Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 104 из 127

На лицах людей, которые сидели вокруг него, отразилось полнейшее непонимание. Ответ на заданные затем вопросы о расположении помещений на судне, месте, где находились Свобода и Ларсен, размещении террористов занял еще десять минут. Наконец капитан Престон оглядел других капитанов и представителей Голландии и Германии; получив от них утвердительный кивок, он подался вперед.

– А теперь, капитан Ларсен, думаю, пришло время сообщить вам: сегодня ночью майор Фэллон с группой своих коллег собираются приблизиться к «Фрее» под водой, забраться на борт и уничтожить Свободу и его людей.

Он откинулся назад, чтобы понаблюдать за эффектом своих слов.

– Нет, – медленно промолвил Тор Ларсен, – они не сделают этого.

– Простите?

– Не будет никакого нападения водолазов, если только вы не хотите, чтобы «Фрея» взорвалась и затонула. Именно для этого послал меня сюда Свобода – для того, чтобы я объяснил вам.

Капитан Ларсен тщательно воспроизвел послание Свободы, которое тот намеревался передать Западу. Незадолго до захода солнца на «Фрее» включат все до одного прожектора. Часового с полубака уберут; весь фордек от носа до основания надпалубной постройки будет залит светом.

Все двери, ведущие наружу, будут закрыты изнутри на болты, закроют и все внутренние двери для того, чтобы предотвратить проникновение через какое-нибудь окно. Сам Свобода со своим детонатором останется внутри надпалубной постройки, но выберет одну из пятидесяти возможных кают. Во всех каютах включат свет, а занавески задернут.

Один террорист останется на мостике, переговариваясь по рации с часовым на верхушке трубы. Еще четверо будут беспрестанно патрулировать вдоль гакаборта по всей корме «Фреи» с мощными фонарями, освещая поверхность моря. Если они заметят поток пузырей, выходящих на поверхность, или кого-нибудь, карабкающегося вверх на корабль, сразу же будет произведет сигнальный выстрел. Часовой на трубе известит дежурящего на мостике, а тот сообщит по внутренней связи в каюту, в которой будет скрываться Свобода. Связь с этой каютой будет поддерживаться всю ночь. При первом сигнале тревоги Свобода нажмет на красную кнопку.

Когда он закончил свой рассказ, воцарилось тяжелое молчание.

– Ублюдок, – с чувством сказал капитан Престон.

Взгляды собравшихся скрестились на майоре Фэллоне, который, не мигая, смотрел на Ларсена.

– Ну, майор Фэллон? – спросил Трейдинг.

– Мы можем тогда подняться на борт в носовой части, – заявил Фэллон.

Ларсен отрицательно покачал головой и сказал:

– Дежурящий на мостике заметит вас в свете прожекторов, вы и половины фордека не сможете пройти.

– Нам ведь все равно надо будет заминировать катер, на котором они собираются сбежать, – сказал Фэллон.

– Свобода и об этом подумал, – сообщил Ларсен. – Они собираются подтянуть его к корме, где он будет освещен падающим с палубы светом.

Фэллон пожал плечами и сказал:

– Тогда нам остается только открытый штурм. Используем больше людей, выскочим из воды и сразу откроем огонь, ворвемся на борт, преодолев сопротивление, подорвем дверь и станем одну за другой прочесывать каюты.

– Не получится, – прямо заявил Ларсен. – Вы еще через леер не успеете перелезть, как Свобода вас услышит и взорвет нас всех к чертовой матери.

– Боюсь, я вынужден согласиться с капитаном Ларсеном, – со вздохом признал Ян Трейдинг. – Я не думаю, что голландское правительство даст согласие на самоубийственную миссию.

– Также как и западногерманское правительство, – заметил Фосс.

Фэллон предпринял последнюю попытку:

– Вы большую часть времени находитесь с ним наедине, капитан Ларсен. Смогли бы вы убить его?

– С охотой, – ответил Ларсен, – но если вы думаете о том, чтобы дать мне с собой оружие, то забудьте об этом. Когда я вернусь, меня обыщут с ног до головы. Свобода при этом будет держаться от меня подальше. Если они обнаружат хоть что-то, напоминающее оружие, то сразу же казнят еще одного члена моей команды. Нет – и оружие и яд исключены.

– Боюсь, что с этим покончено, майор Фэллон, – мягко произнес капитан Престон. – «Жесткий» вариант не сработает.

Он поднялся из-за стола.

– Ну что ж, господа, исключая дополнительные вопросы капитану Ларсену, по-моему, мы вряд ли что сможем теперь сделать. Проблема вновь возвращается для разрешения в руки затронутых правительств. Благодарю вас, капитан Ларсен, за потраченное вами время и ваше терпение. В моей каюте вас кое-кто поджидает, кто хотел бы поговорить с вами.

Из кают-компании Тора Ларсена проводил стюард. Майк Мэннинг провожал его полными тоски глазами. Крушение плана майора Фэллона по штурму танкера вновь ставило его перед ужасной необходимостью исполнять приказ, отданный ему этим утром из Вашингтона.

Стюард провел норвежского капитана в дверь личной каюты Престона. С края койки, где она сидела, не сводя глаз со смутных очертаний «Фреи», видимых сквозь иллюминатор на левом борту, поднялась Лиза Ларсен.

– Тор, – прошептала она. – Ларсен отпихнул дверь назад ногой и захлопнул ее. Он раскрыл объятия и поймал в них бросившуюся к нему женщину.

– Привет, моя маленькая снежная мышка.

В кабинете премьер-министра на Даунинг-стрит отключили громкоговоритель, по которому они слушали трансляцию с «Аргайлла».

– Проклятие, – вырвалось у сэра Найджела, который выразил таким образом чувства всех собравшихся.

Премьер-министр повернулась к Монро.

– Видите, господин Монро, ваша новость в конце концов, оказывается, представляет не просто академический интерес. Если объяснение сможет каким-то образом вывести нас из этого тупика, ваши труды были не напрасны. Итак, вкратце, почему же Максим Рудин ведет себя таким образом?

– Потому что, мэм, как нам известно, он имеет минимальный перевес в Политбюро, уже много месяцев висит на волоске…

– Ну, по вопросу уступок в военной области американцам – согласна, – сказала миссис Карпентер. – Основываясь именно на этом, Вишняев хочет свергнуть его.

– Мэм, Ефрем Вишняев сделал заявку в высшую власть в Советском Союзе и не может теперь повернуть назад. Он постарается скинуть Рудина любым возможным способом, если же номер у него не пройдет, в течение недели после подписания Дублинского договора Рудин уничтожит его. Эти два человека в Берлине могут дать Вишняеву в руки инструмент, при помощи которого он склонит на свою сторону одного-двух членов Политбюро, которые присоединятся к его фракции «ястребов».

– Каким образом? – спросил сэр Найджел.

– Раскрыв рот – сказав то, что им известно. Прилетев в Израиль живыми и собрав международную пресс-конференцию. Нанеся Советскому Союзу огромное общественное и международное унижение.

– Но не убийством же капитана гражданской авиации, о котором никто никогда не слышал? – спросила премьер.

– Нет, не из-за этого. Убийство капитана Руденко в кабине самолета действительно было случайностью. Побег на Запад был необходим, если они хотели обеспечить всемирную рекламу настоящему достижению, которого они добивались. Видите ли, мэм, 31-го октября прошлого года на одной из улиц Киева Мишкин и Лазарев убили Юрия Иваненко, шефа КГБ.

Сэр Найджел Ирвин и Барри Ферндэйл подскочили так, словно их ужалили.

– Значит, вот что с ним случилось, – выдохнул Ферндэйл – эксперт по советским делам. – Я думал, что он попал в опалу.

– Не в опалу, а в могилу, – поправил Монро. – Политбюро это, разумеется, известно, и по крайней мере один, а может, и два члена рудинской фракции пригрозили, что перейдут на другую сторону, если убийцам удастся остаться невредимыми и нанести Советскому Союзу унижение.

– Это имеет какой-то смысл с точки зрения русской психологии, господин Ферндэйл? – спросила премьер-министр.

Носовой платок Ферндэйла бешено полировал линзы его очков.

– Еще какой, мэм, – возбужденно сказал он. – Как для внутреннего потребления, так и за пределами страны. Во времена кризисов – как сейчас, при нехватке продовольствия – жизненно необходимо, чтобы КГБ внушало страх людям, особенно нерусским национальностям, чтобы держать их в узде. Если этот страх испарится, если всемогущий КГБ превратится в посмешище, последствия этого могут быть совершенно ужасающими, разумеется, с точки зрения Кремля. За пределами страны – и особенно в странах третьего мира – впечатление о том, что власть Кремля в поддержании его господства и продвижении его влияния. Да, эти двое – словно бомба с часовым механизмом, подложенная под Максима Рудина. Запал задействован делом «Фреи», а время катастрофически быстро истекает.