Ассайна высшего лорда

За обедом я ловила на себе недовольные взгляды наставниц. Когда та из них, что подмигивала, поняла, что я на неё смотрю, она чуть качнула вилкой в мою сторону и изящным жестом поправила салфетку на коленях. С опозданием я сообразила, что взяла не тот прибор, а салфетку уронила. Вот растяпа! В первый же день так опростоволоситься!

Потом была прогулка. На меня смотрели, как на дрессированную кошку на ярмарке. Я старательно улыбалась.

– Знакомьтесь, это наша соседка! А это Залия, Яния,.. – перечисляли Оллия и Иллия.

Имена сыпались на меня, как яблоки на стол из мешка поварихи. В какой-то момент я смирилась и решила получать удовольствие от знакомства. В конце концов, имена потом можно будет у кого-нибудь тихонько уточнить.

Мне показали сад и парк, объяснили, что в конце лета яблоки можно рвать прямо с веток, но сейчас их все уже собрали. Показали маленький пруд, где плавало утиное семейство с подросшими утятами. Пансионерки бросали птицам хлеб, тайком взятый за обедом.

Потом, хихикая, меня потащили в библиотеку, и показали целый стеллаж с любовными романами. О таком счастье я и мечтать не могла! Мы с соседками взяли по книжке, и, довольные, вышли на балкон, чтобы срезать путь – балкон шёл до соседнего крыла, а так пришлось бы спуститься и снова подняться по лестнице.

Каменные перила холодили руки, внизу между колонн пансионерки помладше с визгами играли в салки, а ветер порывался растрепать причёску.

В жилом коридоре, против ожидания, соседки сразу распрощались и ушли к себе. А из моих покоев выглянула Дирана.

– Ли! Где ты ходишь? Швея тебя ждёт в примерочной комнате.

Дира схватила меня за руку и по какой-то служебной лестнице повела на первый этаж.

Оказалось, дважды в неделю в пансион приходит швея, и у неё даже есть отдельный кабинет. Шустрая госпожа с длинными ловкими пальцами в два счёта меня обмерила, выдала Дире ворох нижних юбок и ночных сорочек, которые не нуждались в точной подгонке, и наказала приходить утром за готовым платьем.

На ужин я из-за примерки опоздала, и в покоях меня ждал поднос с остывшей едой. Кушать не хотелось, я лишь сгрызла яблоко и с удовольствием открыла продолжение «Чудесного путешествия влюблённой принцессы Астель», что нашлось в библиотеке. Оказывается, принцесса опять угодила к разбойникам!

Может, если бы мы не шли в столицу порталом, а ехали в карете, то встретили каких-нибудь преступников? Они бы заступили нам дорогу, а Брайан выхватил бы меч и… Не важно, что у Брайана я ни разу не видела меча, и наверняка с каретой ехали бы охранники и сопровождающие. Всё равно вышло бы захватывающее приключение. И наверняка Брайан отлично дерется, и он раскидал бы всех злодеев!

Утром в гостиной уже ждал завтрак и свежая газета, а на спинке кровати – новое форменное платье.

– К вечеру обещали принести форму для утренних танцев, – известила Дира, разливая чай. – Сегодня тебе не в чем было идти, а завтра я разбужу тебя пораньше, чтобы танцы и общий завтрак больше не пропускала.

На занятия я шла, уверенная, что хорошо подготовилась. Ведь я была правильно одета, в руках несла толстую тетрадь и связку карандашей, спина прямая, подбородок наверх. Что ещё нужно?

Оказалось, нужен багаж знаний. Хотя бы минимальный.

– Леди Амалия, вы к нам только присоединились, и мне предстоит определить ваш начальный уровень знаний. Это нужно, чтобы в дальнейшем скорректировать вашу программу обучения. Итак, первый вопрос. Расскажите правила рассадки гостей за ужином, – произнесла наставница, когда все ученицы заняли свои места.

– А их надо рассаживать? – отозвалась я с самой дальней парты.

Я всегда считала, что гости сами садятся, куда им захочется. Во всяком случае, в доме отчима дела обстояли именно так.

– Кончено, леди. От этого зависит оживлённость беседы и соблюдение приличий, – невозмутимо пояснила наставница. – Второй вопрос. Сколько смен блюд подаётся на званом обеде?

– Я… не знаю, – тихо ответила я, желая залезть под парту и не вылезать оттуда до окончания урока.

– Я вас поняла. Скажите…

Пансионерки развернулись в пол-оборота ко мне и, не скрываясь, хихикали. После пятого вопроса наставница сдалась.

– Похоже, ваш уровень знаний и вправду начальный, – со вздохом признала она и посмотрела с укором. – Леди, вы до пансиона получали образование?

– После смерти матушки отчим отказался оплачивать учителей, – тихо произнесла я.

– Я вас услышала. Я предупрежу остальных преподавателей. Но, скажу честно, это ставит нас в несколько затруднительное положение. А теперь перейдём к уроку. Леди! Вы ведёте себя неприемлемо! Сядьте ровно и раскройте тетради! – рявкнула спокойная с виду наставница и обвела гневным взглядом класс.

От неожиданности я подпрыгнула и смахнула тетрадь с карандашами со стола. Пансионерки снова захихикали, наставница удостоила меня укоризненного взгляда. Пока я поднимала вещи, мечтала об одном. Остаться здесь, внизу, под партой. Навсегда.

До обеда было ещё три урока, и на них я вела себя тише, чем мышь, обнаружившая, что кухарка вернулась на кухню среди ночи. Со мной никто не разговаривал, даже соседки.

Мне ужасно хотелось подружиться с пансионерками. Чтобы обмениваться записками под столами, понимать, что означает тот или иной взгляд, строить рожицы за спинами наставниц. Чтобы свысока смотреть на новеньких и вздыхать по каким-то замечательным личностям из столицы. Таких разговоров я за день наслушалась достаточно, жаль только, что не понимала, о ком идёт речь.

Обедать я пошла в столовую. Наставницы ловко жонглировали темами разговора, то обращаясь к одной юной леди, то задавая вопрос другой. При этом они, не меняя тона, выговаривали по поводу соблюдения этикета.

Надо ли говорить, что больше всех замечаний за столом получила я? Было особенно обидно из-за того, что пансионерки разных возрастов сидели вместе, вперемешку. Рядом со мной оказалась леди десяти лет, и за весь обед её ни разу не поругали.

После обеда мы занимались музыкой, верховой ездой и искали на карте разные города в классе географии. Сидеть в дамском седле я не умела, и наставница решила пощадить меня. Пока остальные пансионерки гордо взирали на нас, проезжая мимо верхом, леди объясняла мне, как называются разные детали лошадиного снаряжения, а потом показывала, как элегантно забраться в седло. Мне запомнился лишь один совет: «Попросите сопровождающего вас лорда, или господина, или слугу помочь вам сесть на лошадь». Пожалуй, в моём случае это будет единственным разумным решением.

С географией тоже всё было совсем плохо. Карта для меня выглядела просто картиной, большим пятном, по которому кляксами были раскиданы озёра, горы, долины, и суетливо расползались названия городов, как муравьи под ягодным кустом в конце лета.

А вот музыка немного порадовала. Меня вызвали к клавесину, чтобы я продемонстрировала навыки. Я снова ответила, что не имела возможности заниматься с преподавателями, но пожилая наставница настаивала. Я смогла припомнить детскую песенку, вызвав новую волну смешков среди пансионерок.

– Быть может, вы играете на чём-нибудь ещё? – участливым голосом поинтересовалась наставница.

– Я немного занималась на скрипке.

Изящным жестом мне указали на стоящие вдоль стены инструменты. Между арфой и тромбоном на витой подставке ютилась скрипка.

Я взяла её в руки. Провела пальцами по корпусу, знакомясь с инструментом, оценивая чуть стёршийся лак на тёмном дереве, проверила натяжение струн. Наставница наблюдала за мной, чуть склонив голову.

– Она просто время тянет, чтобы не опозориться ещё больше, – услышала я громкий шёпот кого-то из пансионерок.

Я разозлилась. И вскинула скрипку. Она привычно легла на плечо, пальцы зажали струну, смычок приласкал первую ноту. Я играла песню, которую разучила после смерти матери. Учитель музыки единственный, кто приходил ко мне больше года, не получая никакой оплаты. А потом его просто не пустили на порог по приказу отчима. Но скрипку мне оставили.