У истоков пирамид

Сейчас люди Ме-Нари будут просить Сома дать им силу в бою – ясно, что его не избежать. Так мало осталось опытных воинов – многие из тех, кто сейчас стоял на берегу, ожидая начала обряда, редко держали в руках что-то опаснее остроги для рыб.

Между тем, с укрепленных на берегу лодок (узкие носы из загнутых вязанок папируса, вздымались к небу, словно кривые когти) сошли все, уходившие на священный лов. Нар-Хаа шел впереди с булавой в левой руке и ножом в правой. Трое мужчин за ним волокло в сетях бьющиеся рыбины.

– Отец, что дает нам рыбу, отец, что дает нам воду, отец, что дает нам силу – нараспев повторял он – Ты, чей дом великая Река, ты, чей хвост колышет воду, чья пасть изрыгнула небесные огни – твои дети взывают к тебе!

– Нар —ка- амма! Сом-Сом-Сом! – хором откликались шедшие рядом.

Несколько человек тащили большие сосуды с ячменным напитком, другие разжигали огонь возле шеста. Пение продолжалось, и девушка почувствовала, как жаркое дыхание священного дня окутывает её привычной волной. На землю выпала из сети рыбина величиной в руку – она медленно извивалась, из последних сил разевая рот, когда Нар-Хаа опустил на неё жертвенный нож.

– Сом-Сом-Сом! – повторяли люди, пока уари обезглавливал одну рыбину за другой. Рыбы было не очень много, плоти Отца хватит только на лучших.

Вскоре запах печеной рыбы поплыл над углями, дым стелился над головами людей, вместе с ним – сила хемму. Праздник начался. Люди пели, палки колотили по сухой шкуре барабанов, где-то свистела флейта, рядом забили несколько коз, и кровь их обмазала жертвенные камни. Она потом помнила ритмичный стук, шум голосов, вкус рыбы и перебродившего ячменя во рту. Удары камня о камень – мужчины играли в священную игру ва̀си, пытаясь забить одним обтесанным битком другой в специально вырытую ямку. Когда она, с вымазанными кровью щеками качалась вместе с женщинами под стук барабана, повторяя слова женской песни, неожиданно увидела перед собой черные глаза Каа-Тота. Он стоял перед ней, высокий и сильный, ощупывая взглядом её грудь, потом развернулся и отошел к остальным мужчинам.

Уже в хижине, раздувая угли в очаге, она вспоминала о высказанном как-то желании отца связать её с детьми Ибиса. Так смогли бы примириться два самых древних рода в Ме-Нари, враждовавшие, еще когда её бабушка игралась деревянными куклами. Девушка попыталась представить себя в руках Каа-Тота, вспомнив его глаза, с выкрашенными зеленым и черным веками, его гибкое, мускулистое тело. Она так часто думала ранее, и дрожь поднималась изнутри, как волны, что иногда расходятся без причины по поверхности Реки. Впрочем, она никогда не понимала, что это – страх или желание. Но в этот раз дрожи не было, она не чувствовала ничего. Может, это тревога или усталость.

Каа-Тот прославился в бою с людьми Аба, связав и принеся Сому в жертву их воина. На играх в прошлое лето он победил, убив одним ударом дикого осла. Как-то старшая сестра с усмешкой говорила ей, что Тот-Ибис прилетал к его бабушке после первой крови, и с тех пор у всех мужчин рода Ибиса члены длинные и твердые, как клюв Тота. Может, она бы и стала женщиной Каа-Тота, но на прошлом празднике другие мужчины выбрали её – её и другую сестру, и увели вечером к Реке. Теперь-то она уже понесла своего первого от Ипи и хвастается зелеными бусами, которые тот ей подарил.

На следующее утро девушка встала очень рано. Небесный огонь ещё не прогнал утреннюю свежесть, когда она спускалась к запруде возле пристани, мимо крытых ветвями хижин. Набиравшая воду в горшок женщина, узнав её, подняла руку в приветствии. У расчищенной полоски берега, упиравшейся в стебли папируса, сидели и тихо говорили несколько рыбаков, костер у их ног давно догорел. Доносился запах дыма – выбранные отцом люди не спали всю ночь, подстерегая появление людей Сокола. Но Река была пуста и спокойна. Лениво брехала собака, из какой-то хижины доносился стук обрабатываемого камня. Над хижинами тут и там вился дымок. Возле шеста с черепом грифа стояли женские подношения – больше, чем обычно. Женщины просили Небет о заступничестве перед боем.

Вернувшись в хижину, девушка собиралась раздуть огонь в очаге, но вошедший отец остановил её.

– Мы будем есть у джеда, вместе с родичами – сказал он – приготовь жертвенный камень, перед едой мы отдадим наше ка духам ночи. Сегодня мы выходим из Ме-Нари, чтобы встретить людей Сокола.

– Да, отец – тихо сказала она – мы будем приносить жертву Сому-отцу?

– Отец получил свои жертвы вчера. Он дал нам свою плоть и свое ка. Теперь мы должны умилостивить духов ночи, обмакнув наши копья в кровь. Когда я уйду, ты пойдешь к женщинам и останешься у них, до тех пор, пока я не вернусь.

Его волосы были собраны на затылке в узел и связаны жильной нитью – так он делал, и когда они отправились в погоню за людьми с острова Аба. Булава, поднятием которой он начинал каждые сборы, лежала у стены, измазанная жертвенной кровью. Рядом лежали лук и колчан. Он готов драться. И все же она знала, что отец не великий воин и никогда таким не был. Люди Ме-Нари вообще нечасто воевали.

Утренняя трапеза оказалась печальной. Кроме неё, было только две женщины, даже её сестре Ипи велел оставаться дома. Мужчины молча разрывали на куски мясо, ломали лепешки и черпали болтушку из полбы. Юный воин с длинными, падавшими за уши, прядями, начал было хвастаться, как приведет к джеду связанных людей Сокола и сам отрежет им головы, но, под тяжелым взглядом Нар-Хаа, поперхнулся и умолк. Заканчивая еду, мужчины вставали и подходили к жертвенным камням. Они цедили на них капли крови, повторяя слова, призывавшие помощь своих хемму.

Когда из-за хижин забил барабан, она поняла, что выход начался. Выскочив через проем, девушка заторопилась, скользя мимо жилищ других родичей, которые окружали дом Нар-Хаа. Люди выходили, и, завидев её, вскидывали руки и повторяли приветствие, но она не успевала даже кивать в ответ. Барабан бил все резче, слышнее, в такт её бьющемуся сердцу. Наконец, последняя ограда и расчищенное поле.

Как много людей! Здесь уже столпилось, должно быть, все селение. Видя дочь уари, все расступались, и она почти бежала мимо них, чтобы увидеть уходящих. Вот они.

Барабан замолк. Где-то лаяли собаки. Женщина с морщинистым лицом выкрикивала какие-то слова, обращаясь к своему духу. В стороне от неё совсем юная девочка тихо плакала, покачивая спутанными волосами. Последние из людей Ме-Нари выходили через проем в деревянной ограде, рыбаки и охотники, вооруженные короткими копьями и луками. Воины столи перед ячменным полем, их неподвижные копья, казалось, плыли в бледном утреннем небе. Здесь было много людей, больше, чем она привыкла видеть. Как она догадалась, в помощь Ме-Нари пришли люди из маленьких деревушек, где тоже поклонялись Сому-Отцу и приносили ему жертвы на их праздниках. Страх на мгновенье отпустил её.

«Неужели уари Нехе сможет собрать больше? – подумала она. Конечно же, мы победим. Пленных людей Сокола убьют у джеда Сома, как это сделали с воинами Аба».

Отец поднял вверх булаву и что-то выкрикнул. Его страусиные перья покачивалась под ветром, перья стоявших рядом с ним были меньше, по крайней мере, на ладонь – за этим следили тщательно. Воины Ме-Нари покидали селение.