Совок 9

Глава 2

Городской бэхээсник оказался не по чину и не по возрасту шустёр. Выскочив из РОВД, он быстро загрузился в такую же «шестёрку», как у меня и с пробуксовкой рванул с места. Пришлось и мне проявить расторопность. И хорошо, что машина «колбасника» оказалась приметного красного цвета. Эта пижонская особенность помогла мне надёжно держаться на предельном расстоянии от неё.

Товарищ из городского ОБХСС ни одно из моих предположений не подтвердил. Ни в обком, ни на «ликёрку» он не поехал. А устремился он, как мне показалось, в сторону областного УВД. Однако и этот мой прогноз оказался неверным. Остановилась красная легковушка перед зданием городского комитета КПСС. Мне стало грустно. Слишком уж широко охватила своей коррупционной сетью водочная банда городские верхи.

Хорошо, что в эти, так сказать, застойные времена на входах подобного рода учреждений нет постов и жесткого пропускного режима. Это мне позволило проследовать вслед за «колбасником» без помех и остаться им незамеченным.

Но радовался я недолго. Оптимизм меня окончательно покинул после того, как бэх скрылся за высокой двустворчатой дверью.

Дальнейшее пребывание в стенах городского руководяще-направляющего органа для меня утратило всякий смысл. Более того, оно могло нанести мне неожиданный, но существенный вред.

Крутанувшись на каблуках, я заторопился обратно в РОВД. Подогревая себя надеждой, что дежурный всё еще не выгнал из камеры моего подопечного пидараса.

Газуя и отчаянно сигналя попутному и встречному автотранспорту, я в рекордные минуты домчал до Октябрьского РОВД.

И да, Алёша был не в камере. Он понуро сидел на стульчике внутри дежурки.

Опытный оперативный дежурный поступил мудро. Теперь доказать, что Вязовскин незаконно лишен свободы, было бы намного труднее. Не в камере же он находится. Настроение моё немного приподнялось.

— Чего ты тут расселся⁈ — весело прикрикнул я на вороватого узника моей совести, привычной и не к такому, — За мной иди! А тебе, Анатольич, моё большое человеческое спасибо! С меня причитается! — предвосхитил я ропот дежурного относительно того, что просто сухое «спасибо», это для него будет очень много.

Нещадно подталкивая впереди себя пленного, я преодолевал лестничные марши, шагая через две ступени.

Я успел лишь заправить бланк протокола допроса в машинку, как дверь в кабинет отворилась и на пороге появилась Зуева. Увидев, что я не один, она прикрыла уже распахнутый рот. И поманила меня пальцем в коридор.

— Тебя горкомовский Копылов обыскался! Мне звонил и Данилину, — Лида смотрела на меня так, словно я на возмездной основе за последние полчаса дважды предал Родину, — Признавайся, кобель, это он потому так суетится, что ты его дочку обрюхатил? Ну! Чего ты молчишь, мерзавец⁈ — лицо Зуевой неравномерно покрылось румянцем, а глаза её лихорадочно светились злобой ревнивой бабищи. Ай да, Лида Отелловна!

Представив еще и такую напасть, которую мне только что озвучила Зуева, я чуть было не утратил оставшиеся душевные силы. Но вовремя взял себя в руки и вернул свой разум в пределы прикладной логики.

— Типун тебе на язык, дура! — осознанно и даже намеренно не стал я сдерживать свои кипящие эмоции, — Как ты только могла такое подумать! А уж, тем более, произнести⁈ Насколько же ты меня не уважаешь, Лидия! Увы мне, теперь я уже точно не смогу на тебе жениться, любимая! — будучи оскорблённым в лучших чувствах и прошипев последние слова, я шагнул назад в кабинет.

Чтобы исключить все дальнейшие претензии и разборки, я плотно закрыл дверь, и повернул барашек замка. Пройдя к столу, я снял трубку с аппарата, чтобы до того, как допрошу Алексея, исключить все помехи с внешней стороны.

На фиксацию всех предыдущих показаний, на дополнения и уточнения ушел почти час. Благо, что я уже был в курсе всего того, что было известно бздуну про спиртовой шахер-махер.

— Вставай, мой друг, поедем с тобой в ИВС! — призвал я в дорогу нетрадиционного расхитителя, — И не смотри на меня, будто это я тебя растлил и приобщил к низменным страстям! Я тебе давеча пообещал, что смог, а моё слово твёрдое, в одиночке будешь сидеть! А через три дня я тебя до суда отпущу! Вставай, пошли!

Но, как только я вернул мирно лежавшую на столе трубку на рычаги аппарата, сразу же раздался звонок. Поколебавшись секунду, я поднял её и поднёс к уху.

— Наконец-то! — зарокотал из черного эбонита баритон Сергея Степановича Копылова. — Нужно срочно встретиться, быстро приезжай ко мне в горком!

Тон видного партийца приказным вроде бы не был, но так же он не был и просящим. Поскольку у меня на руках был козырной валет по имени Алёша, я принял решение не мудрить и не кокетничать.

— Только что вернулся из вашего горкома! — без вызова, ровным голосом ответил я, — От самой двери в вашу приёмную вернулся!

Какое-то время я прислушивался к тишине в телефонной трубке. Потом она, тишина, то есть, прервалась.

— Тогда, тем более, приезжай! Как можно быстрее!

За произнесённой товарищем Копыловам приглашением-командой последовали гудки. Означавшие, что никакого выбора и возможности отвергнуть приглашение, у меня нет. Если только я не собираюсь в демонстративном формате послать Сергея Степановича лесом. И нажить себе еще одного могущественного врага.

Я точно помню, что Всемирной организацией здравоохранения мазохизм однозначно был признан извращением. Ровно поэтому я решил, что даже формально и даже в собственных глазах, извращенцем я прослыть не хочу. Категорически не хочу.

И по этой причине снова поднял телефонную трубку. Но уже, набрав номер внутреннего коммутатора.

— Помощь твоя нужна, — сходу озадачил я Гриненко, — Можешь мне час своего драгоценного времени уделить?

Стас ответил, что может и сейчас ко мне спустится. Что ж, оказывается, что гнаться можно и за двумя зайцами. Были бы рядом надёжные друзья-товарищи. Они же подельники и они же собутыльники…

— Вот этого гражданина надо доставить в ИВС. Я его на семьдесят два часа оформил, — не теряя времени, начал я ставить Стасу задачу, — А меня только что в горком пригласили. Тот самый человек позвал, который нам с тобой кое в чем подсобил не так давно. Держать в нашей камере этого хлопца мне крайне нежелательно! — кивнул я на Алексея, — И разорваться, сам понимаешь, я не могу. Отвезёшь? Свою машину я тебе дам. У горкома меня высадишь и сразу в ИВС. Вот постановление в порядке сто двадцать второй УПК, — протянул я Стасу бумаги на посадку Алексея. — А это на вступительный взнос! Куму, — протянул я оперу красненькую, — Насколько помню, он крепкие напитки предпочитает. Проследи, чтобы моего друга поселили в одиночку! Бумажку соответствующую я оформил, но ты подстрахуй. Это очень важно, не подведи, пожалуйста!

Стас оглядел клиента и понимающе хмыкнул. После чего заверил, что лично удостоверится, что задержанного определили в одноместный номер.

Прибрав в сейф всю свою процессуальную трихомудию, я, выйдя за попутчиками, замкнул кабинет.

До горкома было не шибко далеко и меньше, чем через двадцать минут я уже шагал по ковровым дорожкам его коридоров.

— Проходи, садись! — без лишних слов, указал мне на стул неулыбчивый Копылов, — Я так понимаю, ты знаешь уже, о чем разговор пойдёт?

— Знаю. Поэтому попрошу вас, Сергей Степанович, сначала ответить мне на один вопрос, — собравшись и прямо глядя в глаза хозяину кабинета вежливо, но жестко молвил я, — Всего на один. Но только предельно честно! Я настаиваю на этом! И уверяю вас, это в ваших же интересах.

Потому, как Копылов тяжело замолчал, я понял, что, скорее всего, он мне не соврёт. Хотя, хрен его знает! Не дождавшись в ответ ни звука, я продолжил.