Дьявольская альтернатива

– Черт подери, это уж последняя капля! – закричал Дитрих Буш, когда ему сообщили об ультиматуме через десять минут после сеанса связи с «Фреей». – Кем он себя воображает, этот Уильям Мэтьюз? Никто не сможет заставить канцлера Германии продолжать это безумие – все кончено.

В двадцать минут девятого правительство федеральной республики объявило, что оно безоговорочно идет на освобождение Мишкина и Лазарева на следующее утро в 8 часов.

В 8 часов 30 минут вечера на военный корабль США «Моран» лично для капитана Майка Мэннинга поступило закодированное сообщение. После его расшифровки оно выглядело следующим образом:

«Подготовьтесь по приказу открыть огонь завтра в 07.00».

Он свернул листок в комок, сжав его в кулаке, и посмотрел через иллюминатор на «Фрею». Она была залита огнем, словно рождественская елка: прожектора и фонари освещали возвышавшуюся, как башня, надпалубную постройку ослепительно белым светом. Она бессильно и обреченно стояла в пяти милях от него, ожидая, кто же из двух палачей прикончит ее.

Пока Тор Ларсен разговаривал по радиотелефону с диспетчерской службой Мааса, «Конкорд» с Адамом Монро на борту пронесся над забором, огораживающим периметр аэропорта Даллеса, его закрылки и шасси были выпущены, нос задран высоко вверх – настоящая дельтообразная хищная птица, готовая вот-вот вцепиться в посадочную полосу.

Пораженные пассажиры, словно золотые рыбки в аквариуме, сгрудившиеся возле маленьких иллюминаторов, увидели только, что самолет не стал подъезжать к зданию аэропорта, а просто откатил в сторону от посадочной полосы, не заглушая двигатели. Там его уже поджидал трап и черный лимузин.

Один-единственный пассажир поднялся с переднего сиденья, прошел в дверной проем и быстро сбежал по ступенькам, в руках у него не было ни багажа, ни плаща. Спустя какие-то секунды трап был убран, дверь задраена, и поминутно извинявшийся капитан объявил, что они сразу же отправляются в Бостон.

Адам Монро забрался в лимузин, где его поджидали два плотных сопровождающих, которые мгновенно завладели его паспортом. Два агента службы охраны президента внимательно изучали его, пока автомобиль катился по аэродрому к небольшому вертолету с крутящимися лопастями, притаившемуся в тени ангара.

Агенты вели себя вежливо-официально: они выполняли соответствующий приказ. Перед тем, как взойти на борт вертолета, его тщательно обыскали, ища спрятанное оружие. Когда они наконец были удовлетворены, то провели его на борт, и «вертушка» взлетела, направляясь через Потомак в Вашингтон, чтобы приземлиться на просторной лужайке перед Белым домом. Через полчаса после приземления в аэропорту Даллеса, когда в Вашингтоне было три часа тридцать минут теплого весеннего дня, они совершили посадку всего в сотне ярдов от окон Овального кабинета.

Два агента повели Монро через лужайку к узенькому проулку между огромным серым зданием правительственной резиденции, построенным в викторианском стиле с избытком портиков и колонн, перемешанных с множеством окон разного типа и размера, от которых рябило в глазах, и значительно меньшим по размеру белым Западным крылом, представлявшим из себя приземистую коробку, частично «утонувшую» в земле.

Агенты провели Монро к небольшой дверце в цокольном этаже. Оказавшись внутри, они показали свои удостоверения и представили своего спутника полицейскому в форме, который сидел за маленьким столиком. Монро был несколько удивлен: все это было совсем непохоже на шикарный фасад парадного входа в президентскую резиденцию с Пенсильвания-авеню, столь известного туристам и любимого американцами.

Полицейский позвонил кому-то по внутреннему телефону, и несколько минут спустя из лифта выпорхнула секретарша, которая повела всех троих мимо полицейского по коридору, в конце которого они обнаружили узенькую лестницу. Поднявшись на один этаж и оказавшись на уровне земли, они прошли через дверь в холл, на полу которого был расстелен толстый ковер, там их поджидал помощник в сером костюме с блестками; он слегка приподнял брови при виде небритого и помятого англичанина.

– Вас велено сразу же пропустить, мистер Монро, – сообщил он и пошел впереди.

Оба агента секретной службы остались вместе с девушкой.

Монро провели по коридору мимо небольшого бюста Авраама Линкольна. Мимо них в полном молчании проследовали два сотрудника аппарата президента. Сопровождавший его помощник повернул налево и подошел к еще одному полицейскому в форме, сидевшему за столом возле белой, утопленной в стену двери. Полицейский вновь внимательно изучил паспорт Монро, после чего явно неодобрительно оглядел его внешность, наконец он протянул руку под стол и нажал на кнопку. Прозвенел звонок, и помощник толкнул дверь. Когда она отворилась, он отступил в сторону и жестом предложил Монро войти. Монро сделал два шага вперед и оказался в Овальном кабинете, сзади послышался щелчок закрываемой двери.

Четверо мужчин, находившихся в комнате, по всей видимости, ожидали его; во всяком случае, все четверо смотрели в его сторону. Он сразу же узнал президента Уильяма Мэтьюза, но это был президент, которого никогда не доводитесь видеть избирателям: усталый, изможденный, выглядевший на десять лет старше, чем улыбающийся, уверенный в себе, энергичный, хоть и в летах, человек, которого изображали на рекламных плакатах.

Роберт Бенсон поднялся с места и приблизился к нему.

– Я – Боб Бенсон, – сказал он.

Он подвел Монро к столу. Уильям Мэтьюз приподнялся и пожал ему руку. Монро представили Дэвиду Лоуренсу и Станиславу Поклевскому, которых он сразу же узнал по газетным фотографиям.

– Значит, – начал президент Мэтьюз, с любопытством смотря на английского разведчика, сидевшего напротив, – вы и есть тот человек, который ведет «Соловья».

– Вел «Соловья», господин президент, – поправил Монро. – Не далее, как двенадцать часов назад, полагаю, этот агент попался в руки КГБ.

– Простите, – сказал Мэтьюз. – Вы знаете о том проклятом ультиматуме, который выдвинул мне Максим Рудин по этому делу с танкером? Я должен был знать, почему он так поступил.

– Теперь мы знаем, – сказал Поклевский, – но это немногое меняет, разве только мы убедились, что Рудина загнали в угол, как и нас здесь. Объяснение – совершенно фантастическое: подумать только, Юрия Иваненко убили на киевской улочке два дилетанта. Однако мы по-прежнему на крючке…

– Нам не нужно объяснять господину Монро важность Дублинского договора или вероятность войны, если к власти придет Ефрем Вишняев, – обратился к собравшимся Дэвид Лоуренс. – Вы читали те доклады с заседаний Политбюро, которые передавал вам «Соловей», господин Монро?

– Да, господин госсекретарь, – ответил Монро. – Я читал их в оригинале на русском сразу же после того, как мне их передавали. Я знаю, что поставлено на карту с обеих сторон.

– Тогда как же, черт подери, нам выбраться из этого? – спросил президент Мэтьюз. – Ваш премьер-министр попросила, чтобы я принял вас, так как у вас есть некое предложение, которое она была не готова обсуждать по телефону. Ведь вы здесь для этого, так?

– Так, господин президент.

В этот момент зазвенел телефон, Бенсон слушал в течение нескольких секунд, затем положил телефонную трубку на место.

– Мы приближаемся к финалу, – сообщил он. – Этот парень на «Фрее», Свобода, только что объявил о том, что завтра утром в девять часов по европейскому времени, то есть в четыре утра по-нашему, он спустит в море сто тысяч тонн нефти. Осталось немногим больше двенадцати часов.

– Итак, в чем же заключается ваше предложение, мистер Монро? – спросил президент Мэтьюз.

– Господин президент, есть два основных варианта действий. Либо Мишкин и Лазарев выпускаются на свободу и им дают возможность улететь в Израиль, в этом случае по прибытии они начинают говорить и уничтожают Максима Рудина и Дублинский договор, либо они остаются, где и были, в этом случае «Фрея» или сама уничтожает себя, или ее придется уничтожить вместе со всем экипажем на борту.