Страница 17 из 48
Ивовые косы над речной заводью и ломкие ветки ельника…
Гибкий вьюнок на мшистых валунах и шипы акаций. Кривые корни под обломками скал и густые заросли орешника. Темные лесные овраги, поваленные стволы, мертвые топи, и — солнечные поляны, полные сладкой земляники, белые стволы берёз, свежесть лесного озера…
— Шшш, — старуха зашипела ей на ухо, — очнись, глупая. Сейчас не время СМОТРЕТЬ. Нам пора выходить.
Девочка вздрогнула, видение исчезло. Перед ней стоял Лешко — найденыш. Смешной и бестолковый. Он гордо протягивал удивленной подруге крепкую палку. Мол, оцени добычу! А что там особенного? Такого добра под каждым деревом…Леший махнул рукой — что с бестолковой панночки взять.
Яга долго крутила палку в руках, осматривала придирчиво, попыталась ногтем подцепить кору, одобряющие хмыкнула.
— Далеко ходил?
— А то! Почитай до границы дошел, пока что-то путнее подобрал.
Яга покачала головой:
— Надо же… Почему не дуб?
Мальчик скривился.
— Ну зачем ей дуб!?
— Дуб надёжнее!
— Не учи меня дерево выбирать!
Ядвига слушала чудной спор о…палке?!
— Держи, дуреха. Будет тебе посох. С ним в лесу проще. Потом поймешь.
Никифор на прощанье сунул девочке горячих пирогов в торбу. Лешек сходу стащил один, надкусил хрустящую корочку, довольно зажмурился:
— Вот за что я терплю его в своем лесу!
— Иди давай, пакостник! Здрава будь, ясна панна. Возвращайся, как надумаешь.
Домовик поклонился в пояс. На порог выскочил черный кот. Сверкнул желтыми глазами, потерся об ноги удивленной гостьи, мяукнул и запрыгнул на плечо домового.
******************
Посох пригодился. И опереться на него можно, и снег проверить. Вдруг там корень или яма какая? Сугробы намело выше колен. Идти было тяжело. К ночи мороз крепчал. Медленно падали крупные редкие снежинки.
Закатный свет уходил, истаивал в вечернем сумраке, прятался в густых тенях.
Не шумел в кронах ветер, не скрипели стволы темных елей. Лес глядел сотнями невидимых глаз. Люди и нелюди шли сквозь заповедную чащу, открывая тропу. Пропустить? Отпустить? Или…
Девочка замерла, прислушиваясь. Яга обернулась, вопросительно подняла бровь, мол, что?
— Нас… меня…ну… смотрят, решают. Кто-то большой и …странный.
— Пусть смотрит. Голова не кружится?
— Вроде нет. Только идти трудно.
Ведьма вздохнула, оперлась на посох.
— Дорогу запоминай. Да не по сторонам головой верти! Ночью все ёлки одинаковые. Внутрь себя смотри.
Легко сказать — запоминай! Хоть бы ноги не переломать, не отстать в темноте.
Лешек в начале пути шел сзади. Молча. Хмурый и недовольный. Снежники изредка мелькали среди деревьев. Близко не подходили, держались в стороне. Ядвига то и дело оборачивалась — бредет за ними? Мальчишка пропал. Только темная стена сомкнувшихся стволов. Тропинка, по которой шли минуту назад — исчезла, как и не было. Девочка испуганно озиралась. Лес нависал мрачной громадой, окружал непроходимой чернотой.
— Лешко!!! Где ты?! — голос не слушался. Руки задрожали от накатывающей паники.
— Не ори, дура! Он тут хозяин. Идёт куда хочет. Навязалась на мою голову…
Старуха злобно уставилась на девчонку. Взгляд — оценивающий, словно ведьма еще не решила — в ТУ ли сторону выводит незваную гостью. Вспомнились страшные байки дворни о пропавших детях. В тех россказнях нечисть детей ела. А что, если…
Нет!!! Сварить удобнее в избе. Там и печь, и стол, и казан здоровенный. В лесу, да посреди снегопада… А вдруг сама не съест, а отдаст…кому?! Да мало ли тварей вокруг! Вон слева подвывает кто-то!
Яга скривилась, хмыкнула. Неужели мысли слышит?! Нет, не мысли — страх!
— Правильно поняла, девочка. Страх твой очень громкий. Его не только я, его вся нечисть окрестная чует и облизывается!
Ведьма шагнула ближе. Качнулись на посохе амулеты, засветились болотными огнями, зашипели беззвучно. Да ведь они с мертвых сняты — вспыхнула мысль, — с убитых! Да не просто убитых…
— Учуяла моих слуг? Запертые души. Связанные. Тут и моя бывшая ученица. — Старуха щёлкнула ногтем по кособокому колечку на верёвке. — Пока я жива, им за грань дорога заказана. Могу тебя спеленать и на узелке подвесить. Хочешь?!
Девочка в ужасе затрясла головой.
— Боишься?! Думаешь, в чащу заведу?! Скормлю кому?
Она оперлась подбородком на посох. Узкие глаза, подсвеченные зеленью, темное морщинистое лицо, скрюченные пальцы.
— Ну, что скажешь, ясна панна?! Страшно?
Ядвига кивнула. Хотелось закричать, позвать на помощь. Голос сел. Да и кого звать?! Лешек ушел, бросил ее с ошалевшей старухой!
— А где страшнее, со мной или там? — Яга махнула рукой в темноту.
— С тобой, — хрипло выдавила девочка.
— Так веди теперь ты!!! — заорала ведьма. — Пошла прочь!!!
От ужаса панночка затряслась, шагнула назад, споткнулась, вцепилась обеими руками в свой посох, упёрлась спиной о сосну.
Жуткая старуха нависла над ней. Седые косы поползли змеями. Завыли ночные твари, кто-то тяжёлый подбирался сзади, ломая кусты.
— Убирайся, холопка!!!
Яга резко отошла, и за ней открылась знакомая поляна. Старая лесная заимка. Как же они тут оказались!?
В доме уютно и безопасно. Было.
Спрятаться, затаится в дальнем углу, на горище, в подполе, в скрыне, захлопнуть крышку, закрыть глаза и…что?! Никакой круг ЭТУ не удержит. Да и нет его — Круга.
Матерь божья, страшно-то как!
Снова затрещали ветви. Ядвига кинулась к избушке. Недалеко выход к мельнице!
Ночью все ёлки одинаковые?! Все, да не все! Вот кривая ель с тремя стволами, вот поваленные деревья, рядом родник.
Тропа должна быть недалеко. Они тогда заблудились с найденышем. Шли с ворованными харчами. Колбаса пахла так, что слюна текла, как у бешеной псины. Собаки! Они гнались за ней. Огромные волкодавы…
Лешек держался за руку, боясь потеряться или потерять… Найду гаденыша — придушу, все патлы повыдираю, будет знать…
Нельзя бежать.
Нужно идти.
Идти, опираясь на посох...
Не прислушиваться…
Не оглядываться…
Не!
Бояться!
Сердце ухало, мысли путались, даже страх притупится. Дышать тяжело.
Шаг…
Второй.
Стена деревьев расступилась, выпуская девочку на чистый белый простор.
Яркий свет полной луны слепил глаза. Вдалеке виднелись редкие огни села. Совсем рядом скрипело мельничное колесо. Глубокий вдох. Выдох. Слабый запах дыма, хлеба, речной воды. Морозный воздух кружил голову.
Ноги подкосились. Кто-то заботливо подхватил, не дал упасть. В руки сунули пирожок. Сладкий какой!
— Ешь, сейчас полегчает! Ну, ты и рванула с переляку! Еле угналась! Стоять сама можешь?
Ядвига неуверенно кивнула.
— Ну вот и славно. — Ведьма осторожно отпустила девочку, отступила на шаг. Пошатнулась.
— Старовата я для таких переходов. К людям редко выбираюсь. Ты ешь пирожки. Ешь. Никифор свое дело знает. Страху я напустила, чтобы ты тропу накрепко запомнила.
Из лесных зарослей вынырнул Лешек. Злости на него не было. Или не было сил злиться…
Мальчишка подошёл к бабке, обнял, уткнулся носом в плечо. Старуха погладила внучка по голове.
— Ну, все, все...Говорила же — справится твоя сестричка. И я в порядке. Я ещё всех вас переживу…
«Не переживет! — Ядвига вздрогнула от внезапной догадки, — не переживет! Ее мало что держит в мире живых. А Лешек…Лешек это понимает! Вот и вцепился в нее, вот и переродился ребенком. Только не удержишь ведьму…»
Яга насмешливо смотрела на замершую в изумленье девчонку.
— Не печалься, ясна панна. Я уйду по своей воле. Ты давай, топай к людям. Проводить?!
— Н-не нужно. Тут недалеко.
Яга отодвинула мальчишку, подошла к Ядвиге. Долго смотрела в глаза. Потом погладила по щеке, улыбнулась.