уничтожил всю их группу. - Посмотри мне в глаза.

Она подняла глаза от пола и уставилась на меня... Я никогда не умел играть в "гляделки", ибо в той жизни был довольно-таки застенчив. Но тут... Поднимающаяся изнутри волна раздражения и гнева требовали выхода, и я уставился ей в глаза, распаляясь всё сильнее и сильнее. В какой-то момент мне показалось, я опять смотрю в глаза умирающего очкарика. Вот жизнь уходит из них и, они стекленеют, превращаясь из живых и эмоциональных в мертвое, холодное стекло, уж простите за тавтологию.

Я тряхнул головой, прогоняя видение, и с изумлением заметил, как пленная девчонка без чувств падает на пол, довольно ощутимо треснувшись головой. Что случилось?

– Что с ней? - негромко спрашиваю у подскочивших девчат. Блин, слабость опять накатила незнамо с чего. Резко так. Вроде ничего физически и не делал, а такое ощущение, что весь день цемент таскал.

– Без сознания.. - чуточку испуганно, но с ясно читаемыми злорадными нотками в голосе отвечает Малинка. - Тебе в глаза посмотрела и раз... Рухнула тут же.

– Живая хоть? - побеспокоился я через силу. - Мы же её так и не допросили.

– А может и не живой быть? - вот Вилка спрашивает с откровенным страхом.

– Как ты ее? - вот у Синицы голос откровенно восторженный. - Одним взглядом! Ты и убить так можешь?

Нахмурившись уставился на говорунью, и с каким-то мрачным удовлетворением заметил, как она тут же порскнула взглядом в сторону и заткнулась. Кто бы мне самому объяснил, что тут только что произошло.

– Положите ее куда-нибудь... И водичкой побрызгайте...

Девка в себя пришла довольно быстро. И, поначалу, не понимала, что с ней случилось. Как она упала и как потеряла сознание - не помнила совершенно. Но стоило ей вновь встретиться со мной взглядом, как она резко побледнела, мелко затряслась и на лбу выступили бисеринки пота. Лицо она закрыла ладонями, словно пытаясь спрятаться от меня. Мне даже как-то не по себе стало. Что это с ней?

– Послушай меня... Майя, кажется? Так вот послушай меня, Майя, — как можно мягче проговорил я, пытаясь хотя бы голосом успокоить перенапряженную девчонку. - Твое нежелание говорить похвально. Вот только одна загвоздка... Вот Ира тоже ничего вам не сказала. Готова была на муки идти. Но ее поддерживала вера в то, что за ней придут. Её спасут. Ведь так, Малинка?

– Я знала, что ты меня не бросишь! - Убежденно произнесла мелкая.

– Вот видишь? И я, конечно, пришел. Как пришел бы за любого из своих. Спасти... Или отомстить, если не успею... А теперь вот ответь ты, Майя. Не мне ответь. Самой себе дай честный ответ. Придет ли кто-нибудь тебя спасать? Ну хоть кто-нибудь? Отомстить мне? Или все мстители уже пришли? И по сугробам у нас в поселке валяются?

Девчонка каменно молчала. Уставившись глазами куда-то в пол и, даже, не пытаясь поднять на меня взгляд. Я тяжело вздохнул. Сил не было совершенно. По уму мне бы сейчас отлеживаться, зализывая раны, а не пытаться опять взваливать на свои плечи весь этот воз проблем и нерешенных задач. Поберечь бы себя. Но как? Без меня они такого наворотят... А я тоже не святой. Могу и ошибаться, и налажать... И в таком состоянии - и тем более. Но надо как-то решать. И, потому, вздохнув, я пошел на второй заход.

– Ну скажи, чего такого особенного ты мне можешь не сказать? Ведь Малинка пришла к нам от вас. И примерные расклады знает. И Эльба - тоже. И мама Таня... Да, сведения будут не полные, но главное я всё равно выясню.

Молчит, зараза. Боится до ужаса, но молчит. Что же с ней делать-то?

– Ты пойми, - начинаю я третий заход. - Я все равно сравняю ваш курятник с землей... Но если я буду точно знать, что ружей, например, там всего пять штук. А все остальные малолетки неспособные, то только эти пятеро под удар и попадут. А если я пойду вслепую... Я ж буду думать про всех - что там вооруженный тип сидит... И действовать, соответственно. Ты действительно хочешь, чтоб у вас в Левашово лежали трупы в каждом дворе? Скажи, ты этого хочешь?

– Нет... - едва слышно ответила девчонка. Ну слава Богу! Хоть какая-то реакция.

– Так помоги нам. Спасти Левашово от моего ответного рейда ты уже никак не сможешь. А вот спасти кое-кого ещё можешь.

– Что вам нужно? - окончательно сломавшись сдается девка.

– Ну, для начала: сколько человек осталось в банде у Герцога?

– Четырнадцать, - пошевелив губами, словно считая в уме выдала Майя. - Это вместе с Герцогом. Но там в основном мои одногодки. И даже младше...

– Сколько старших?

– Трое, - уже увереннее отвечает она. - Сам Герцог, только он в последнее время всё время не в адеквате. Потом Башка, но он так, - презрительный взмах ладонью. - Не боец. Ему даже оружие не доверяют. И Лысый. Но Лысый ещё от ранения не до конца оправился. Ковыляет потихоньку, но прежней силы и ловкости нет... Ну еще Борщ есть... Он не совсем старший. Но и не мелкий. Ему 13. Так вот одно из ружей как раз у него.

– Вот с этого момента поподробнее. Сколько стволов? У кого находятся? В каких домах живут те кто с оружием?

– Ну-у-у... Тоже три. Пистолет вот такой же, - она не поднимая глаз кивает в сторону моего Макарова, - у Герцога. Он в отдельном доме живет. Никого к себе почти не пускает. Только эти две у него дома на цепи сидят...

– Что? - не поверил я услышанному. - Кто на цепи сидит?

– Ну девки эти... Алина и Вика. Старшие. Они пытались сами по себе быть и девчоночью банду создать, но Герцог их штурмом брал тогда. И на цепь посадил. Мучает их там всяко.

– Так, - медленно и тяжело произнес я, постепенно свирепея. - А остальные стволы?

– Один у Лысого. Такое ружье... Вот как у нее, только с одним стволом. Но стреляет много раз подряд. Там патроны под низ под ствол засовывать можно, несколько штук сразу.

– Цевье передергивать снизу нужно? Ну, в смысле - как и у Немца? Такое же ружье?

– А? Нет. Ничего не дергает. Стреляет раз за разом и все.

– Понятно. Полуавтомат. Дальше что?

– Ну и все... Ещё у Борща тоже ружье. Тоже одноствольное. Но оно однозарядное. Так вот раскрывается и патрон менять нужно.

– Ясно. Больше огнестрела нет?

– Ну еще у Винтика самопал есть... Он его серой со спичек заряжает...

– Ну это уже не особо интересно. Где они все находятся?

– Ну кто-нибудь точно на блокпосту у въезда в поселок... После того как колхозаны Стальмост отжали, там постоянно дежурят. Сторожат. Две атаки при Немце ещё отбили успешно.

– Потом нарисуешь где у них позиция... А если не на посту, тогда где?

– Значит дома... Они все в одном большом доме живут... Ну самые старшие, я имею в виду. Мелкие - каждые сами по себе.