Страница 23 из 55
… Он забыл того старца, но иногда его странные предсказания всё же всплывали в голове Осви. Он и любовь! Вот уж глупость несусветная! Женщин король старался избегать. А если этого не удавалось, был неизменно вежлив с придворными дамами и гостьями своего замка. Но это была холодная вежливость. Скорее, дань памяти умершего отца. Тот всегда говорил: мужчина не может считаться настоящим мужчиной, если позволяет себе плохо относиться к женщинам.
И вот, пожалуйста, ещё одно подтверждение его умозаключениям по поводу всех этих дамочек. Мать девчонки, точнее, та, что смеет таковой себя считать.
В любом случае, девчонка не виновата. Она — ребёнок. Всего лишь игрушка в чужих руках. Но он всё исправит. С ним она почувствует себя в безопасности, поймёт, что её жизни ничего здесь не угрожает.
— Приведите её сюда, — он немного успокоился и снова уселся на место.
Один из мужчин, сопровождавший Адель в пути, резво метнулся за заложницей. Кажется, буря миновала, и повелитель больше не сердится.
Адель слегка оробела, очутившись в роскошном зале перед внушительной фигурой незнакомца, возвышавшегося на троне. Осви понял, что смутил своим видом маленькую гостью, и широким жестом предложил присесть ей рядом с собой.
— Ну здравствуй, юная леди. Похоже, тебе придётся задержаться в моём замке, поэтому давай знакомиться. Я — Осви, правитель Хитрых Лисиц. Теперь твоя очередь.
Адель не понравились его слова, она наморщила свой милый носик. Точь-в-точь, как делала её мать, когда той что-то не нравилось, и дерзко ответила королю:
— Боюсь, вы ошибаетесь. Вы просто плохо знаете мою маму. Она не допустит, чтобы я задержалась у вас надолго. Совсем скоро она приплывёт за мной и заберёт меня с собой. Даже если вы попытаетесь удержать нас силой!
Надо же! Вот так вера в свою родительницу! Правду говорят, дети любят своих родителей чистой, искренней любовью. Для них те всегда хорошие, какую бы подлость и предательство не совершили, как бы их не обидели.
— Охотно верю тебе, но путь от Белых Лилий до Хитрых Лисиц не близкий. Сама могла в этом убедиться. Итак, как зовут тебя, маленькая леди?
Гостья осторожно глянула в его смешливые глаза. Искренние, как чистое небо над головой. Не похоже, что тот собирается причинить ей вред. И ведёт себя с ней, как со взрослой. Придётся подыграть ему. Деваться некуда.
Адель вздохнула и сказала негромко:
— Аделина. Но вы можете называть меня, как зовёт моя мама. Адель.
Глава 20. Артур
Он не сразу пришёл в себя при виде пустой комнаты Гертруды. Стоял, подобно истукану. Как много лет назад, впервые встретившись с ней на пруду, где она крошила хлеб лебедям и уткам.
В комнате её не было. Лишь едва ощутимый запах мяты, смешанный с ароматом лесной малины, напоминал о той, что прочно поселилась в его израненном сердце. И не прекращала наносить ему удары один за другим…
Невыносимо чесалось пятно под лопаткой, немые ругательства застряли под остро заходившим кадыком.
Но как ей удалось совершить побег? Наверняка дело не обошлось без преданной Терезы. Он поступил слишком опрометчиво, доверив прислуге заботу о своей хозяйке. Настолько преданной, что старая карга не побоялась пойти против своего повелителя. Наказать провинившуюся плетьми? Устроить показательную казнь на площади для устрашения других жителей королевства? Странно, но кровожадные сцены, промелькнувшие в его воспалённом больном воображении, не принесли заметного облегчения.
Гертруда снова его обманула. Оставила совершенно одного без тени сожаления в хорошенькой головке. Она привыкла всегда поступать, как ей заблагорассудится, ни капли не переживая, как скажутся на нём её скверные поступки.
Он с юности питал иллюзорные надежды, что она будет ему принадлежать телом и душой. Ответит взаимностью на его горячие чувства. И что получил взамен? Чёрную неблагодарность! Боль и разочарование вместо преданности и любви!
Хотел ещё, дурак, всё исправить, помочь вернуть Гертруде девчонку обратно! На этот раз гадюке не избежать его гнева. Он обязательно её разыщет и посадит под сто замков. Но уже не в уютной комнате, к которой она привыкла за много лет, проведённых во дворце. Её апартаментами отныне станет темница, мрачная и холодная, в самой высокой башне, что находится в нескольких милях от дворца.
По приказу Артура в неё сажали смелых и отчаянных бунтовщиков, посмевших высказаться против власти нового правителя. Сидели они там недолго. Им давались пару дней на осознание своей глупости. По истечении срока бунтовщиков казнили на главной площади под испуганными и затравленными взорами принудительно собранных на ней жителей королевства.
В настоящий момент темница пустует, словно в безмолвном ожидании очередной пленницы.
Так или иначе, Гертруда снова окажется в его власти. Он будет навещать её, когда захочет. И делать с ней всё, что захочет. Слишком долго он терпел унижения и насмешки от неё. Наступил его час показать, кто из них настоящий хозяин положения.
Почёсывая досаждавшую ему лопатку, он вышел из комнаты, на ходу отдавая провинившимся стражам приказ вызвать к нему начальника охраны. Далеко уйти Гертруда не могла. Нужно немедленно собрать и пустить по следу беглянки поисковый отряд. Его люди разобьются на небольшие группы и прочешут весь лес. Проворонили пленницу, теперь пусть хоть из-под земли её отыщут и доставят к нему во дворец. А потом он решит, что с ней делать. Сразу без лишних разговоров отправить в башню, или наказать плетьми. Или за волосы затащить к себе в покои, насладиться телом непокорной, заставить принадлежать ему без остатка.
И он не будет разводить с ней больше телячьи нежности, будет грубым. Заставит её страдать и кричать от боли. Она заплатит ему за всё.
Глава 21. Разбитое сердце
В подвале, которому было суждено стать для пленников ночным приютом, было холодно и сыро.
А ещё темно. Гертруда с детства боялась темноты. Но никому бы в этом не призналась за все богатства мира. Тем более, глупому Бруно, по чьей милости они тут оказались.
Она забилась в дальний угол, поджала под себя ноги. Чтобы хоть как-то немного согреться, стала растирать руками продрогшее тело.
— Уютное местечко, — попытался пошутить Бруно.
В ответ ледяное молчание.
— Ладно, меня бы одного на ночь здесь оставили. Но тебя, девушку, не пожалели, — он не бросил попыток завязать с ней разговор.
Гертруда не выдержала.
— Я не нуждаюсь ни в чьей жалости. Особенно в твоей, — резко ответила она.
— Я поступил опрометчиво, сам навёл на нас врага. Я был неправ, не знал, что всё так закончится! Прости меня, — с искренним раскаяньем горячо заговорил парнишка.
Девушка оценила его порыв к примирению.
— Для неотёсанного деревенского парня ты излишне красноречив…
Даже в кромешной темноте Бруно чувствовал, как она улыбается.
— Можно, я тебя обниму? Только не подумай плохого! Просто здесь жутко холодно, вместе будет теплее.
Она молчала. И он принял её молчание за согласие. Перебрался в угол, в котором сидела Гертруда, здорово робея, осторожно прижался к ней. Не встретив сопротивления, крепко обнял руками за плечи. Лишь теперь оба поняли, как устали за этот бесконечный день.
Гертруда вздохнула. Нестерпимо ныла шея, и она положила голову на плечо пытавшегося согреть её своим теплом Бруно. Закрыла глаза.
— Почему король Артур тебя преследует? Что ты ему сделала? — снова заговорил парень.
— Ничего особенного, — ответила Гертруда.
— Я просто разбила ему сердце…
… Артур навсегда запомнил тот день.
С детства у него была привычка давать каждому дню свой цвет.
Например, день, когда дед в первый раз взял его с собой на охоту, и внуку удалось самостоятельно загнать лисицу собаками, был красным. Таким же алым, как кровь той лисицы.
А день, когда он переел жаркого и пудинга на ужин, и у него скрутило живот так, что не смог встать с постели, был серым. И очень длинным от боли в желудке, мучившей его.