Тебе некуда бежать

Я неопределенно покачала головой, чувствуя ещё одну подкатившую грудку слёз. Себастьян тут же наклонился, стирая пальцами обильные дорожки с моих щек.

— Мне не нужно, чтобы ты делала это через силу, — нежно заверил меня он и в его глазах я прочитала неравнодушие и заботу. — Мне главное, чтобы ты была здорова. А я подожду.

— Ты не знаешь, сколько придется ждать. Полгода, возможно больше, — не знаю, зачем я преувеличила, ведь при соблюдении всех правил врач говорил, что я окрепну максимум через месяц. Наверное, я хотела просто услышать, что он готов ко всему. Или же наоборот...

— Значит, я буду ждать полгода, — ровным тоном сообщил Себастьян, после чего решительно встал, укрыл мои ноги и обошел кровать, ложась рядом. Придвинувшись ближе, помог мне развернуться на бок и прижал меня к своей груди, укрыв нас обоих одеялом, а затем вдруг произнес:

— Я тебя услышал и хочу сказать, что всё это мелочи. Ты ошибаешься, если думаешь, что для меня главное секс. Я готов ко всему и буду ждать тебя. А теперь спи, — чмокнул меня в макушку, после чего потянулся, гася свет лампы. — Спокойной ночи.

Я так и не смогла ничего ответить, тихо сглотнув. Думала о многом, смотрела некоторое время в кромешную темноту, а затем ощутила, как выравнивается его дыхание во сне. Закрыла глаза и, сделав глубокий выдох, прижалась к крепкой груди, пытаясь тоже уснуть.

92

Две недели спустя

Время идёт, а некоторые вещи остаются неизменными. Если бы я знала, чем мне аукнется тот вечерний разговор с Себастьяном, наверное, я бы отмотала время назад, чтобы избежать его.

Себастьян воспринял мои слова слишком буквально. Теперь он не прикасается ко мне. Вообще. То есть, как и прежде помогает в бытовых мелочах, иногда переносит меня из комнаты в комнату и даже помогает мне принять душ. Да и что самое удивительное... Он не возбуждается. Видя меня голой, касаясь и находясь так интимно близко, но несмотря на все это, у него там, внизу полный штиль. Поначалу мне вообще это в голову не приходило, но один случайный взгляд всё решил.

Я помню, как раньше при одном виде меня он загорался. Набрасывался, как голодный зверь и не мог насытиться. Теперь же несколько коротких поцелуев за день — это всё, чему я удостаиваюсь с его стороны. Я понимаю, что наверное, все дело в моей травме и пока что нестабильном эмоциональном состоянии, сама ведь подала "стоп" сигнал, дала понять, что не готова. Да и предъявлять ему что-то будет глупо. Но честно говоря, я уже и не помню, когда он последний раз целовал меня в губы.

— Хей-хей, сестрёнка! — ожидаемый стук входной двери сопровождается знакомым удивлённо-бодрствующим голосом: — Что я вижу? Где твоя трость? — шутливо подкалывает меня брат, играя бровями и, сбросив с плеча сумку, раскидывает руки для объятий, когда видит, что я приближаюсь.

Я медленно подхожу, чуть прихрамывая, и бью его кулаком в плечо, но не могу сдержаться от улыбки, потому что мое состояние и правда улучшилось. Я уже могу ходить без трости. Это для меня победа.

— Выглядишь гораздо здоровее, — шепчет мне брат, крепко, но осторожно сжимая в теплых объятиях. Я прикрываю глаза и утыкаюсь носом в горячую шею, наслаждаясь этим теплом. Наконец, приходится с неохотой разжать объятия. Где-то на заднем плане прошмыгнула Гретта с моющими средствами и Джереми присвистнул, заметив её.

— Что это за горячая крошка?

Гретта резко выпрямляется, вытаращив на нас глаза. Джер отвешивает ей нахальную улыбку. Через секунду после того, как до нее дошло, она яростно краснеет и сердито сопя носом, удаляется с пылесосом куда-то в дальнюю часть дома. Я даю ему подзатыльник, как в старые добрые времена. Нужно же как-то вернуть этого поганца в чувства, пока он не свернул себе шею.

— Эй! За что? — сработало.

— Гретта хорошая девочка, а ты ещё слишком мал для нее.

— Пф, подумаешь. Сколько ей лет? Пятнадцать, семнадцать? — предполагает Джереми с весёлым огоньком в глазах, хотя понятное дело, сам знает, что наша горничная, как минимум совершеннолетняя.

— Девятнадцать, — отвечаю я.

— Ну вот видишь, не такая уж большая у нас разница в возрасте. У вас с Себастьяном вообще целых десять лет, и что!

— Так, — быстро перевожу тему, вообще не ожидая к чему всё привело. — Ты пришел, чтобы считать у кого какая разница в возрасте, я не пойму?

— Я зашел попрощаться, — выдыхает брат.

— Как, уже?... — с моего лица сходят все краски.

Джереми с серьезным видом кивает, хотя ещё пять секунд назад там царила полная мальчишеская задорность.

— Мы с Раяном уезжаем. Видишь автомобиль воон за тем окном? Это он ждёт меня. Он научит меня своим фбр-ским штучкам, подготовит к поступлению, а там... — Джереми чуть грустно улыбается, легко пожав плечами. — Ну, посмотрим, не буду наперед заглядывать.

— Ты точно уверен в этом? — шепчу я.

— В том, что хочу истреблять таких же уродов, которые сломали тебе жизнь? — его голос вмиг леденеет, Джереми скрипит зубами и в нем слышится твердость, когда он кивает. — Абсолютно уверен. Можешь считать, я нашел свое призвание.

— Дурачок, — ругаю его я, а сама чувствую, что глаза уже совсем на мокром месте.

— Эй, — брат мгновенно это замечает. — Ну я же не навсегда уезжаю. Обещаю, я буду приезжать к тебе на каникулы и...

Договорить Джереми не успевает, потому что я совсем размякаю, горестно всхлипнув, я подаюсь вперёд и стискиваю его в своих пока что не таких крепких, как мне бы хотелось, объятиях. Зато он обнимает меня меня в ответ крепко-крепко, так что неожиданная боль стреляет в ребра.

— Ай, — я морщусь, засуетившись.

— Ой, прости, — Джер тут же отпрянул и я увидела сожаление в его глазах. — Я забыл на секунду.

Я легко качнула головой, стерев рукавом влажную щеку.

— Все нормально, — сквозь пробившеися слезы улыбаюсь я. — Это чувствуется гораздо лучше, чем раньше. По крайней мере, теперь я хотя бы могу обниматься.

В глазах Джереми вспыхивает тепло и он нежно берет меня за руки. В следующий миг снаружи раздается автомобильный сигнал, говорящий о том, что водитель заждался.

— Ну всё, сестрёнка, — вздыхает брат, и это разрывает мое сердце. Боже, как же я ненавижу прощания. — Я побежал.

Джереми наклоняется за сумкой, но застывает на миг, когда на заднем фоне снова показалась загруженная Гретта.

— Фигасе, — удивлённо протянул брат, а затем посмотрел не меня. — Слушай, а хорошо твой Себастьян тут устроился. Себе сразу двух горячих девочек пристроил, а мне в лесной домик прислал какую-то старушку на курьих лапках.

Я даю ему ещё один подзатыльник, но на этот раз мелкий змееныш уворачивается, предугадав. В моих глазах вспыхивает ещё большее негодование, а этот поганец звонко смеётся.

— Ладушки, сестрёнка, я погнал, — закидывает себе на плечо сумку, кривя губы в наглой улыбке. — Ещё на работу к твоему мудаку заеду, попрощаюсь что ли, — говорит шутливо, но теперь-то я знаю, что его "мудак" звучит с любовью.

— Ну и задница... — у Джереми отвисает челюсть, когда он смотрит куда-то за мою спину. — Слушай, а черканешь мне её номерок смс-кой.

— Иди уже!

— Я позвоню! И напишу! Люблю тебя, сестрёнка!

Звонкий голос Джера вместе с задорным смехом стихает за хлопком дверей. А я... Я стою и слушаю, как стихают его крепкие шаги, как стучит автомобильная дверца и раздается длинный прощальный сигнал. Как наконец, заскрипев на прощание шинами, автомобиль уезжает.

— Я тоже люблю тебя, брат, — шепотом проговариваю в древесину, грустно глядя в пустоту. — Я тоже.

93

— А кормят тебя там хорошо? Да-а, можешь прислать, было бы здорово. Вернуться домой не хочешь? Не ругайся, пожалуйста, я просто за тебя переживаю. Если тебе там будет плохо и тяжело, ты только скажи, я всегда рядом. Может, мне приехать?...

Я тихо прикрываю за собой дверь как раз в тот момент, когда Лесли с разочарованным вздохом опускает телефон. Она тихо оборачивается, уже зная, что это я.