Влияние

Девочка родилась здоровой, всё было в норме. Но в три года она так и не заговорила. Вместо этого начала избегать контакта с кем-либо. Не смотрела в глаза, не позволяла к себе прикасаться, не обращала внимания на своё имя, пугалась громких звуков, плакала из-за яркого света. Всё это развивалось постепенно. Маме приходилось переодевать малышку, пока она спит.

Кристина привела ко мне Фаби, когда ей исполнилось четыре. Эта женщина растила своего позднего первенца одна. Ей до последнего не хотелось верить, что с Фаби что-то не так. Внезапная смерть отца Кристины тоже плохо сказалась на её внимательности к ребёнку.

Я осмотрел девочку, выслушал рассказ мамы, провёл тестирование и сразу поставил диагноз: детский аутизм. Ничего необычного на первый взгляд. Последующие анализы и обследования у других специалистов это подтвердили. После я назначил Кристине приём, чтобы составить план лечения девочки. Но она так и не пришла. Потом я узнал, что мама Фаби погибла в автокатастрофе, возвращаясь с работы.

Девочку поместили в специализированный детский дом. Там были неплохие врачи. Они и начали лечить девочку. От всего произошедшего её состояние резко ухудшилось. Начались ночные истерики, стремление спрятаться, периодические отказы от еды. Медикаментозная терапия позволила избавить её от таких припадков, и девочка стала спокойной. С ней пытались хоть как-то заниматься, развивать, девочка даже что-то воспринимала. В пять лет она уже собирала конструктор, оригами, пазлы, лепила из пластилина, рисовала только круги, квадраты и треугольники, но идеально ровными.

Никаких контактов она по-прежнему не допускала. Но слышала и понимала, когда звали на занятия, на приём пищи, и шла. Если её просили, например, почистить зубы или переодеться, она делала это, причём без посторонней помощи. То есть она всё прекрасно понимала и сама принимала решение что, как и когда ей лучше делать.

Однажды пришло время брать кровь на анализ. Девочка очень сильно протестовала, никакие подкупы, уговоры не помогли. Медсёстры решили удерживать её силой. В итоге кое-как взяли кровь. Довели этим девочку до потери сознания, она потом неделю не вставала с кровати. Опять начались ночные истерики. Ей назначили успокоительные препараты, и Фаби совсем затихла.

Положительные результаты проведённых с ней занятий вскоре сошли на нет. Со временем начала развиваться мышечная атрофия. Что с ней происходило, врачи не могли понять, они испробовали разные медикаменты, процедуры. Толку не было, только ухудшение состояния.

Год назад, мне поступил звонок от неравнодушной воспитательницы с просьбой помочь разобраться в особенностях этого ребёнка. Я вспомнил, что Фаби была уже когда-то моим пациентом и сразу согласился. Мне должны были её привезти сюда в понедельник. Этого не произошло. Во вторник мне позвонила воспитательница, извинилась и сообщила, что пока привезти Фаби они не могут, потому что она сбежала в прошлую субботу, и они до сих пор не могут её найти.

Позже начала появляться информация о разных происшествиях, где Фаби была замешана невероятным образом. Меня это очень потрясло и заинтересовало. Я попросил у вышестоящего руководства посодействовать и выделить человека, который будет искать эту девочку. Моё намерение серьёзно заняться изучением особенностей Фаби поддержали. Ко мне прислали сыщиков с большими полномочиями и связями, выделили средства.

Я не ожидал, что поиск затянется на такой долгий срок. Она была для всех невидимкой. Если бы не та случайная встреча Фаби с сотрудником полиции, тоже занимавшимся её поиском, вряд ли мы бы нашли её.

За год вольной жизни непонятно где и как девочке стало гораздо лучше. Внешне это тот же ребёнок, а внутренне… Она изменилась в лучшую сторону, ожила и раскрылась. Получается, врачи, которые пытались ей помочь, только мешали. И Фаби не просто раскрылась, а ещё и научилась помещать сознание людей в свой мир. Никто и не подозревал, насколько она уникальна, единственная в своём роде. Моё руководство рассчитывает, что мы разберёмся с этим феноменом и готово предоставить нам все необходимые средства.

— А что по поводу обследования тех, кто попадал под её воздействие? — спросил невролог.

— Все отмечали небольшое головокружение и слабость сразу после того, как проходили навязанные образы. Эти симптомы проходили достаточно быстро. По результатам обследований мы ничего не обнаружили. Никакого вреда здоровью, что, конечно же, не скажешь о тех, кто имел дело с Хищником. Видели его многие, но нападал он только на тех, кто угрожал безопасности девочки. Он появляется спонтанно. Как я понял, девочка не генерирует его образ у себя в голове и не навязывает его. Он уже давно у неё существует и почти постоянно сопровождает.

Врачи ещё долго беседовали о тонкостях предстоящей работы. Никто даже не подозревал, что совсем рядом с ними в этом кабинете находился небольшой клон Хищника. Они не могли его видеть и чувствовать. Монстр всё слышал, делал свои выводы и строил планы.

Глава 7

Весь оставшийся день прошёл скучно. Я несколько раз собирала и разбирала пазлы, потом перевернула их и стала собирать белой стороной вверх. Периодически вставала и ходила по комнате, разминая затёкшие ноги и спину. Обед и ужин приносили так же, как и подарки. Колонки мне говорили садиться на кровать и не шевелиться, пока не останусь одна.

Через час после ужина меня попросили почистить зубы и приготовиться ко сну. Так я и сделала. Когда легла спать, свет в комнате погас, осталась гореть только маленькая лампочка у туалета, тускло освещавшая всю комнату.

Уснуть сразу не получилось. Лёжа на правом боку, я думала обо всём произошедшем и о том, что же будет дальше. Надо выбираться отсюда. Но своими силами. Нельзя позволить Хищнику снова применить свои методы. Я итак уже привлекла к себе много внимания. Если после моего побега тут останется кучка покалеченных людей, то на меня начнётся уже более серьёзная охота. Тогда жизнь станет совсем неспокойной.

Хищник будто почувствовал, что я думаю о нём, и его небольшой клон пришёл ко мне сквозь стену прямо передо мной. Сейчас он был спокоен. Его глаза снова были мутно-жёлтыми, пасть закрыта, дыхание ровное. Я продолжала лежать неподвижно, глядя на монстра.

— Они собираются добавить в твой завтрак снотворное, чтобы перенести в другую комнату и продолжить там свои исследования. Не хотят верить, что я не плод твоего воображения, — тут он усмехнулся и оскалился. — Не ешь завтрак. Тогда они придут к тебе с пистолетами, чтобы усыпить дротиками. Как услышишь щелчки в замке, залезь под кровать. Это их, конечно же, не остановит. Оттуда попробуй коснуться кого-нибудь. Если не получится не переживай, в другой комнате они всё равно собираются тебя разбудить. Ты нужна им будешь вместе со своими способностями.

— Я не хочу, чтобы в меня стреляли, это больно, — сказала я ему шёпотом тихонько, чтобы те, кто за мной наблюдают, ничего не заподозрили.

— Знаю. Поэтому постарайся сделать как тогда в автобусе. Я буду постоянно рядом, если что подскажу. А сейчас спи.

Утром я проснулась сама. Встала, умылась и принялась делать зарядку. Вскоре проснулось и чувство голода. Часов в комнате не было, да и время определять я не умела. Ориентировалась раньше всегда по солнцу. У меня было четыре варианта: утро, день, вечер, ночь. Сейчас я не могла видеть светило и у меня появились сомнения, что уже утро. Наверное, я проснулась слишком рано, ещё даже свет не включили полностью. Маленькая лампочка у туалета так и горела в одиночестве. Голос в колонках прервал мой внутренний спор.

— Доброе утро, Фаби! — судя по голосу, со мной и сегодня разговаривает доктор Калиот. — Сядь на кровать, сейчас принесут завтрак.

Тут включился основной свет.

— Доброе утро. Я не буду кушать, — сказала я, глянув на окно, и продолжила ходить по комнате, делая зарядку.

— Почему?

— Не хочу, — я почувствовала, как сердце начало стучать сильнее. Мне стало страшно от мысли, что скоро случится то, о чём говорил вчера Хищник.