Рождество с тобой

— Немного, от вина, — шепчет она мне в губы. — Слишком от похоти, чтобы сказать «нет» тому, что происходит между нами.

— Ты уверена, что хочешь большего? — Я провожу большим пальцем по ее щеке. — Не хочу, чтобы это было ошибкой, о которой ты будешь жалеть завтра. Это всего лишь одна ночь, но…

— Ш-ш-ш. — Она прикладывает варежку к моим губам. — Одной ночи достаточно.

***

Мы заходим внутрь гостиницы. Я хватаю ее за запястья, поднимаю ее руки и прижимаю к стене, а затем накрываю ее рот своим. Поцелуй голодный, быстрый и страстный. Она вызывает у меня эмоции, которые не помню, чтобы когда-либо испытывал, а если и испытывал, то это было слишком давно, чтобы вспомнить.

Я глажу ее по лицу, вдыхаю ее запах, целую нежную кожу горла.

Она прижимается своим телом к моему.

— Колин, — стонет она. — Мы должны подняться наверх. Кто-нибудь может нас увидеть.

Здесь никого нет, но она права; на нижнем этаже есть камеры. Я торопливо поднимаюсь по лестнице и позволяю ей провести нас в ее комнату. Как только закрываем дверь, я заключаю ее в объятия, смотрю в ее глаза, затем опускаю взгляд на восхитительные губы девушки.

Наклонившись, прижимаюсь к ее рту и прикусываю нижнюю губу. Мои руки скользят вниз, к ее талии. Я хочу заниматься этим всю ночь. Сейчас, когда уже успел попробовать ее, такое положение вещей кажется несправедливым. Одной ночи будет недостаточно.

Забудь об этом, сосредоточься на настоящем.

Что со мной не так?

Я перестаю думать и начинаю осторожно снимать с нее одежду, целуя ее обнаженные плечи. Я не спеша провожу пальцами по ее гладкой коже. Мне понадобится вся ночь, чтобы провести губами по всем ее мягким изгибам.

— Сядь на кровать, — приказываю я, сбрасывая куртку и снимая свитер.

На ней только хлопчатобумажные трусики и бюстгальтер бежевого цвета. Тем не менее, она выглядит великолепно. Лучше, чем любая модель, одетая в самое дорогое нижнее белье. Сегодня эта красивая женщина моя. А завтра станет воспоминанием — лучшим воспоминанием года.

Сняв с себя остатки одежды, я опускаюсь перед ней на колени, широко раздвигая ее ноги. Провожу руками по ее бедрам. Одри вздрагивает. Я осыпаю поцелуями те места, где только что касались мои пальцы, и она подается бедрами вперед.

— У нас вся ночь впереди, — шепчу я, проводя большим пальцем по ее клитору.

Она задыхается, когда мой палец обводит его. Когда девушка стонет, я заменяю пальцы языком и пробую ее на вкус. Это заставляет меня хотеть ее еще сильнее. Я ввожу в нее палец и целую ее киску. Ласкаю ее пальцами, поглощая восхитительный клитор.

Я борюсь с желанием сделать это быстро. Даже если и хочу услышать, как она выкрикивает мое имя, я хочу растянуть удовольствие.

Одна ночь.

Этого не повторится.

Это все, что у меня есть, поэтому я должен насладиться ею. Чередуя долгие облизывания с ударами, я делаю это все сильнее и быстрее под ее стоны. Продолжаю, пока не чувствую, как волна оргазма накрывает ее, как стенки ее киски сжимают мои пальцы. Я так возбужден, что хочу погрузиться в нее, но вместо этого, услышав, как мое имя вырывается из ее прекрасного рта, я приподнимаюсь и целую Одри.

— Ты нужен мне, — говорит она между частыми вдохами.

Требуются все сил, чтобы встать и найти презерватив. Если бы мог, то просто погрузился бы в нее. Вместо этого я разрываю обертку и надеваю его на себя. Встав между ее ног, я упираю свой ствол в ее вход и проталкиваюсь внутрь.

На мгновение, полностью погрузившись в нее, я наслаждаюсь ее теплом и прижимаюсь к ней губами в интенсивном поцелуе. Двигаю бедрами, выходя наружу, а затем снова погружаюсь в ее тугой жар.

Она подстраивается под мой ритм. Мы быстро врезаемся друг в друга, и нас уже не остановить. Мы вот-вот подожжем всю комнату.

Хаос внутри меня хочет вырваться наружу.

Чем сильнее вхожу в нее, тем жестче он становится. Ворчание, стоны и отчаянные мольбы не могут заглушить звук наших душ, растворяющихся друг в друге.

Я выкрикиваю ее имя, прижимаясь к ее шее, и чувствую учащенный пульс, совпадающий с моим. У нас обоих перехватывает дыхание.

Глава 7

Одри

Глухой удар.

Я открываю глаза и вижу, что Колин стоит на одной ноге, скорчившись рядом с кроватью. Вот и весь мой сон, в котором он был Сантой, а я — в списке «хулиганов».

Его щеки краснеют.

— Извини. Я… Я не хотел будить тебя. — Он поднимает свой ботинок, который, как полагаю, и издал предательский звук, и выпрямляется.

Комната совершенно белая от снега за окном. Вчера вечером мы не подумали о том, чтобы задернуть шторы. Занавески были последним, о чем я думала.

И вот теперь… наступило неловкое утро.

Смотрю на часы на тумбочке. Сейчас, наверняка, только шесть утра. Все нормальные люди еще в постели.

Но только не Колин.

Он сидит в кресле и сосредоточенно зашнуровывает ботинок, словно тот может взорваться, если он завяжет его неправильно.

Я натягиваю одеяло до подбородка. Что-то в том, что я голая, а он бешено мчится к выходу, заставляет меня чувствовать себя еще более незащищенной.

Придумай что-нибудь, Одри.

Когда он встает, я ничего не соображаю. Однако не хочу, чтобы он уходил.

— Внизу есть континентальный завтрак. — Правда? Это все, что я смогла придумать? Он выглядит так, словно ему жаль меня, а я не могу этого допустить. — Кофе просто отвратительный.

— Спасибо за предупреждение. На секунду я подумал, что ты хочешь, чтобы я присоединился к тебе. — На его губах, которые теперь знаю досконально, появляется дразнящая улыбка.

— Ни в коем случае. — Я машу рукой в знак отказа и тут же засовываю ее обратно под одеяло. — Кроме того, думаю, что он будет подан только через пару часов.

У него хватает приличия выглядеть смущенным.

— Я должен идти. Но прошлая ночь была…

Не натягивай одеяло на голову. Не натягивай одеяло — подождите? Он действительно уходит? И что было прошлой ночью?

Я смотрю на него, желая, чтобы он закончил фразу, и в то же время надеясь, что не сделает этого.

Колин хватает свою куртку и обходит кровать. Остановившись рядом со мной, он делает паузу, затем смотрит на меня с выражением, которое не могу расшифровать, и целует в лоб.

— Может, кофе сегодня утром будет лучше, — говорит он.

— Очень маловероятно, — говорю я, чтобы скрыть свое удивление от поцелуя в лоб. Человек, который отчаянно хочет уйти, не стал бы так заморачиваться, верно?

И почему меня это волнует? Это была одна ночь. Для нас обоих.

Я вернусь в Лос-Анджелес раньше, чем успею сказать «снежный шар». Колин останется не более чем плодом моего слишком живого воображения.

— Я… да… — он поднимает подбородок и исчезает из комнаты, как будто его тут никогда и не было.

Я переворачиваюсь на спину и наконец-то делаю то, что хотела сделать с тех пор, как проснулась — натягиваю одеяло на голову, но оказываюсь в куполе, где витает его лесной аромат. Он такой мужественный, сексуальный и… совсем не похожий на тот, к которому я привыкла.

Если подумать, все мужчины, которых я встречала в Винтер Велли, кажется, хорошо управляют руками. Не так, как руки Колина на мне — ну, может быть, и так, но, я имею в виду, когда что-то ломается, они не вызывают ремонтника, чтобы починить это.

У меня был секс на одну ночь.

О, Боже.

У меня был секс на одну ночь.

Я сошла с ума? Что-то должно быть в этом морозном воздухе, потому что раньше даже не задумывалась об этом. Но когда Колин заигрывал со мной, я не могла думать ни о чем, кроме как раствориться в нем.

Я откидываю одеяло и вздрагиваю от холода.

Сегодня я найду Анну Бет Грант. Она продаст гостиницу Авроре. А потом, даже если придется уезжать из этого города на собачьих упряжках, я сделаю это. О машине на прокат подумаю позже.

Потому что если я задержусь в Винтер Велли надолго, какие еще безумные поступки совершу?