Частный дознаватель

Красный Гарри набросился на коллегу-болтуна и закрыл ему рот прежде, чем он успел вымолвить ещё хоть слово.

— Не слушайте его, господа-стражники, он у нас в семье больной!

На рыцаре не было лица: ещё никто не говорил о ком-то из его нанимателей в таком тоне. Ярость настолько сковала его движения, что он даже не мог спрятать меча в ножны. Лишь с помощью коллеги по оружию, такому же потному бедолаге, мужчина смог с этим справиться. Затем же он, не без удовольствия, достал дубинку. Его примеру последовали и другие стражники.

— А зачем вам дубинки, ребята? — легко поинтересовался красный Гарри, внутри содрогнувшись от страха.

— Мух отгонять. — любезно ответил рыцарь и затем легко и просто пробил Гербану голову.

Громила свалился без чувств. Его коллега попытался сбежать, но был быстро схвачен и опрокинут на землю. Бандитов били до тех пор, пока они не перестали шевелиться. Кучеру тоже досталось: за здорово живёшь его сбросили с козел и отпинали латными сапогами. После избиения мужчина даже не мог встать. О деньгах он даже и не думал.

Завершив экзекуцию, рыцари отогнали экипаж в тень и пошли по своим делам, мокрые и довольные. Помощники Джейме Пастушка остались лежать на земле.

— Гарри?..

— Да?

— Наверное, на нас порча…

Глава 23

Не ищите злой умысел там, где все можно объяснить глупостью.

Наполеон Бонапарт

В момент наидивного опьянения, граничащего лишь, вероятно, с не менее наидивной смертью, обычно и не догадываешься, что мертвецки пьян: кажется, что все люди вокруг — глупые раздолбаи, не понимающие ни слова из того, что ты так упрямо пытаешься им донести, и даже больше — тебе кажется, что это окружающие приняли на грудь лишнего, а никак не ты, и теперь несправедливо обвиняют тебя в злоупотреблении спиртными напитками.

— Бессовестный разбойник! — Броуди де Вис впечатал меня в дверь.

От удара моя голова загудела, как церковные колокола.

— Вы знали, что у вас назначена встреча, но снова напились и опоздали! У вас алкоголизм и ненормальная боязнь приходить вовремя!

— Это непр-р-равда! — я схватил вруна за седую бороду и притянул к себе. — Сегодня первый раз, когда я позволил себе немного лишнего… Но, спрашивается, кто ж знал, что это почти чистый спирт?

От праведного негодования лакей чуть не упал в обморок.

— Спи… Спирт? — глаза несчастного вылетели из орбит. — Вы пили чистый спирт за день до встречи с господином де Ребером и его сыном?!

— Почему это за день? — я протяжно икнул. — За пару часов.

Броуди схватился за голову.

— Ох, горе мне, горе!

— Да-да, алкоголя было море! — согласился я со старичком. — А в конце мы зачем-то выпили на посошок. А потом на прощание. А потом… А потом я почему-то не помню. Кажется, опять за встречу?

— Вы меня спрашиваете? — от непомерной злобы лакей приобрёл цвет законсервированной сливы.

— Ну да. — я пожал плечами. — А вас там разве не было?

— Меня?! — де Вис взял меня за шкирку и начал трясти, как дерево с золотыми яблоками. — Что вы себе позволяете, негодяй!

— Это я себе позволяю, это я?! Между прочим, это вы тянете меня за рубашку, а не я вас! Вам должно быть стыдно, дорогóй — вы наговариваете на хорошего человека!

По обезображенному лицу старика было заметно, что он отчаянно боролся с желанием меня ударить. В конце концов, в долгом сражении победил разум… и старик кинулся на меня с кулаками и оскорблениями. Я быстренько его отшил и культурно направился по тропинке на четвереньках.

Впереди мелькал дом Жозефины де Вилларе. В тот момент он казался мне самым желанным местом на планете.

— Стойте! — неугомонный лакей вылетел из-за угла и крепко схватил меня за ногу. — Не пущу… погодите, а ведь это моя обувь!

— Глупости, эти сапоги всегда были моими! Вам показалось!

Дедок зарычал. Мы возились на чёрной земле, как самые порядочные в мире пьянчуги.

— В любом случае, вам запрещено встречаться с госпожой в таком непристойном виде!

— Ты что, раздел меня, сволочь? — я сжал кулак и дал негоднику в бубен.

Лакей отлетел в кусты с разъярённым визгом. Я же пополз дальше.

«Семейство де Ребер — Владельцы Серебряных рудников. Прародитель их клана — сам генерал. В высшей степени замечательная партия для де Вилларе!»

— Ага, попались! — старик неожиданно выпрыгнул из кустов и повалился на меня, надеясь придушить. — Не пущу! Можете бить, но не пущу!

Я скинул седого глупца со своей спины и поплёлся ко входу в дом. Залез на первую ступеньку, подышал, забрался на вторую — отдохнул, и так ещё пять раз. К концу пути я жутко устал и нуждался в кровати.

— Жозефина! — воскликнул я, прислонившись к входной двери. — Жозефина, впустите меня! Ах, Жозефина! За что вы со мной так? Моя милая Марианна…

Я свернулся калачиком и заплакал. Делать совершенно ничего не хотелось. В таком упадочном состоянии меня и застала служанка: дама открыла входные двери и, сначала посмотрев по сторонам и не найдя источника шума, собралась их закрыть, но как только я подал голос — смешное хныканье, удивлённо опустила голову и застала меня рыдающим.

— Что с вами такое? — женщина попыталась меня поднять, но я ни в какую не желал вставать с порога. Ей пришлось отступить. — Вам плохо?

— Ах, милая Марианна…

Вскоре к нам подошёл Броуди де Вис, измятый и грязный. Завидев Анну, старик попытался встать боком, чтобы она не увидела его в малодостойном виде, но, поняв, что такой ужас ничем не прикроешь, он смирился и перестал ужиматься.

— Что с ним? — спросила Анна, указав на меня брезгливым кивком.

— Напился, скот проклятый. — Броуди хотел плюнуть под ноги, но, заметив, как негодующе дёрнулась бровка Анны, сдержался.

— Анна, быстрее веди господина детектива, мы уже устали ждать! — послышался властный голос из глубины дома. — И прикажи Беверли сделать нам чаю!

Анна ещё раз посмотрела на мою развалившуюся на пороге фигуру.

— Как думаешь, он будет зелёный чай?

— Налей ему спирта, не ошибёшься. — проворчал старик и, поднявшись ко входу, начал меня расталкивать. — Вставайте, господин детектив, пора расследовать! Только сильно не дышите, и вообще — постарайтесь сесть от госпожи подальше, чтобы она не учуяла запаха.

— Марианна, моя Марианна, и зачем ты так со мной поступила? — я обхватил старика за ногу и принялся её гладить. — Я мог дать тебе всё и даже больше, а ты?.. Бросила меня ради мести. Разве я виноват в том, что твой отец был плохим человеком?.. И пусть мы были с ним в какой-то мере дружны, но я ведь не мог помочь ему и предать государство. Ты ведь меня понимаешь…

И тут на меня вылили графин. Вода была такой холодной, что я на миг вернулся в реальность и понял, что обнимаю чужой сапог. Это неприятное осознание вынудило меня подняться и, невзирая на головокружение, направиться на второй этаж. Броуди шёл за мной по пятам, боясь, как бы я не свалился на одну из семейных реликвий, расставленных в коридоре.

Хозяйка дома и её гости пребывали в гостиной. Я уже был там ранее, если быть точным — вчера, и, помнится, эта гостиная оставила на меня самое приятное впечатление.

И за день ничего, по большому счёту, не изменилось: она была по-прежнему прекрасна… И говорю я уже не про помещение, хотя оно, признаться, тоже соответствовало моим мещанским вкусам — я говорю исключительно про одетую в чёрное хозяйку, от которой по-прежнему исходил аромат ванили, сандалового дерева и белого кедра. Мне хотелось её съесть.

— Добрый день, мистер де Салес, — сладко молвила аристократка. — Вы вновь припозднились.

Последнее было сказано ровно тем же тоном — весьма приторно, но при этом я отчего-то ясно понял, что мной решительно недовольны.

— Задержали на работе. — вежливо ответил я и, криво поклонившись, сел в самый дальний угол, накрытый тенью от портьеры.

Гости оказались этим недовольны.

— И куда же вы от нас спрятались? — подал голос рыхлый аристократик в дорогущем костюме. — Я хотел поговорить с детективом лицом к лицу, как и мой сын. Верно, Гауэйн?