Страница 37 из 64
Остальные тоже казались зачарованными, наблюдая за танцем разноцветных крошек.
И вдруг посреди поля я увидела знакомый зеленый кустик. Неприятный холодок пробежал по позвоночнику, но сделать я ничего не успевала.
– Так вас растак, тудыть вам в качелю! – гордо произнесло это существо и выбралось из грядки, осоловело подмигивая косыми глазками, как пьяный семафор. – Кудыть меня занесло, а?
– Тудыть! – заверещали феечки, оказавшись весьма быстро обучаемыми новым словам. – Тудыть, тудыть!
– Ой, блин… – Рэнди хотел хлопнуть себя по лбу, но забыл, что в руке у него все еще лопата, поэтому удар получился звучным.
Куратор позеленела, побледнела, потом яркий свекольный румянец окрасил ее впалые щеки. Я стала подумывать о том, не является ли она моей дальней родственницей? Ящерицей там, или игуаной? Может, хамелеоном?
– Кто сделал это?! Как вы умудрились пронести сюда семена этого безобразия?
– Я сам пришел, вертеть-колотить! – радостно добавила матрагора и, решив закрепить эффект, спросила: – А ты моя мама?
Феечки, подчиняясь негласному лидеру, накинулись на госпожу Лилиан, осыпая ее розовой пыльцой и остервенело дергая за юбку.
– Мамочка? Мамочка? Тудыть ее, тудыть!
Еще одна стайка вертелась вокруг нас, периодически выкрикивая понравившиеся им словечки. И я поняла – это крах.
Я покрылась пупырышками, змеи стали в угрожающую стойку, потом даже завязались узлом, но это нас не спасло. Волна смеха прорвалась сквозь все преграды. Мия начала икать, пытаясь остановиться. Кракен забыл про конспирацию и покусывал свое щупальце, а гуль просто отвернулся и усиленно грыз черенок, при этом не забывая глумливо хихикать. Уверена, это нервное. Я и сама хихикнула как-то совсем обреченно.
– В карцер! – взвизгнула госпожа Лилиан, ногой отпихивая любвеобильную матрагору.
– Ты совсем, что ли?! Грязной тапкой да прям в рыло!
– И рот этому заткните! – выдохнула несчастная «мать семейства» и едва ли не бегом покинула поле.
– А я не понял, мы выиграли? – спросил гуль.
Ему никто не ответил.
Глава 18
Нас сопроводили в знакомое помещение, похожее на то, где мы оказались после достопамятного приключения на кладбище. А еще Светлый факультет! Могли бы хоть из вежливости сделать тюрьму поуютнее, она мне с прошлого посещения не понравилась. Особенно кровать. Хотя стоило сказать спасибо, что не развели по разным камерам.
Заперев за нами дверь, светлые с чувством выполненного долга ушли.
– Ну, это как посмотреть, – вдруг громко заговорил Морис и, деловито стряхнув платочком пыль с койки, сел.
– На что? – не поняла я.
– На победу или проигрыш, разумеется. Лично я чувствую глубокое моральное удовлетворение от лицезрения ужаса на физиономии госпожи Лилиан. Ради этой незабываемой смены окраса я даже готов повторить.
– Тебе надо, ты и повторяй, – огрызнулась Мия. – Откуда там взялся этот корень? Мы же все семена проверяли!
– Я от группы отстал, колотить, – грустный голос коренюки заставил нас всех вздрогнуть. – А с вами весело. Честное слово – чтобы мне сдохнуть!
Я представила, как будет весело в кабинете у Миллхауса Дрея, когда он заберет нас домой, и вздохнула. За такой конфуз нас на кладбище сошлют на постоянной основе. Ну, или наградят, если Миллхаусу понравится наш перформанс. Хотя даже если понравится, от смачного наказания это не спасет. Фактически мы только что устроили международный скандал…
– Морис, а за срыв дипломатической миссии, часом, не казнят? А то мы тут сидим, а светлые, может, уже котел приготовили и костер развели?
– Не, пыточному ремеслу здесь не обучают. Но вот какую-нибудь гадкую бумажку подсунут. Ноту протеста или сумму компенсации.
При этих словах мне легонько поплохело.
Ректор же предупредил, что бюджет на компенсации уже без этого превышен! Мне захотелось зарыться в землю и незаметно присоединиться к колонии матрагор, потому что, судя по внутреннему монологу, меня теперь смогут понимать только они.
– Нам хана, – констатировал Рэнди, тоже, видимо, примерявший на себя роль кочующего растения с нетрадиционным лексиконом.
– Чего расклеились? – спросила матрагора. – Я, вашу ж за ногу, че, своим не помогу, что ли? Я ж, итить-колотить, не крыса какая-нибудь. Щас все разрулим.
Мы растерянно следили за передвижениями незваного члена команды арестантов, а коренюка развела нешуточную активность. И, скажу я, для того, кто перетаскивает себя с места на место с помощью тонких кривых отростков на туловище, он оказался тем еще шустряком.
– Так-так-так… Я чувствую, чувствую… – Он остановился и довольно качнул ботвой. – Ядрена кочерыжка! Вот это тут все заросло, итить…
Морис немного брезгливо опустился на одно колено в темном пыльном углу, перед этим отодвинув скрипящую койку.
– Дыра?
– Я туда не протиснусь, – сразу предупредил Рэнди.
– По частям протащим.
– Да я своих позову, мы тут вмиг все по кирпичикам разложим, – пообещала матрагора. Я же присматривалась к мышиному лазу и прикидывала, смогу ли расширить его сама. Мои успехи в управлении магией стали более уверенными, и я бы, наверное, даже справилась, но…
В дверь постучали.
– Серьезно? – Морис округлил глаза. – Они к нам стучатся?
– Открыто, – ляпнула я на автомате, и неизвестный снаружи и правда толкнул запертую дверь. Безрезультатно.
Загремели ключами, а мы пока вернули койку на место и встали плечом к плечу, защищая пути отхода.
– Простите, – в щелку двери заглянул Сиэль, – я не сильно помешал?
Нельзя быть одновременно и вежливыми, и жестокими, это противозаконно. Я сбросила оцепенение и развела руками.
– Мы сидим в сыром холодном карцере, заняться нечем, так что нет, ты нам не мешаешь. Заходи, присоединяйся.
Светлый юмора не оценил.
– Госпожа Бламс просила срочно привести вас к ней.
– Бить будет? – осторожно поинтересовался Рэнди. Сиэль побледнел, потом покраснел и, заикаясь, воскликнул:
– Н… Нет, разумеется! Как такое вообще можно подумать? Наш ректор любит своих студентов!
– Наш тоже. По-своему.
Нестройный гул одобрительных голосов за моей спиной не убедил бы даже идиота.
Однако мы все-таки пошли за Сиэлем, а я, выходя последней, помахала на прощание матрагоре, которая, отсалютовав отростком, рыбкой нырнула в дыру в стене. Эх, не все так уж плохо на Светлом факультете.
– Так все-таки, – напомнил Морис, – зачем госпожа ректор хочет нас видеть?
Мы миновали двор и как раз подходили к главному корпусу. На Темном факультете, чтобы попасть в ректорат, надо было подняться по винтовой лестнице в башню в западном крыле, но Сиэль в холле повел нас в противоположную сторону. В восточной части здания располагались личные кабинеты преподавателей, может, что-то еще, но я там не бывала, а только слышала, что студенты туда ходить не любили. Пользуясь случаем, осматривалась по пути: ничего примечательного, разве что зеркал еще больше – проще сразу из них стены делать, чем развешивать отражающие поверхности всех мастей вручную. Я состроила рожицу отражению в выпуклом круглом зеркале, для чего пришлось задрать голову, и оно возмущенно отвернулось.
Что?
– Госпожа Бламс любит красоту, – просветил нас Сиэль, опережая мою реакцию. Я прикусила язык и решила держать странности при себе, вдруг выяснится, что я тут у них просто с катушек слетела?
– А попахивает нарциссизмом, – хмыкнул Морис и зачем-то прикрыл лицо ладонями по бокам.
Рэнди вообще глядел строго в пол и едва не бежал, а Мия воровато оглядывалась и смотрела так, что на месте зеркал я бы сама пошла трещинами.
– Вам туда, в конец коридора.
Сиэль остановился в арке прямо перед полностью зеркальным коридором. Я не страдала фобиями, которые помешали бы мне по нему пройти, но… как-то это ненормально. Провожатый не сделал ни единого шага с места, и мы пошли дальше сами. А глубоко эта госпожа ректорша закопалась. Даже башня уже не кажется мне перебором. Я шла первой, за мной Морис и Мия, а Рэнди замыкал, ежесекундно оглядываясь.