Возмутитель моего спокойствия

— Спасибо, Джон, но стряпня миссис Донован мне очень нравится.

Фирменное блюдо подали быстро, а на вкус оно показалось немного сыроватым. Но, может в этом и фишка. Сейчас не поймешь этих новомодных ресторанов, не доварят курицу, закинут какую-нибудь специю и называют это шедевром кулинарного искусства.

— Курица немного странная на вкус, — прожевав один кусочек, заметила я.

— Ты права, сегодня оно что-то не такое нежное, как обычно, но это не курица! — морщась от недовольства заявил Джон.

— А что же? Надеюсь не крокодил или лягушка, — говоря это, я отодвинула тарелку с блюдом, будучи уже уверенной, что отведала что-то из этой гадости.

Затем опустошила свой бокал, пытаясь сбить вином неприятный вкус во рту.

— Нет, это белуга, по крайней мере должна быть ею, а это, — он указал на небольшую черную жижу рядом с белой мякотью, — ее икра. Белужья икра — одно из-за самых дорогостоящих деликатесов в мире.

— Я не особый любитель сырой рыбы, Джон, — пытаюсь, как можно деликатнее объяснить свое нежелание есть сей «шедевр», — но это действительно очень необычное блюдо и я рада, что попробовала его.

— В том-то и дело, что оно не должно быть сырым, я, пожалуй, поговорю с поваром, — он отложил вилку и встал из-за стола.

— Нет, не стоит! — поспешила его остановить. — Блюдо действительно изумительное, Джон! И если больше никаких блюд не предвидится, то я лучше пойду.

Я почувствовала, как выпитое вино ударило в голову. Появилось легкое головокружение. Но здравая мысль все же пришла на напоследок, и она была — покинуть это застолье.

— Вообще-то есть еще десерт, — он сел обратно.

— Я не очень хочу есть сладкое на ночь.

— Может, потанцуем? — предложил мужчина, — Всего лишь один танец.

Не дожидаясь моего согласия, он подошел и протянул руку, приглашая на танец. И я ответила. То ли вино в голову ударило, то ли заду уже надоело отсиживаться, но ноги сами собой пошли покачиваться в танце. Главным было теперь не залезть на стол и не повторить событие месячной давности.

Вино продолжало медленно вводить меня в некую невесомость. Ноги, казалось, не слушались, цепляясь и спотыкаясь об обувь мужчины, от чего он все сильнее и сильнее прижимал к себе, поддерживая меня. Плохая это идея была танцевать.

Музыка сменилась другой, и я, собрав последние остатки ясности ума, настояла на возвращении в комнату.

— Джон, я очень устала, — я попыталась отдалиться от него.

— Хорошо, я провожу тебя в комнату, — он подхватил меня за талию и повел вдоль холла.

Его попытка насильно поцеловать меня у дверей комнаты, закончилась громкой пощечиной. Характерный хлесткий звук словно оглушил нас обоих. Какие-то секунды мы смотрели друг на друга, каждый подавляя свой гнев.

— Я бы не хотела разочаровывать Тима, Джон…

— Я понял, Диана! Этого больше не повторится, — произнеся с раскаянием, он поспешил удалиться.

Войдя в комнату, захлопнув дверь, я облокотилась к ней лбом и облегченно вздохнула. Затем, осознавая, что в комнате я не одна, медленно повернула голову в сторону стоявшей рядом фигуры.

— Привет, беглянка!

Глава 20

Мэтт

Даже в полумраке можно было разглядеть расширившиеся глаза Дианы. Пока тараканы в ее голове разбирались с тем, видит ли она меня в реале, или это всего лишь видение пьяного воображения, Рон схватил ее сзади и зажал нос тряпкой со снотворным его собственного производства. Жесткий в боях, но мягкий в мирной жизни, он отнесся к этому заданию, как к военной операции. Как только Диана перестала сопротивляться и уснула, Рон достал скотч из кармана и, обмотав им несколько раз вокруг головы, закрепил ткань к носу.

— Ротик тоже закроем, на всякий случай, — на губах беглянки тут же появилась широкая серая полоса.

— Она не задохнется? — его резкость порой была пугающей.

— Нет, нормально. Выспится. На кровать ее.

Сообщение от Джейка, нашего официанта.

«Он еще не уснул, лакает вино в гневном припадке».

— Я помогу ему уснуть, — хватаюсь за ручку двери, но брат отдергивает меня.

— Не дури, сейчас вырубится.

«Он идет к вам»

— Диана, — данессия пьяный голос подонка.

— Сделаешь шаг, вырублю и тебя, — пригрозил Рон.

— Диана, — раздалось за дверью, — ты нужна мне.

Кровь закипела в жилах и уже плевать было на Рона. Достаточно я наслушался сладких речей этого ублюдка за прошедший вечер. Итак еле сдерживал себя, чтобы не сорвать план. Я оттолкнул брата, а потом и врезал ему, получив в ответ такой же удар. Его тяжелый кулак вызвал фейерверк искр из глаз, еще больше разжигая во мне инстинкт зверя.

— Если сейчас он не вырубится я отрежу ему яйца!

В это момент раздался грохот. Ублюдок Миллер, на свое счастье, ушел в отключку и сохранил яйца.

Диана

Не могу не то что открыть глаза, но даже и рот. Вернуть ясность ума оказалось еще труднее. Бог с ним, с глазами, память бы восстановить. Если от одного бокала вина меня так заносит, ну его тогда, это вино, и вообще алкоголь. Правильно говорила мама: «все дурманящее — зло».

— Она долго будет спать? — слышу голос Мэтта.

— Это уже не от снотворного, а от вина, — сам же отвечает себе.

Алкоголь, похоже, в конец лишил меня рассудка. Даже во сне сумасшествие какое-то. Сдается мне, что вкус вчерашней белуги, решил, всю жизнь преследовать меня. На губах отвратная горечь. Да еще и липкая. Не могу разомкнуть губы. Пытаюсь хотя бы подать голос, чтобы убедиться, что я не умерла в пьяном угаре. Мама такое точно не переживет.

— Диана, очнись, — голос Мэтт все еще преследует меня.

Лучше, действительно, очнуться чтобы ты исчез, ирод! Открываю глаза и вижу его, ирода, он же кошмар, он же великое разочарование всей моей жизни. Он же любовь всей моей жизни. Кто-то ему уже отомстил за меня, поставив смачный фингал. Наверное это Эшли. Кто же еще?

От помутнения сознания в глазах все двоится. Закрываю, открываю, не проходит. Это меня раздражает, и со словами «да сойдитесь же!» пытаюсь сконцентрировать внимание и собрать из двух Мэттов одного. Бесполезно. Мэтт не только раздваивается, но и зеркалит. У оного Мэтта фингал на правом, к другого на левом. Лучше закрыть глаза.

— Диана, посмотри на меня, — требует голос Мэтта.

— На какого тебя? — промычала я.

— Открой глаза!

Открываю. Черт с ним. Возможно алкоголь повредил мне мозг, но, наверняка, все излечимо.

— Смотри, — он указывает на второго себя, — Это мой брат-близнец Рон.

— Привет, пигалица! — брат-близнец поднял руку.

Не знаю, сколько секунд, можете даже минут я смотрела то на одного, то на другого. Эти двое абсолютно не различимы. Даже голоса одинаковые. Отличие только в фигуре, которое сразу и не заметишь. У Рона немного вылез живот, и скорее пивной, характерный для семьянина. Я, конечно, знала о наличии еще одного брата и племянников. Но чтоб близнец?! Пытаюсь открыть рот от удивления. Получается.

— Почему мои губы липкие? — удалось пробурчать.

Мэтт достал влажную салфетку и протер их. Затем помог приподняться с кровати и опереться спиной на ее изголовье. Какие-то клочки скотча лезут мне лицо. Я схватила один и оттянула его, но он намертво прилип к моим волосам. Такая же ерунда происходила и со вторым клочком.

— Что это такое?

— Это скотч!

— Я вижу, что это скотч, но почему он на моих волосах?

— Ну…

— Ну… был сильный ветер, — перебив Мэтта, неуверенно начал бубнит Рон, — такой, что срывал волосы с головы. Нам пришлось закрепить их скотчем, чтобы ты не осталась без волос, — вроде бы говорит о проявленной заботе, но с неподдельным чувством сожаления. — Без волос как-то стремно ходить, — виновато добавляет.

— Вы что, меня похитили? — мозг наконец-то включился и начал задавать вопросы по существу.

Хотя, волосы куда существеннее.

— Нет, ты сама увязалась за нами, не помнишь? — истерично отвечает Мэтт. — Пришла в себя? — щелкает пальцами перед глазами, — Что было, помнишь? Я не про вчера, а про три недели назад!