Ложь и вороны

- Повеселимся? - предложил Змей. Его рука уже тянулась к черному «рабочему» плащу.

- А то, - ответил Ворон глубоким басом.

В мгновение ока оба исполнителя надели плащи и встали в проходе. Безразмерные капюшоны почти полностью скрывали их лица в глубокой тени.

- Идемте, мастер, мы представим вам наших пленных. - Под тенью капюшона Змея сверкнула белозубая улыбка. - Обещаю: скучно не будет!

Несколько минут спустя Рагенбер снова оказался в подземельях. Исполнители привели его к одной из темных зарешеченных камер и теперь стояли по обе стороны от него. Они с ухмылками на лицах глядели вглубь камеры в предвкушении представления. С того конца не доносилось ни звука. Присутствие пленника можно было угадать по вони мочи и немытого тела. Фонарь, который принесли исполнители, выхватывал из темноты кучу грязного тряпья в углу.

Змей костяшками пальцев постучал по прутьям камеры, и в углу началось шевеление. Из тряпок показалось чумазое лицо с всклокоченными волосами, густо заросшее бородой. Взгляд испуганных глаз земетался в темноте. Змей удовлетворенно хмыкнул.

- Этот мужик - один из офицеров армии Сагитты. Он со своим полком нарушил пограничный договор. Правитель Сагитты не стал брать на себя ответственность за его действия. По правилам пограничного договора мы вернули в Сагитту всех рядовых солдат, не оказавших сопротивление, а командира держим здесь на случай переговоров. Сомневаюсь, что король когда-нибудь захочет заплатить выкуп за это жалкое отребье. Он сидит здесь второй год и уже успел тронуться!

Змей вплотную подошел к решетке, обхватил руками прутья и насмешливо протянул:

- Как жизнь, дружище? Ну и воняет же от тебя! Ты снова обмочился во сне?

Ворон громко расхохотался.

- Не завидую Кроту. За этим всегда приходится убирать больше, чем за остальными. Он редко успевает до ведра.

- Может, яйца себе застудил?

Снова взрыв смеха.

- Бедолага.

Похоже, исполнителям нравилось потешаться над пленником, и делали они это неоднократно. От их гогота мужчина в камере затравленно сжался и забился еще глубже в угол. Его запавшие глаза лихорадочно блестели на искаженном страхом лице.

Змей оторвался от решетки и обернулся к Рагенберу.

- Смотрите, мастер, сейчас начнется самое интересное! - Он повернулся к пленнику, через решетку указывая на каменный пол у стены. - Я смотрю, твой путь на свободу почти готов. Тебе нужно еще немного потрудиться, и ты пророешь тоннель под стеной.

Мужчина испуганно уставился туда, куда указывал исполнитель. Там был только ровный камень. Неизвестно, что рисовало его больное воображение, но он еще раз с недоверием посмотрел на Змея, затем неожиданно бросился к стене и яростно принялся скрести пальцами по полу. Ногтей у него уже не осталось. Потом вдруг резко остановился, насупился, глянул через плечо на усмехающихся зрителей и принялся скрести камень с удвоенной силой.

- Он верит, что сможет сделать подкоп под стеной и выбраться отсюда, - пробубнил Ворон, наклонившись к уху Рагенбера.

Мужчина неистово боролся с каменным полом, чуть не высекая искры, пыхтел от напряжения и решимости, брызгал слюной. Темп его работы постепенно стал замедляться, натужное кряхтение сменилось скулежом с подвыванием. Он бросил работу, поднял голову к потолку и взахлеб зарыдал. Потом внезапно прекратил свои завывания и метнулся к решетке с безумно распахнутыми глазами. Его окровавленные пальцы с обломанными до мяса, почерневшими ногтями вцепились в железные прутья.

- Они уже идут за мной! - возопил он надтреснутым голосом. - Король не оставит меня! Не оставит! Вы все поплатитесь! Я заставлю вас заплатить за все! Они идут за мной…

Змей пнул его ногой в лицо, и тот свалился на пол.

- Заткнись, мешок с дерьмом, они все мертвы.

Пленник с воем и скулежом заметался по камере, крича «Неправда!», а исполнители зашлись в диком хохоте от такого представления. У Ворона слетел капюшон с головы, когда он запрокинул лысую голову в приступе смеха. Каменные черты лица Рагенбера исказила едва заметная ухмылка.

- Вы ведете себя как дети. Но, клянусь богами, это и впрямь забавно.

- Богов нет, мастер. По крайней мере, здесь.

- И то верно.

Отсмеявшись в свое удовольствие, исполнители оставили ополоумевшего пленника одного биться головой об стену и повели своего мастера к следующей камере.

- У нас не так много постоянных пленников, - рассказывал Змей. - В королевских тюрьмах содержат только политических заключенных, которые либо еще могут как-то пригодиться, либо убивать их запрещают правила договора. А наши подопечные задерживаются здесь только на время допросов. Сейчас дело немного застопорилось, новеньких никого нет.

Змей вздохнул с сожалением. Похоже, он чертовски любил свою работу.

- Были времена, - глухо пробасил Ворон, - когда камеры ломились от пленников. Вот это я понимаю, настоящая работа! Мы были заняты с утра и до глубокой ночи, только и успевали записывать новые имена. За пару недель арестовали всю их паршивую шайку.

- Я уверен, что скоро и для нас найдется дело.

Змей ободряюще хлопнул напарника по плечу. Тем временем они остановились перед следующей камерой.

- Это, - он указал на хмурого юношу, злобно глядевшего из-под копны пшеничных волос, - сын вождя Горного народа. Он тоже нарушил пограничный договор, спустившись с гор на наши земли. Но его отец готовит выкуп и заплатит в течение месяца. Ничего интересного.

Они подошли к другой камере. Там сидел угрюмый мужчина средних лет, начисто лишенный растительности на голове. У него даже бровей не было. Зато в центре лба красовался вытатуированный перевернутый глаз.

- Бывший жрец из Обители Богов. Покровительство храма не дает нам его прикончить, но и возвращать его не собираются.

- Какое обвинение? - Рагенбер в полумраке пытался разглядеть татуировку жреца.

- Он посмел оскорбить короля на Большом совете, - пояснил Ворон. Он недовольно провел рукой по своей бритвой голове. - Жрецы каким-то образом вытравливают волосы, и они совсем перестают расти. Хотел бы я знать их секрет, но этот паршивец не сказал ни слова за три года.

Исполнители представили Рагенберу еще двоих пленников, и на этом обитатели темниц закончились. На обратном пути они снова прошли мимо офицера сагиттской армии. Он вяло скреб каменный пол в своем углу, время от времени приглушенно всхлипывая.

Теперь исполнители вознамерились показать мастеру свои трофеи, собранные за годы работы на королевской службе. Ворон шел впереди. Он открыл тяжелую дверь в комнату для допросов, а Змей зажег пару факелов. Через это помещение они проходили с главнокомандующим, когда тот показывал Рагенберу темницы. Но сейчас исполнители направились прямиком к стеллажам с рядами серых одинаковых коробок на полках. Ворон достал одну из коробок, поставил ее на стол и вытащил оттуда плотно закрытую стеклянную банку. В свете факела мутноватая жидкость в банке засверкала, всколыхнулись два глазных яблока.

- Тот человек был в сознании, когда мы их вытаскивали, а потом не умер от кровопотери, как другие, - с гордостью произнес Змей. Постучал по стеклу - глаза качнулись. - Правда, так аккуратно достать глаза получилось у нас не с первого раза. До этого все пробные попытки заканчивались провалом. Либо растекалось стекловидное тело, либо пленник умирал от болевого шока.

- У нас есть и другие органы в коллекции, но люди в основном умирали, когда мы только резали плоть, - Ворон с сожалением покачал головой и поставил коробку на место. - Однажды мы вскрыли череп и дотрагивались до разных участков мозга. Он довольно долго оставался жив, но потом все равно не выдержал.

Здоровяк-исполнитель достал следующую коробку и вытащил оттуда банку побольше. В формалине из стороны в сторону покачивался скрюченный эмбрион с обрубком пуповины.

- Во время допроса мы узнали, что баба беременна, и решили, что не стоит упускать такой шанс пополнить коллекцию эксклюзивным экспонатом.